Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина - Елена Поликарпова

Администрация Буша после террористической атаки мгновенно начала эксплуатировать страх не только для того, чтобы объявить “войну террору”, но и для организации весьма прибыльного предприятия, новой, быстрорастущей промышленности, которая вдохнула новую жизнь в ненадежную экономику США. Если увидеть в этом комплекс капитализма катастроф, легче понять, что это явление куда более широкое, нежели военно-промышленный комплекс, против которого предостерегал Дуайт Эйзенхауэр в конце своего правления: это глобальная война, в которой на всех уровнях сражаются частные компании, получающие государственные средства и принявшие бессрочный мандат постоянно защищать родные Соединенные Штаты, одновременно устраняя всякое “зло” за границей. Всего за несколько лет этот комплекс расширил свой рынок: это уже не только борьба с терроризмом, но и международное миротворчество, муниципальное развитие, устранение последствий природных катастроф, которые стали происходить все чаще. Конечной целью корпорации, стоящей в сердцевине этого комплекса, является реализация модели доходного правительства. И эта модель проводится в жизнь с огромной скоростью в чрезвычайных обстоятельствах, она определяет обычные и повседневные функции государства; фактически это приватизация правительства.

Чтобы дать старт развитию комплекса капитализма катастроф, администрация Буша без публичных дискуссий и широкого обсуждения передала в частные руки многие из самых деликатных и ключевых функций государства: от заботы о здоровье солдат до допроса заключенных или сбора информации относительно каждого из нас.

Правительство в этой бесконечной войне ведет себя не как администратор, управляющий сетью подрядчиков, но как богатый капиталист – владелец предприятия, который сам вкладывает начальный капитал в создание комплекса, а затем становится самым значимым потребителем его новых услуг. Можно проиллюстрировать этот процесс тремя примерами. В 2003 году правительство США заключило 3512 контрактов с компаниями, которые занимаются обеспечением безопасности; в течение периода длиной в 22 месяца, который закончился в августе 2006 года, Министерство национальной безопасности заключило более 115 тысяч таких контрактов. На глобальную “промышленность национальной безопасности” – с экономической точки зрения малозначимую до 2001 года – теперь расходуется 200 миллиардов долларов. В 2006 году правительство США потратило на национальную безопасность в среднем по 545 долларов с каждой семьи.

И все это касается не только внутреннего фронта войны против террора, деньги тратятся на сражения и за пределами Америки. Это не только поставщики вооружения, доходы которых резко возросли благодаря войне в Ираке; содержание вооруженных сил США сегодня стало индустрией сервиса с самыми быстрыми темпами роста во всем мире»399. По масштабам капитализм катастроф сравним с зарождающимися рынками и скачком развития информационных технологий в 1990-х. Однако капитализм катастроф со своим финансовым «мыльным пузырем» (сумма виртуальной денежной массы равна 516 трлн долл., тогда как мировой ВВП равен 59 трлн долл., по оценке Ю.М. Лужкова соответственно – 1,2 квадрильона долл. и 100 трлн долл.) привел к сегодняшнему глобальному финансовому и экономическому кризису. Фактически инсайдеры говорят, что дела тут идут даже лучше, чем раньше, то есть сам оказался в сильнейшем, ранее невиданном по масштабу кризисе.

Следует также принимать во внимание то обстоятельство, что сейчас Америка имеет 20-процентный уровень мирового валового внутреннего продукта, однако он будет равен 10–20 % к 2020 году400. Во всяком случае, на ближайшее время Соединенные Штаты Америки сохранят свое глобальное экономическое могущество. Вместе с тем, исследователи предсказали возможность ряда неблагоприятных и даже катастрофических событий для американской экономики, что и проявилось в глобальном финансово-экономическом кризисе 2008 г. Прежде всего, осуществилась вероятность «непредсказумых разрушительных… кризисов чисто экономического характера, способных на длительное время и в более опасных формах, чем в прошлом, дезорганизовать нормальные внутристрановые и глобальные взаимосвязи»401.

Еще одним весьма неприятным фактором для глобальной американской экономики (вопреки мнению многих исследователей) является то, что уже к 2020 г. (а может быть и раньше) Китай получит экономическое превосходство над Америкой. Исследования германских ученых показали, что в будущем Китай способен достигнуть статуса глобальной силы и определять международные дела с позиций своей политической элиты402. По оценке Всемирного банка, внутренний валовой продукт США тогда будет составлять 13,5 трлн долл., Китая – 20 трлн долл. «Превосходящей экономической массой Китай, – отмечает А. Анисимов, – уже обладает. Дело стоит за ее конвертацией в превосходящий конкурентный потенциал. Сейчас в Китае работают именно над этой проблемой… Даже частичная инкорпорация мощной и фактически неуязвимой китайской экономики в мировой рынок быстро приведет к изменению его структуры и утрате Америкой того привилегированного положения в мировой экономике, которое ей обеспечил Советский Союз своей эффективной победой над Германией»403. Уменьшение значимости глобального характера американской экономики в этом случае приведет к потере гегемонии Америки в мире со всеми вытекающими для нее социальными, политическими и иными последствиями.

Теперь перейдем к рассмотрению положения Китая в современном мире, причем будем исходить из положения, согласно которому, если Америка – это великий социокультурный эксперимент, то Китай представляет собою гигантскую социокультурную лабораторию404. Прежде всего, именно происходящие динамичные и масштабные экономические процессы в этой социокультурной лаборатории обладают вездесущностью и оказывают влияние практически на все страны мира. Производимые в ней товары с маркой «Сделано в Китае» распространены так же широко, как и денежные знаки Америки.

«Взбираясь вверх по технологической лестнице, Китай стал одним из крупнейших в мире производителей бытовой электроники, выпуская самое большое количество телевизоров, DVD-плееров и мобильных телефонов. А за последнее время Китай преодолел еще одну высоту, быстро и квалифицировано освоив биотехнологии и производство компьютеров. Ни одной стране доселе не удавалось достичь таких результатов экономического развития по всем направлениям сразу. Ни одна страна не умеет так хорошо вести экономическую игру на мировых рынках, как Китай. И ни одна страна не сотрясает глобальную экономическую структуру так сильно, как это делает Китай… продуктивные силы гигантской производственной машины с низкой себестоимостью под названием Китай наряду с растущими потребностями свыше миллиарда ее потребителей превратили китайский народ в то, что, несомненно, можно назвать величайшим природным ресурсом планеты.

В зависимости от того, как будет использоваться этот ресурс, будет формироваться мировая экономика, в том числе экономика США и любой другой страны. Это можно сравнить с влиянием индустриализации и экономического развития Америки за последние сто лет на расстановку сил в мире»405. Сегодня Китай с его фактором многочисленного населения представляет мастерскую мирового масштаба, в которой трудится умелая, послушная и дисциплинированная рабочая сила. Китай по многим технологическим направлениям превосходит экономики самых развитых государств мира.