Свет далекой Земли - Алан Дин Фостер

«В этом-то и заключается весь секрет, — подумал Уокер. — Рой ямы и не думай о том, что будет завтра». Но как ни убеждал себя Уокер, у него ничего не получилось — он был человеком, а не собакой.

Стоявшая рядом Скви тихонько покачивалась в такт набегавшим на берег волнам. Такой безмятежной Уокер ее никогда не видел. Собирался дождь, тяжелый туман был готов разродиться изморосью. Из угла речевой трубки Скви один за другим летели пузыри.

— Чудесно! Все, что было нужно для полной радости от возвращения — это хорошая погода.

Уокер поднял голову, моргнул, когда капля попала ему в глаз. Он вытер влагу, лившуюся на лицо. Облака, как две ладони, сомкнулись, снова закрыв мелькнувшее на несколько минут потрясающе красивое пурпурное небо.

— Я очень рад за тебя, Скви, — сказал ей Уокер, — но ты же знаешь, что в такую погоду мы предпочитаем сидеть дома, а не гулять.

Из речевой трубки вырвалась очередная цепочка мелких пузырей.

— Знаю, знаю. Яркий солнечный свет и иссушающая жара — это то, что больше всего нравится вам троим. Вы обожаете сухость и вечно доводите себя до дегидратации. — Она с неохотой вылезла из мелкой лужицы. — Чтобы вы потом не говорили, что я негостеприимная хозяйка, идемте в дом.

К счастью, жилище, настоящее жилище Скви оказалось больше, чем его имитация, сделанная виленджи на их невольничьем корабле. Правда, Уокеру пришлось вползти внутрь на четвереньках, а в помещении он не мог выпрямиться во весь рост, чтобы не удариться головой о потолок. Джордж не испытывал никаких трудностей, но Браук не смог бы поместиться в доме Скви при всем желании. Она снабдила его тонкой, прозрачной непромокаемой тканью, и гигантский туукали остался сидеть снаружи, продолжая нанизывать стансы на сюжет своей нескончаемой саги. Холод и темнота были ему нипочем — он не был таким неженкой, как Уокер и, пусть и в меньшей степени, Джордж.

Виленджи сумели точно воспроизвести внешний вид жилища Скви, но внутри дома они не были. Интерьер был далеко не таким спартанским, каким запомнил его Уокер по невольничьему кораблю, далеко не таким грубым и скудным, как скалистый берег. Стены были уставлены сложными приборами и приспособлениями, поверхности которых были мягкими и шелковистыми на ощупь. Мягкий свет лился из нескольких скрытых источников. Были здесь и произведения искусства. Все они были трехмерными, на стенах не было ни графики, ни живописных полотен.

Скви сказала гостям, что в доме всего две комнаты — центральная овальная гостиная и маленькая кладовка. Все, в чем нуждалась эта интеллектуальная, высокоорганизованная к'эрему, помещалось в этой маленькой комнатке и было доступно с помощью негромкой голосовой команды. Чтобы доказать это, она вызвала несколько блестящих металлических предметов, которые по команде возникли в нижней части стены, выступая из нее как золотистые полипы.

— Для чего они нужны? — спросил Джордж, опасливо обнюхав металлические шарики.

— Это кухня, — коротко ответила Скви. Она, конечно, не умела улыбаться, но шутить жестами она умела. Протянув одно щупальце, она коснулась им ноги Уокера: — Не думаешь ли ты, что после всего, что нам довелось вместе пережить, я могу теперь что-нибудь приготовить для тебя?

Порученный заботам Скви на то время, которое потребуется Собж-ус и ее товарищам для консультаций с местными коллегами, Уокер очень тревожился за Браука. Но Браук и не думал жаловаться. Гигант не возражал проводить все дни и ночи вне жилища, куда он все равно не помещался. Прикрывшись дождевиком, которым снабдила его Скви, он чувствовал себя как дома, укрывшись под выступом высокой скалы. Что же касается температуры, то на его родных равнинах зимой бывало и намного холоднее. Все дни и ночи Браук посвящал сочинительству. Когда наступало время еды, Браук подползал к низкому входу, получал свою большую порцию пищи и болтал с друзьями.

Скви не выказывала особой склонности опекать своих гостей и большую часть времени проводила в уединении. Браук был занят сочинением саги, а Уокер и Джордж, предоставленные самим себе, бродили по каменистым склонам в ближних окрестностях и исследовали узкую полоску темного песка, окаймлявшую пещеру Скви, словно ожерелье из дикого необработанного гематита.

Иногда, бродя по берегу, Уокер и Джордж сталкивались с другими к'эрему. Оповещенные по прибытии блудной дочери Секви'аранака'на'сенему о том, что теперь в их поселке живут инопланетяне, эти местные жители, завидев впереди человека и собаку, немедленно сворачивали в сторону, чтобы избежать встречи. Когда все же непосредственная встреча вдруг происходила или когда пришельцы с ними здоровались, местные жители отвечали сердитым шипением, испускали несколько пузырей и исчезали в ближайшем проулке.

— Кажется, они и правда не любят общения, — сказал однажды Джордж, когда, завидев их, не один, а целых два головоногих моллюска использовали все свои щупальца для того, чтобы избежать встречи с ним и его долговязым другом.

Уокер проследил взглядом за вторым к'эрему, который убегал через невысокий холм, поросший каким-то кустарником, пахнувшим розами.

— Ты помнишь, Скви говорила, что они и друг друга-то не любят? Наверное, поэтому мы никогда не видели, чтобы их было больше двух вместе.

Несмотря на то что к мокрым лапам Джорджа прилипал прибрежный песок, пес легко бежал рядом с человеком.

— Что бы ни говорила о них Скви, разве не приходилось им сотрудничать для того, чтобы строить дома и предприятия, прокладывать дороги, да, в конце концов, создавать цивилизацию?

Уокер пожал плечами и плотнее запахнул ворот куртки. С моря подул сильный холодный ветер, и Уокер порядком замерз.

— Я не стану спорить против того, что к'эрему стараются делать и как они это делают. Думаю, что им легче работать с автоматами, чем друг с другом.

Джордж остановился, чтобы обнюхать какую-то лежавшую у воды раковину, а потом догнал Уокера.

— Все дело в их врожденном чувстве превосходства, как индивидуального, так и расового. Все вместе они думают, что к'эрему самые умные, самые талантливые из всех прочих видов. Но и каждый к'эрему умнее и проницательнее своего соседа. Это просто чудо, что они сумели создать такую цивилизацию.

— Да, им, конечно, пришлось сотрудничать.

Пес, нахмурившись, поднял морду и посмотрел на человека:

— Ты как-то странно это произнес, двуногий друг мой. О чем ты сейчас думаешь?

— Да так, ни о чем. Нет, правда, ни о чем особенном я не думаю. — Он посмотрел в сторону моря. Над волнами медленно поднималась большая компактная сине-зеленая масса, словно накопившиеся за миллионы лет отходы вдруг обрели разум и решили извергнуться на поверхность. Уродливая, изъеденная по краям масса, покрытая неприличными бурыми выростами, жившими судорожной, отдельной от всей массы жизнью. На расстоянии было невозможно сказать, что это такое — выросты, паразиты или что-то вообще не поддающееся определению. — Я все же думал, что к Скви придут в гости ее прежние соседи, поприветствуют ее, поздравят с возвращением, пригласят к себе.