Война - Игорь Валериев

Колчака я не застал. Как оказалось, он с отрядом катеров проследовал с эскадренными миноносцами «Бдительным», «Бесстрашным» и «Лейтенантом Бураковым» навстречу нашей эскадре. Правда, о том, что это наша эскадра, когда выходили в море, они ещё не знали.

Судя по докладу адъютанта, потрепали наших изрядно, хотя перевес сил в нашу сторону на первый взгляд был подавляющий. Как же, десять русских эскадренных броненосцев против шести у японцев! Только вот было несколько нюансов, о которых мне подробно рассказал Великий князь Александр Михайлович.

Формально Россия имела на Дальнем Востоке по броненосцам перевес на четыре единицы, но в реальности у Японии это были шесть сильнейших в мире кораблей и к тому же современной постройки, которым «Сисой Великий» и «Наварин» проигрывали три узла скорости и по весу бортового залпа уступали.

Следующая по возрасту серия броненосцев типа «Полтава», в которую кроме головной «Полтавы» вошли «Петропавловск» и «Севастополь», ни по вооружению, ни по бронированию они практически не уступали более крупным «Фудзи» и «Ясиме». Да и новейшие японские броненосцы, разумеется, уже достаточно ощутимо выигрывая в бронировании, имели в бортовом залпе лишь на одну шестидюймовку больше. Но вот по скорости и эта серия проигрывала один-два узла японцам.

Еще три русских броненосца принадлежали к классу «Пересвет», а именно «Пересвет», «Ослябя» и «Победа». По водоизмещению это были самые крупные броненосцы Тихоокеанской эскадры. Они имели весьма внушительный вид, но, к сожалению, идея, легшая в основу проекта этих броненосцев, была сформулирована до обострения отношений с Японией и предусматривала в качестве наиболее вероятного противника Англию.

В силу этого обстоятельства они являлись не броненосцами в чистом виде, а «броненосцами-крейсерами», то есть кораблями, способными в случае необходимости отделиться от главных сил и вести борьбу на морских коммуникациях. Такие операции требовали хорошей мореходности и большой дальности плавания. Достичь их можно было, лишь чем-то пожертвовав. И этим «чем-то» стало вооружение и бронирование.

Вместо стандартных для броненосцев того времени двенадцатидюймовых орудий главного калибра эти три корабля имели десятидюймовки. Их броневой пояс, хотя и достаточно толстый, имел меньшую, чем на японских броненосцах площадь. Причем оконечности корабля вообще не имели вертикальной броневой защиты.

Требование высокой мореходности означало высокий борт, а автономности – значительных внутренних объемов, чтобы принять большой запас угля.

Помню, Великий князь Александр Михайлович показывал мне картинку, на которой в масштабе было исполнено контурное изображение «Пересвета» и наложенный на него силуэт «Микасы» – самого крупного японского броненосца. Так вот, по размерам у «Пересвета» значительно больше высота надводного борта в носовой части, что делает его прекрасной мишенью, при этом вес его брони около двадцати процентов от нормального водоизмещения, тогда как у «Микасы» этот показатель более двадцати пяти, а у «Хацусэ» достигает тридцати двух процентов!

Такая же ситуация и с бортовым залпом: у «Пересвета» этот показатель равен 1107 килограммов, если принимать в расчёт шестидюймовые орудия и выше, а у «Микасы» 1862 килограмма.

При этом сказанное не означает, что «Пересветы» плохие корабли. Отнюдь нет! Англичане для противодействия им были вынуждены построить шесть броненосцев класса «Дункан», несущих броневой пояс лишь в сто семьдесят восемь миллиметров. Это тоньше, чем на самих «Пересветах», и примерно соответствует толщине пояса на японских броненосных крейсерах. Зато «Дунканы» развивали ход в девятнадцать узлов!

Можно сказать, что «Пересветы» просто попали не на тот театр военных действий, для которого их создавали. И хотя мы относим их к эскадренным броненосцам, необходимо понимать, что по факту они наполовину броненосцы, наполовину броненосные крейсера.

Оставшиеся «Цесаревич» и «Ретвизан» пусть были на одну-две тысячи тонн легче, чем четверка новейших японских броненосцев, но по остальным характеристикам они практически ничем им не уступали.

Вот так обстояли дела с броненосцами. Как бы и преимущество в четыре корабля, но при этом эскадра идёт со скоростью самого медленного корабля, а «Наварин» и «Сисой Великий» больше пятнадцати узлов не могли дать, и это нивелировало наше превосходство над японскими броненосцами.

А если взять шесть японских броненосных крейсеров, у которых наиболее выражено преобладали эскадренные качества и которые не столь уж и значительно уступали нашим «броненосцам-крейсерам» типа «Пересвет», то наше превосходство сжималось как шагреневая кожа. Тем более, наши броненосные крейсера по приказу адмирала Алексеева были сведены во Владивостокский отряд и в бою с эскадрой адмирала Того участвовать не могли.

Поэтому приход эскадры вся крепость ждала с нетерпением и в то же время с каким-то страхом. Потери были, про «Сисоя Великого», «Владимира Мономаха», «Адмирала Корнилова», «Варяга» и «Боярина» уже было известно. А это почти две с половиной тысячи погибших, из которых больше ста офицеров. И теперь оставалось гадать, кто ещё погиб! Кому не повезло!

Через четыре часа я вместе с командиром «Риона» кап-два Трояном и другими офицерами корабля стоял на мостике и смотрел, как в порт с помощью буксиров затаскивают «Петропавловск», над которым развивался штандарт начальника Эскадры Тихого океана вице-адмирала Скрыдлова.

На корабль я перебрался вместе с Петром Аркадьевичем ещё час назад. На нём, используя дальномеры, можно было рассмотреть корабли возвращающейся эскадры куда раньше и лучше, чем через бинокли с берега. Вот и не выдержали этой пытки незнанием. Когда обсудили всё с Трояном в Адмиралтействе, отправились к нему на корабль.

Вид «Петропавловска» был ужасен. Передняя башня главного калибра была перекошена, ствол одной из двенадцатидюймовок упирался в палубу. Две открытые шестидюймовкиКанэ правого борта, который мы видели, были искорёжены. Одна из башен на две пушки Канэ имела несколько пробоин, на второй также были видны повреждения. И везде следы пожаров, искорёженного металла, да и сидел броненосец в воде куда ниже ватерлинии.

– Досталось «Петропавловску», как флагману. Как назад-то дошёл! Чудом каким-то?! Спасибо тебе, Господи! – Пётр Аркадьевич снял фуражку и перекрестился.

Вслед за своим командиром, сняв головные уборы, наложили на себя крест остальные офицеры, к которым присоединился и я.

Честно говоря, глядя на флагман, я вообще не понимал, как избитый до такого состояния корабль ещё держится на плаву, и на нём кто-то остался в живых. Всё-таки я сухопутный человек и предпочитаю для боевых действий надёжную сушу. Поэтому всё то время, когда «Петропавловск» протаскивали мимо «Риона», чувствовал, как все волосы на моём теле шевелятся.

Примерно в таком же состоянии были «Полтава», «Севастополь» и «Пересвет». Остальные эскадренные броненосцы были в относительной целости по сравнению с этими четырьмя кораблями. Кроме уже известных потерь ещё недоставало броненосца «Наварин», крейсеров «Дмитрий Донской», «Палада», «Диана», а также трёх из пяти эскадренных миноносцев типа «Форель» и двоих из шести типа «Сокол».