Чертовски сексуален - Кэти Летт

Тягач наставил камеру на Матильду, намереваясь взять ее крупным планом – девочка склонилась над тарелкой с обедом, с видом прозектора в анатомичке ковыряясь в окаменелом сандвиче. Она извлекала из него все подозрительные составляющие – например листок салата – и с недовольным видом выкладывала их в линию на бумажной салфетке.

– Я не позволю вам меня снимать. Никого не позволю снимать, если на то пошло! – взорвался Кит, встав между Матильдой и объективом. – Ясно?

– В таком случае гони назад деньги. А заодно и билет. Если хочешь, можешь валить домой пешком, меня это не колышет, – спокойно ответила Габи. Из-за стекол очков глаза ее казались просто огромными.

– Нет у меня денег. Я их истратил.

– Не надо ля-ля. За все платила компания. Тебе не на что было тратиться. И если ты отказываешься сниматься, Кинкейд, значит, нарушаешь контракт, и тогда ни шиша не получишь! Ни шиша, ты понял?

– Понял, красотка, потому что не глухой. Иди скажи это Си-эн-эн, как только хирурги удалят камеру из задницы твоего оператора. Я тотчас запихаю ему ее назад, если он снова начнет меня снимать. Пусть только попробует.

С этими словами Кит протолкнулся к другому концу убежища. Шелли кивком указала Матильде, что та должна следовать за отцом. Как только девочка отошла на достаточное расстояние, откуда не могла ее услышать, Шелли попросила Габи, чтобы та отдала Киту причитающуюся ему часть.

– С какой стати я ему что-то должна?

– У него есть причины не попадать в кадр. Особенно сейчас, когда ты снимаешь для мирового телеканала. Согласись, что это не оговорено контрактом.

– А мне какое дело?

– У него уйма проблем, и это не преувеличение. – Носик Габи наморщился – режиссерша явно учуяла очередную сенсацию.

– Что тут у вас происходит?

– Да так, – пожала плечами Шелли.

– Только не заставляй меня гадать, что стоит за этими твоими отговорками, Грин. Мы ведь обе девушки, у нас не должно быть друг от друга секретов. Разве я не шла тебе навстречу? Разве не я отговорила Тягача снимать тебя, когда ты валялась в дупель пьяная? Разве не я отгоняла от тебя мужиков? Потому что старые ошибки еще долго заставляют нас краснеть, Шелли, – особенно на видео.

– Ты о чем?

– Если ты не расскажешь мне, что тут у вас происходит, я могу не устоять перед соблазном и покажу все отснятые Тягачом кадры, в том числе и те, на которых ты блюешь, тонешь и танцуешь.

Страх, усталость и разочарование настолько притупили способность Шелли мыслить, что она решила честно во всем признаться.

– Ты должна пообещать мне, что никому не скажешь.

– Хорошо, обещаю. – Габи от возбуждения то и дело поправляла на длинном носу очки.

– Я, конеч но, не должна тебе говорить, но к тому времени, когда твоя передача выйдет в эфир, это уже не будет иметь ровно никакого значения. Видишь вон ту маленькую девочку? Это дочь Кита.

– Что-о-о?!

– Просто он пытается ее защитить. Именно по этой причине он выкрал ее у матери. Именно поэтому его нельзя снимать. Он скрывается от жены. – Шелли собрала порванный моментальный снимок Пандоры, что лежал вее сумочке. – Вот его настоящая, основная супруга. Я же – так себе, вспомогательная, – печально добавила она.

– Черт. Ты хочешь сказать, что ты у твоего мужа не одна? Что у него есть еще одна жена? – Габи сняла очки и принялась маниакально их протирать. – Вообще-то это называется двоеженством.

– Боюсь, он сам считает это моногамией, – вздохнула Шелли.

– Нет, давай уж выкладывай начистоту. Твой муженек двоеженец? – повторила вопрос Габи, переваривая новость. – И в придачу похититель детей?

– В некотором смысле, – подтвердила Шелли, и они обе посмотрели в сторону Матильды. – Я не оправдываю его поступков, Габи. С другой стороны, у меня в голове не укладывается, как можно отказать бывшему мужу в праве видеть собственного ребенка. Неудивительно, что Кит пошел на крайние меры. – Правда, она сама отцу была до лампочки, с грустью подумала Шелли. – Я не совсем уверена, имеет ли юридическую силу его первый брак. Это было что-то в духе Мика Джаггера и Джерри Холл. Но у Кита все равно есть родительские права. И когда мы улетим отсюда, я постараюсь его убедить в том, что британская юридическая система не так уж и плоха. Имея в кармане деньги за участие в вашем шоу, он попытается отсудить ребенка.

– Хм-м-м… – многозначительно произнесла Габи. – Хм-м-м…

Однако у Шелли от усталости слипались глаза, и она не удосужилась поразмыслить, что стоит за этим «хм-м-м…».

Циклон постоянно напоминал о своем присутствии, зависнув у самых берегов острова. Приходилось ждать, когда же обрушится настоящий ураган. За стенами бункера безумствовали шквальный ветер и ливень. Шелли коротала часы, наблюдая, как армия москитов на бреющем полете атакует спящих людей/ По стенам в погоне за мошкарой сновали гекконы. Где-то рядом редактор модного журнала то и дело восклицал, обращаясь к барону: «Как интересно! Как захватывающе!»

Все это время Кит сидел, обняв Матильду, с выражением неземного блаженства на лице глядя на дочь, когда, как ему казалось, никто не смотрел в их сторону. Он смотрел на нее час за часом, и на его губах играла задумчивая улыбка. Видя, с какой нежностью Кит прижимает к себе ребенка, Шелли почувствовала, как у нее внезапно защемило сердце, и ей тотчас захотелось сжаться в комок.

Когда Шелли наконец открыла глаза, тело ее затекло, а во рту ощущался неприятный привкус. Она с отвращением провела языком по нечищеным зубам. Ночью Матильда заползла ей под бочок и пригрелась, крепко вцепившись ей в руку.

Сквозь мутное, затянутое сеткой окошко в потолке виднелось сероватое, водянистое утреннее небо. Ветер завывал уже не столь надрывно, дождь тоже слегка подустал и умерил свой пыл. Шелли тотчас сделалось легче на душе. Значит, худшее позади.

В бункере стоял запах давно не стиранного нижнего белья. Пахло также чаем, печеньем и сигаретным дымом. То из одного угла, то из другого время от времени доносился храп.

– Скажи, сейчас завтра, вчера или сегодня? – спросила Матильда сонным голосом. – Буря кончилась?

– Вроде бы да. По крайней мере море больше не стонет. А ты как думаешь?

– Сейчас отлив – это потому, что губки втягивают в себя воду.

– Так вот, оказывается, в чем дело, – улыбнулась Шелли.

– Мне папа объяснил. Он рассказывает много интересных вещей.

– Каких, например?

– Например, что нельзя просить собаку, чтобы она постерегла твою еду, если тебе надо сходить пописать. И что моя мама по-своему меня любит, беда только, что она не знает, как это мне показать. Ну и все такое прочее. Взрослые обычно говорят детям, что нам надо немного подрасти, а мне кажется, что, наоборот, это взрослым нужно чуть-чуть подрасти вниз. Потому что вечно вы обо всем беспокоитесь и говорите злыми голосами.