Заморская невеста - Мэри Джо Патни

– Довезите меня до ближайшего постоялого двора, где останавливаются дилижансы.

Как и Бесси, кучер изумленно уставился на ее багаж.

– Что это, миледи?

Трот смерила его разгневанным взглядом. Кучер поспешно уложил в экипаж саквояжи и подсадил Трот.

Как только карета тронулась с места, Трот откинулась на бархатные подушки и перестала сдерживать дрожь. Все кончено. Она не кто иная, как любовница, покидающая своего любовника, и чем скорее она уедет, тем лучше.

Денег, полученных от Кайла перед началом путешествия и от Гэвина Эллиота перед отплытием в Англию, ей хватит на много месяцев. Она отправится в Шотландию. Может быть, какой-нибудь эдинбургской торговой компании нужен клерк, владеющий китайским. А если нет, она найдет применение своим знаниям в Лондоне. Захочет ли Эллиот знаться не со вдовой друга, а с бывшей любовницей делового партнера? Если нет, не важно. Она готова взяться за любую работу.

Трот обернулась, в последний раз окинув Дорнли взглядом сухих глаз. Ей требовалась помощь лорда Максвелла, чтобы добраться до Англии, и она получила эту помощь, а также деньги, которые не дадут ей умереть с голоду. Они с Максвеллом исполнили обязательства друг перед другом, больше их ничто не связывает.

Ничто.

Кайл прилагал все мыслимые усилия, чтобы пропускать слова отца мимо ушей, но когда граф зашел слишком далеко, равнодушие Кайла сменилось холодной яростью. Он стиснул кулаки, борясь с желанием ответить ударом на оскорбления.

– Добродетель и честь Трот безупречны, и я не позволю оскорблять ее ни вам, ни кому-нибудь другому. Надеюсь, я выразился ясно?

Рексхэм был шокирован.

– Как вы смеете так разговаривать с отцом?

– Долг мужчины защищать жену превыше его сыновнего долга, – отрезал Кайл. – Вы считаете, что Трот недостойна меня. Но на самом деле я недостоин ее.

Граф раздраженно махнул рукой.

– Если вы настаиваете, я готов поверить, что она чиста, как первый снег, и делает честь себе подобным. Но все-таки вам она не жена.

– Вы решительно отказываетесь признать ее моей женой? В таком случае я вам не сын. Можете без колебаний лишить меня наследства.

Лицо Рексхэма приобрело багровый оттенок.

– Вы прекрасно знаете, что так поступить я не могу! Титул и почти все состояние достанутся вам. Они перейдут по наследству к старшему сыну от старшего сына, как и должно быть.

Кайл вспыхнул.

– И это значит, что я не могу жить так, как пожелаю, и у вас нет выхода?

– Да. Неужели я не вправе надеяться на вашу рассудительность и чувство долга?

Кайл поднялся и начал раздраженно вышагивать по комнате, стук сердца отдавался у него в висках. С самого приезда домой он избегал оставаться с отцом наедине, зная, что спор неизбежен, а он пока не мог разрешить противоречие между долгом перед Трот и обязанностями наследника Рексхэма. Но дольше откладывать неприятный разговор было невозможно. Как положить ему конец, не доводя дело до смертельных обид и разрыва?

Отношения Кайла с графом с давних лет представляли собой сложное сочетание привязанности, долга и напряжения. Старик унаследовал поместье уже после того, как оно пришло в упадок, и упорным трудом привел в его в порядок. Он стал справедливым и изобретательным землевладельцем и добросовестным членом палаты лордов. Но когда речь заходила о семье, граф всеми силами оберегал близких и требовал от них беспрекословного подчинения.

Напомнив себе о достойных восхищения качествах отца, Кайл произнес почти спокойно:

– В путешествии я скучал по вас, отец, Я вернулся не для того, чтобы вновь ссориться с вами.

Рексхэм переменился в лице.

– Вы никогда не называли меня отцом.

– Значит, самое время начать. Я ценю ваше мнение, но не позволю вам распоряжаться моей жизнью, как в детстве.

– Я вовсе не собирался распоряжаться вашей жизнью! Я просто… просто пытался уберечь вас от ужасной ошибки…

Кайл грустно улыбнулся. Его отец деспот, но руководствующийся благими намерениями.

– Трезвость суждений – это прекрасно, но на ошибках мы учимся.

Губы отца нехотя растянулись в улыбке.

– Вы правы, но нелегко сидеть сложа руки, видя, как твой сын губит себя.

– А когда вы были ребенком, вам тоже было невыносимо сидеть сложа руки и видеть, как ваш отец губит все семейство Ренбурн?

– Пожалуй, да. – Рексхэм озадаченно потер подбородок. – Об этом я никогда не думал…

За долгие месяцы, проведенные в тюрьме By Чжо-на, Кайл успел подумать о многом, искал взаимосвязь тех событий, о которых редко вспоминал. Страдания подобно безрассудству помогают приобретать опыт. Пришло время поделиться своими прозрениями, упрочить отношения с отцом.

– Вряд ли наш брак с Трот окажется прочным, но быть ему или нет – решать ей. Если она придет к выводу, что сможет быть счастлива без меня, я попрощаюсь с ней и пожелаю всех благ. – Произнеся эти слова, Кайл вдруг поразился боли, вызванной мимолетной мыслью о расставании с Трот. – Если же она предпочтет остаться леди Максвелл, а это вряд ли, я снова сочетаюсь с ней браком в церкви, чтобы никто не смел сомневаться в законности нашего союза. Но решение должна принять она.

– Не позволяйте чувству долга ввести вас в заблуждение, Максвелл, – печально отозвался отец. – Если вы расстанетесь, вам обоим будет легче. Если она и вправду сокровище, она без труда найдет заботливого мужа, а вы выберете себе достойную жену. Такую, которая понимает, что значит быть графиней.

– Но почему вы так невзлюбили Трот? Только потому, что она наполовину китаянка? Мир уже не такой, как прежде, отец. Лорд Ливерпуль на четверть индус, а он целых пятнадцать лет занимал пост премьер-министра. В жилах членов английской королевской семьи есть примесь африканской крови, как у их родственников, королей Португалии. Империя разрастается, брачными узами все чаще сочетаются дети разных рас. Почему бы и Ренбурнам не присоединиться к их числу?

– Дело не в ней, а в том, что я не желаю, чтобы в жилах моих внуков текла китайская кровь. – Рексхэм нахмурился. – Более того, эта девчонка действует мне на нервы. Она… слишком уж покладиста. Чересчур подобострастна, хитра и скрытна. Я никак не могу догадаться, что у нее на уме, и это меня тревожит.

– Трот подобострастна? – Кайл ошеломленно перебрал в памяти события последних недель. Да, Трот старалась быть почти незаметной, вела себя тихо, как и он сам.

– По-моему, все дело в том, что она просто застенчива и к тому же не уверена в своем положении. Но уверяю вас, она не льстива и не скрытна. Она удивительна, и этим она обязана в первую очередь своему происхождению.

После долгого молчания Рексхэм заметил: