Светская львица за одну ночь - Бриди Кларк

— Может быть, сделаем самый обычный маникюр? Например, “Чистый блеск”?

— Боже, какая скука, — Рита притворно зевнула. — Да бросьте. По крайней мере давайте я вам сделаю большой палец, как у Анжелики Хьюстон.

— Сделайте все десять. Не хочу нарушать общую гармонию.

Корнелия поняла, что придется уступить, если она намерена что-нибудь вызнать про Люси. И потом, у той ногти всегда выглядели отлично. Если она доверяет их Рите…

— Отличный выбор! — Рита захлопала в ладоши. — Идеальный выбор.

Корнелия откинулась на спинку стула. Пора перейти к делу.

— Так где вы с Люси познакомились?

Рита смутилась.

— Мы с Люси? Ну… я, в общем, всегда ее знала.

Корнелия нахмурилась. Отвечая на вопрос, Рита отчего-то разволновалась. Очень интересно. Стоит копнуть глубже.

— Значит, вы и с Уайетом хорошо знакомы?

— Ну конечно. Уайет такой душка.

“Врет”.

— Да? Думаете, между ними что-то есть? Я обожаю Люси, но сами знаете, какая она скрытная.

Рита уставилась на пальцы Корнелии.

— Она бы все равно не стала мне рассказывать…

У Корнелии разыгралось воображение, или Рита лишь притворяется несведущей?

— Люси Джо очень скрытная…

— Люси Джо?

Это что-то новенькое.

— Я хотела сказать: Люси, — Рита смутилась. — У меня есть клиентка по имени Люси Джо, и я постоянно их путаю. Очень милая девушка, Люси Джо.

Корнелия и сама не знала, чего хочет от этой женщины, но понимала, что идет не тем путем.

— И давно вы в Нью-Йорке, Рита?

— Не очень. Но мне нравится. Наконец-то я нашла город, который меня устраивает.

Она схватила Корнелию за руку, притянула к себе и принялась подпиливать кончик ногтя.

— А вы?

— О, я тут выросла. Но вернемся к…

— Наверное, родители исполняли все ваши желания? — Рита помедлила, почти с тоской, а потом нанесла каплю ядовитого клея и прижала сверху акриловый ноготь с ярким портретом Мишель Филлипс. — Вы с ними общаетесь?

— С родителями? Видимся дважды в год. Каждую весну собираемся всей семьей. А в ноябре мать устраивает шикарную вечеринку на день рождения и всегда требует, чтобы я пришла, хотя почти не обращает на меня внимания…

Рита кивнула, погрузившись в собственные мысли.

— Может быть, она просто не знает, как поправить ситуацию. Может быть, ей хочется начать сначала…

Корнелия терпеть не могла, когда полуграмотная обслуга начинала изображать из себя психологов.

— Да, наверное, но уже слишком поздно. Она была плохой матерью. Три года подряд она заставляла дантиста сдирать скобки с моих зубов, когда подходил ее день рождения, и снова надевать их на следующей неделе. Скорее, я должна благодарить Бога, чем мать.

Рита явно испугалась.

— Ужас! Я никогда не делала ничего подобного! И… у меня не хватило бы денег.

— Значит, у вас есть дети?

— Э… один ребенок. Дочь.

Корнелия уставилась на кошмарные накладные ногти, которые клеила Рита, и взмолилась, чтобы снять их было не больнее, чем скобки. После чего вновь попыталась перевести разговор на Люси.

— Люси очень подружилась с Джеком. Я имею в виду Николсона.

Это неправда, но какая разница?

— Они часто общаются. И он пригласил ее на свою последнюю премьеру.

Рита подняла глаза и оттолкнула стул.

— Вы серьезно? Джек Николсон? Пригласил Люси? Она же знает, что он мой любимый актер! Знает! Как она могла скрыть это от меня, своей собственной ма… — она вовремя остановилась, — …маникюрши!

Рита обмякла так же быстро, как и вспылила, и рухнула обратно на стул. Корнелия прищурилась, глядя на нее. Рита плакала. Точнее, рыдала. Или у женщины серьезные психические проблемы, или же…

— Рита, — сказала Корнелия, поглаживая маникюршу по кудрявой голове. — Я вижу, что вам больно. Давайте поговорим. Может быть, выпьем чего-нибудь?

Сначала Уайет подумал, что молодые девушки в дальнем конце вагона глазеют на него. А потом понял, что объект их восхищения — Люси. Ну разумеется. Она была невероятно красива в изящном блейзере и узких джинсах. Несомненно, девушки видели ее на страницах последнего выпуска “Бог”.

— Забыла тебе сказать, — бесстрастно заметила Люси, не обращая внимания на зевак. — Звонили от Марго Ирвинг. Они хотят, чтобы я выставила на аукцион платье, которое собираюсь надеть на бал. То самое платье, которое мы шили с Дорин и Элоизой. Все доходы пойдут в пользу музея. Разумеется, я сказала, что почту за честь.

— Потрясающе! — воодушевленно ответил Уайет. — Только подумай — ты будешь там, на глазах у законодателей мод, в платье, сшитом своими руками…

— …рядом с платьями от Ральфа Руччи, Веры Вонг, Ральфа Лорена… — Люси замолчала, в ее глазах мелькнула паника. — Уайет, предстоит битва титанов. О чем, черт возьми, я думала?..

КОМУ: [email protected]

ОТ: [email protected]

Срочно.

Опоздаю на двадцать минут хооохххоо

Корнелия потратила целый час, чтобы создать образ сексуального тайного агента. Выходя из лимузина и окунаясь в сырой утренний воздух Манхэттена, она подняла воротник пальто и сунула коричневый конверт в сумочку “Луи Виттон”. В конверте лежало столько компромата на Люси Эллис, сколько она и не надеялась раздобыть.

Всего два дня назад, пригласив убитую горем Риту выпить в сомнительном баре, неподалеку от “салона”, она вытянула из маникюрши все. Мать Люси! До сих пор не верится. Дейвилл, Нола Синклер, безумная попытка Уайета создать идеальную светскую львицу… наконец фрагменты пазла сложились. Внезапное появление Люси и нежелание Уайета мириться с Корнелией обрели смысл. “Я для него слишком самостоятельна”, — подумала Корнелия. Уайет предпочел девушку, которая выполняет приказы, говорит чужими словами, послушно играет роль — Люси для него все равно что резиновая кукла. Наутро после пьяной беседы с Ритой, в воскресенье, помощница Корнелии разыскала в сети компрометирующую фотографию безымянной официантки, которая провалилась под подиум на презентации Нолы — вот что лежало в коричневом конверте. У Корнелии всегда было ощущение, что Люси кажется ей смутно знакомой. Теперь-то она знала почему. Пришлось рассмотреть снимок под лупой, чтобы узнать девушку, но Корнелия не сомневалась, что читатели “Таунхауса” последуют ее примеру.

Она устроилась в кожаном кресле в закусочной, сморщив носик (который стоил пятьдесят тысяч долларов) от запаха яичницы с кетчупом.