Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Уличные бои в Калиновке отличались особой напряженностью. Село не было ещё полностью сожжено, кое-где на домах и подсобных строениях оставались крыши. Сараи и клуни танкисты 10-го тк использовали для маскировки боевых машин. Ожесточение доходило до крайности: отдельные экипажи советских легких Т-70, исчерпав все возможности борьбы с тяжелыми вражескими танками, таранили их. Процитирую неопубликованные воспоминания полковника М. К. Шапошникова:

«…с нашей стороны (10-й тк. — В.З.) был впервые применен танковый таран. Таран произвел экипаж танка Т-70 из 183-й тбр. Нам передали, что танк Т-70 подошёл к „тигру“ сзади и ударил его в гусеницу. А подошедший Т-34 расстрелял „тигр“ в упор. Когда танк противника загорелся, экипаж „тридцатьчетвёрки“ взял на буксир Т- 70 и оттащил его в укрытие»[143].

Нетрудно представить, в каком состоянии находился экипаж десятитонной «семидесятки» после удара на скорости о ходовую часть 56-тонного монстра, если сам Т-70 потом пришлось тащить на буксире. Подчеркну — это были крайности. В основном танкисты старались действовать расчетливо, взвешивая каждый свой шаг, умело используя складки пересеченной местности. Вот свидетельство ветерана 10-го тк, старшины Н. В. Казанцева, в ту пору механика-водителя Т-34:

«Никогда я не лез напролом, а по ложбинке, по низинкам, по склонам пригорков выходил метров на 300–500, приподнимался на пригорок или высовывался из-за кустов так, чтобы над окружающим была только одна башня, что позволяло башнерам влепить неожиданно „тигру“ в борт бронебойным»[144].

Процитирую ещё одного участника тех событий, командира танковой роты того же корпуса П. И. Громцева:

«Сначала стреляли по „тиграм“ метров с 700. Видишь — попадаешь, бронебойные снаряды высекают искры, а он идет хоть бы что и один за другим расстреливает наши танки. Благоприятствовала лишь сильная июльская жара, „пантеры“ то там, то здесь загорались. Оказалось потом, что нередко вспыхивали бензиновые пары, скапливающиеся в моторном отделении танка. Напрямую удавалось подбить „тигр“ или „пантеру“ лишь метров с 300 и то только в борт. Много тогда наших танков сгорело, однако наша бригада все же потеснила немцев километра на два. Но мы были на пределе, больше такого боя не выдержать»[145].

Анализируя получаемую информацию, Кнобельсдорф видел, что советское командование, подводя в Калиновку танки и артиллерию, стремится как можно больше оттянуть к ней силы дивизии «Великая Германия». Поэтому настойчиво требовало от командования 11-й тд быстрее взять выс. 232.8 северо-восточнее Калиновки. Контроль над этим холмом давал не только выгодные позиции артиллерии для обстрела узлов сопротивления, но и, во-первых, позволил бы освободить разведбатальон «Великой Германии», который вёл бой за неё ещё с 9 июля, и бросить его на усиление бригады, во-вторых, лишь после захвата этой возвышенности появлялась возможность нанести удар от нее на Круглик и окружить русские части в Калиновке и юго-восточнее села.

Эти расчеты были всем хороши, оставалась самая малость — опрокинуть советские войска. Но с этим все оказалось сложнее. Навью. 232.8 занимал круговую оборону учебный батальон 67-й гв. сд, а перед ним позиции 183-й тбр и 1450-го сап. Танки и самоходки были врыты по самые башни. Низину перед высотой держали под обстрелом гаубичные батареи 138-го гв. ап 67-й гв. сд и дивизионы «катюш». Преодолеть этот рубеж без поддержки с воздуха было невозможно. Но утро выдалось пасмурным, моросил дождик, в такую погоду летчики люфтваффе не летали. Поэтому Кнобельсдорфу приходилось обходиться своими силами, подтягивая к узлам сопротивления артиллерию.

«Противник в течение дня вел сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей бригады, огонь из танков с места и пытался предпринимать танковые контратаки, — докладывал 10 июля командир 183-й тбр полковник Г. Я. Андрющенко. — Активность авиации противника значительно снизилась по сравнению с предыдущим днем»[146].

В непробиваемую стену упёрлась и бригада Штрахвица вместе с фузилёрским полком. Бригада была уже не тем мощным танковым соединением, которое получила «Великая Германия» накануне «Цитадели». Как выразился в беседе с автором один из бывших офицеров 10-йтбр: «От грозного льва русские оставили лишь побитую шкуру». Вечером 9 июля в обоих батальонах 39-го тп «пантер» из 196 Т-5, подошедших утром 5 июля к фронту, в строю числилось лишь 16[147]. А в танковом полку «Великой Германии» из 146 танков и штурмовых орудий осталось на ходу лишь 36 танков[148]. За ночь ремонтники смогли ввести в строй еще некоторое число бронетехники. Таким образом, к утру 10 июля бригада полковника Штрахвица сократилась относительно штата более чем в шесть раз и располагала чуть больше чем полусотней машин. Причем часть из них поддерживала гренадерский полк в Калиновке, а около полуроты танков вместе с дивизионом самоходок были приданы разведбатальону. Таким образом, для прорыва в излучину «Великая Германия» располагала не более чем 35–40 танками.

Стремясь компенсировать нехватку техники, противник выдвигал в первую линию тяжелые «тигры» (их было 8) и «пантеры». Бороться с ними даже на средних дистанциях было нелегко. От 6-го тк тоже остался практически один скелет. А. Л. Гетман вспоминал:

«Что касается подбитых танков, то часть из них мы быстро восстанавливали благодаря искусству и самоотверженности личного состава подвижных ремонтных мастерских корпуса. Большая заслуга в этом принадлежала группе высококвалифицированных челябинских рабочих, составлявших ядро коллектива ремонтников.

Но потери, которые мы несли, были в полтора-два раза больше. Причем часть танков получала столь тяжелые повреждения, что восстановить их в полевых условиях было невозможно. Вследствие этого с каждым днем число боевых машин, находившихся в строю, уменьшалось, и к исходу 9 июля оно составляло лишь половину первоначального количества. Ещё хуже обстояло дело с артиллерией, ибо подавляющая часть поврежденных врагом орудий не могла быть нами восстановлена»[149].

Несмотря на это, тактикой засад и коротких контратак по линии выс. 243.0 — лог Кубасовский — Калиновка подразделениям 22-й, 200-й тбр, 17-го, 60-го тп и с 183-й тбр до полудня удавалось сдерживать неприятеля. А. Л. Гетман, лично управлявший боем с НП 200-й тбр, понимал, что давление на левом фланге усиливается и прорыв танковых групп врага вполне реален. Около 8.30 через штаб корпуса он связался по телефону с командиром 112-й тбр и распорядился выдвинуть роту средних танков на северо-западную опушку леса ур. Толстое с задачей: при дальнейшем наступлении танков с северо-восточного направления контратаковать их. Уже в 9.15 1 — я и 2-я роты 124-го тб в составе 10 Т-34 и 1 Т-70 двинулись в указанный район. 10 июля экипажам этих машин выпадет трагическая доля: они до последнего будут сдерживать удар группы «пантер» и «тигров» у выс. 258.5 и, потеряв почти все машины, последними уйдут с высоты.