Самый вкусный пирог в мире - Лариса Петровичева

Я таращился на них – маленький, тощий, с острыми ушами, нелепо прилепленными в голове – уродец в заплатанном тряпье. Уродец, который сегодня будет отмывать грязь и штопать порванную рубашку, роняя слезы и думая: вот был бы тут отец, он бы всем им показал!

Мать собирала травы, чтобы продать смеси от простуды и купить мне яблоко. Яблоко – потому что скоро новый год, и надо же как-то порадовать…

- Нет, - выдохнул я, и отец на мгновение нахмурился. Кажется, он не ожидал, что я откажу. Его чары были так сильны, что я не должен был сопротивляться. Мне надо было взять Глорию за руку и подвести к нему для семейного благословения, роняя слюни. – Нет, отец, она не захочет.

Кажется, это нисколько его не расстроило. Он улыбнулся и погладил меня по голове – волна счастья снова захлестнуло меня, но где-то в глубине души вырастала металлическая заноза гнева, и потоки заклинания покорности только придавали ей сил.

- Ну что ж, давай тогда сходим в одно хорошее место, - предложил отец, и в его глазах поплыли мягкие огоньки. Я поднялся со ступеней, машинально отметив, что возле магазинчика собираются зеваки, привлеченные грохотом и миражом дракона. Судя по всему, сюда сбежался почти весь Итайн – значит, никто не помешает отцу сделать все, что он хочет, в другом месте.

Нет. Ланнан Кавереллин, не отец. Это было святое слово, которое я не хотел марать о мерзавца и убийцу.

- Хорошо, - кивнул я. – Пойдем.

Мы обошли толпу, нырнули сперва в один проулок, затем в другой и оказались на Фруктовой улице. Здесь жила городская элита – сейчас во всех окнах горел тревожный свет, но голосов не было. Кавереллин быстрым упругим шагом поднялся по ступенькам бургомистрова дома, толкнул дверь и вошел внутрь. Я двинулся за ним, стараясь не показывать, что его чары не устояли перед моим упрямством и злостью. Мы оказались в гостиной, и я увидел бургомистра, который храпел на ковре – видимо, упал, завороженный.

«Хорошо, хоть не убит», - подумал я. Сам не знаю, почему отметил зеленые шторы с ламбрекенами – да, Герда потрудилась. Со стороны столовой выбежал слуга, увидел нас и удивленно разинул рот. Кавереллин махнул рукой в его сторону, и слуга закатил глаза и обмяк на ковре. Не убит. Просто уснул.

- Присаживайся, сынок, - с улыбкой предложил Кукловод. Прошел к маленькому бару, открыл створки и со скептической улыбкой заметил: - Н-да, ну и дрянь же пьют в этом городишке! Зато с претензией.

Он вынул одну из бутылок, поморщился, но все-таки скрутил пробку и плеснул в бокал. В воздухе повеяло бренди.

- Зачем тебе Глория? – спросил я, стараясь улыбаться по-прежнему, как счастливый дурачок.

- Я хотел, чтобы она ко мне присоединилась, - признался Кавереллин. – Она отказалась, и теперь я вижу, что она так сильна, что сможет меня остановить.

Ничего другого я не ожидал – и успел достаточно узнать мир и тех, кто его населял, чтобы понять: дальше меня будут пытать, чтобы я рассказал, где моя жена.

А ведь Кавереллин ее не чувствовал. Мы были возле магазина, я слышал шаги Глории, но он понятия не имел, что она именно там. Значит, я буду болтаться червяком на крючке, а Кукловод будет ждать, пока Глория не схватит наживку.

«Не приходи сюда», - подумал я так, словно Глория могла бы меня услышать. И все равно она бы пришла. Боевые маги не из тех, кто бросает дело на полпути.

- Ты убьешь ее, - произнес я, стараясь сделать все, чтобы мой гнев и ненависть не проступили в голосе. Кукловод кивнул.

- Она не оставляет мне выбора, - с искренней грустью признался он. – Я хочу создать новый мир, сынок. Тот, в котором ты всегда будешь рядом со мной, владыкой по праву, наследником величайшей короны.

Ну разумеется. Червяку никто не предлагает принять участие в обеде. Но я кивнул и заулыбался еще шире, делая вид, что согласен. Сильнее всего меня ранило то, что я ничего не смог бы сделать, никак не сумел бы помешать. Стоит мне сделать хоть что-то, что не будет укладываться в его замысел, и Кукловод меня размажет – а потом отправится искать новую наживку. Родителей Глории. Ее братьев и сестру.

Вот уж нет. Я собирался сидеть и тихо ждать.

- Как хорошо, что ты наконец-то здесь, - сказал я, не сводя взгляда с Кавереллина, и в это время входная дверь сорвалась с петель.

13.1

Глория

Дом бургомистра. Гостиная, обставленная по-провинциальному крикливо, с претензией на вкус и деньги. Ярко горящие лампы. Два тела на полу.

Не мертвецы, просто спят, примороженные заклинанием. Уже хорошо. Кажется, Кавереллин не любит убивать просто так. Или это тоже заложники на всякий случай?

Я потянула носом воздух – да этот дом полон людей! Дочери, сын и жена бургомистра, служанки, дворецкий, конюх, повар – все спали, погруженные в такой же сон, и от каждого тянулась тонкая туманная нитка в сторону Кукловода. Если потребуется, все эти люди наполовину проснутся и спустятся сюда, чтобы встать перед Кавереллином живым щитом.

Впрочем, я не собиралась этого допускать.

Виктор сидел на диване – сонный, расслабленный. Над его головой парила тонкая серебристая сеточка, которая обеспечивала покорность; я всмотрелась в ее завитки – да, что-то авторское, простенькое. Кавереллин крутил головой, пытаясь понять, где я нахожусь. Аврелий был прав – он меня действительно не видел, и это давало надежду.

Скоро все кончится. Скоро.

Сила звенела и дымилась во мне, наполняя душу жутким, каким-то запредельным восторгом. Я швырнула в Кукловода Громобой, то самое заклинание, которым когда-то давно казнили волшебников. Кавереллин ускользнул в последнюю секунду, и заклинание влетело в старинное зеркало. Прозрачная глубина пошла рябью – как только все закончится, я разобью его. Теперь, проглотив Громобой, оно будет высасывать силы у всех, кто отважится в него заглянуть.

С ладоней Кукловода соскользнула россыпь серебряных шаров – рванула вперед, хаотично двигаясь и меняя направление. Я прянула вперед и вниз почти танцевальным движением, и шары ударили в стену, с грохотом и воем прожигая в ней дыры. Да, бургомистр наверняка потребует возмещение убытков – впрочем, это ладно, было бы, кому возмещать.

- Глория! – гостеприимно воскликнул Кавереллин. – Глория, дорогая! Покажись!

Два Громобоя подряд – это почти непереносимо