Кир Великий - Жерар Израэль

Указ Кира не был призывом к евреям эмигрировать и, тем более, не был декретом о высылке. Освободитель Востока вовсе не имел в виду заставить ссыльных вернуться к себе. Уже сформировалась идея, что империя составляет некое единство, где подданные великого царя могут жить, где им угодно.

Так что Киру было достаточно, чтобы часть иудеев выполнила миссию, которую он почитал очень желательной: восстановить храм, возродить Иудею и тем самым создать на прибрежной равнине новое государство, дружественное персам. Чтобы придать максимальную законность своему плану, особенно для того чтобы показать, что он соответствует древним традициям евреев, Кир возложил ответственность за «возвращение» на настоящего потомка царей Иудейских.

Царь Иоаким, освобожденный от цепей сыном Навуходоносора, мог мирно коротать остаток дней своих в Вавилоне.

Один из сыновей бывшего царя Иудеи, выросший в окружении вавилонской цивилизации, носил месопотамское имя Шешбацар в знак уважения царской семьи к Вавилону. Однако, когда он вырос, в царствование Набонида, принц изменил свое имя на Шенацар из уважения к своему монарху, великому поклоннику бога Сина. Разве евреи не возносили молитвы этому же богу во время перехода через Синайскую пустыню?

Чтобы выполнить повеление великого царя, нужен был человек, близкий и иудеям, и вавилонским традициям. Шенацар отвечал этим требованиям. Ссыльные с радостью встретили назначение его будущим правителем восстановленной Иудеи, тем более что Кир решил также доверить им драгоценности из храма.

«И царь Кир вынес сосуды дома Господня… И вынес их Кир, царь Персидский, рукою Мифредата, сокровищехранителя; а он счетом сдал их Шешбацару, князю Иудину. И вот число их: блюд золотых тридцать, блюд серебряных тысяча, ножей двадцать девять; чаш золотых тридцать, чаш серебряных двойных четыреста десять, других сосудов тысяча»[108].

Важно было, чтобы все потомки дома царя Давида участвовали в действии, предпринятом Киром. Внуку царя Иоакима, Зоровавелю, сыну Салафиила, было поручено организовать первый караван под руководством дяди его, Шенацара. Оба они, и Шенацар и Зоровавель, носили имена вавилонские. Оба отвечали теперь за возрождение Израиля, хотя воспитаны были в духе чужеземной культуры, но на них была возложена надежда народа иудейского. Кроме того, их близость к халдейской культуре помогла им осуществить реализацию плана вавилонян разного происхождения, призванных Киром облегчить возвращение иудеев.

Иудейские священники выражали безграничную радость. Шенацар и Зоровавель все же заручились поддержкой известного священника по имени Иосия, сына Иоседека. Он будет отвечать за возобновление обряда жертвоприношений животных в святилище, когда оно будет восстановлено. Обряд не совершался на протяжении всех этих лет, и похоже было, что никто уже не знал точно процедуру жертвоприношения. К тому же иудеи на данный момент уже гордились новым духовным характером своей религии.

А когда храм будет восстановлен, нельзя будет не соблюдать буквально закон Моисея и отказаться от жертвоприношений. Иосия окружил себя многочисленными священниками и левитами, чьи родственники и предки осуществляли жертвоприношения. Те, что совершали необычное путешествие в Иерусалим, не имели опыта религиозных обрядов, но все рассчитывали на Иосию, чтобы прийти к решению, приемлемому для всех. Однако время для теологических предвидений было неподходящим. Надо было срочно организовать отъезд.

Шел 537 год. Те, кто решил немедленно отправляться в Иерусалим, были охвачены энтузиазмом. Но как должно происходить возвращение — общего мнения на этот счет не было, хотя ожидали его около семидесяти лет. Те, кто еще сомневались, поскольку прочно вросли в вавилонскую цивилизацию, по приказу Кира должны были оказать денежную помощь на дело восстановления храма, так что они чувствовали себя солидарными с теми, кого великий царь посылал с этой миссией. Сбор средств, организованный по случаю отправки первых поселенцев, принес очень большую сумму, которая должна была обеспечить безбедную жизнь «сыновьям возвращения».

Наконец первый отряд отправился. Всего в нем было около пятидесяти тысяч человек. Среди кандидатов на отправку 642 человека не могли установить родство и доказать, что они относятся к потомкам Моисея: речь шла о людях, только недавно обращенных в еврейскую веру, убежденных в превосходстве иудейских верований, и только благодаря этой убежденности их все же приняли в число отъезжающих. Все остальные помнили о своих предках: подавляющее большинство составляли потомки племени Иуды и Вениамина, но были также потомки царства Израиля, уверенные к тому времени, что только восстановление храма в Иерусалиме позволит народу, когда-то вышедшему из Египта, вновь найти свое единство и величие.

Отъезд представлял много материальных трудностей. Питание такого количества людей требовало тщательной организации: в караване кроме людей находилось 736 лошадей, 245 мулов, 435 верблюдов и 6720 ослов. К тому же надо было обеспечить перевозку священных сосудов.

Выйдя весной 537 года, за четыре месяца караван добрался до Иерусалима. Так иудеи совершили путь, пройденный в обратном направлении их предками во время великих ссылок. Продвигаясь на север, вдоль большой реки, в богатой долине Месопотамии, затем через сирийскую пустыню, без какого-либо военного эскорта, они шли по умиротворенной империи.

И вот показался Иерусалим. От бывшего величия его не осталось и следа. Разве что солнечные лучи, как и прежде, освещали холмы города с утра и до вечера. От храма, что когда-то располагался на горе, где Авраам готов был принести в жертву сына своего Исаака, не осталось ничего. Несколько иудеев, проживавших в своем городе с разрешения Навузардана, были несказанно удивлены, увидев такое неожиданное и внушительное пополнение.

Город оказался слишком тесен, чтобы вместить репатриантов, родившихся на чужой земле. На протяжении десятилетий они хранили невидимые связи и необычные представления о Святом городе. Некоторые семьи расположились среди развалин, остальные расселились в соседних населенных пунктах: Вифлееме, Вефиле, Иерихоне. С юга эдомитяне, занявшие с разрешения Навуходоносора всю территорию, прилегающую к Хеврону, преграждали путь иудеям.

Не теряя времени, под руководством старшего священника Иосии, левиты собрались на месте, где ранее был алтарь, сердце храма, там, где находился их Бог. Наспех возвели алтарь и, не дожидаясь его освящения, приступили к регулярным жертвоприношениям, совершаемым утром и вечером и означающим господство Бога над всеми существами.

То, что не решались выполнить со времени разрушения храма оставшиеся в Иерусалиме местные жители, репатрианты сделали, не колеблясь, словно хотели замолить те запреты, которые в Вавилоне мешали им участвовать в культовых жертвоприношениях. Происходило действие революционного характера, совершалось дело только что вернувшихся иудеев и тех, что оставались на месте, дело тех, что жили в племенах на всем Востоке, всех тех, кто от Иерусалима и Самарии были разбросаны по необъятной Персидской империи, одним словом, — дело всех евреев. Соседние с Израилем народы не без тревоги наблюдали за этим восстановлением, которое, быть может, впервые в истории происходило по воле миролюбивого монарха, а не силой оружия.