Призрачный рай - Mila Moon
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прошел в комнату и стал натягивать вещи, которые аккуратно висели на спинке стула.
— Ливия, никто тебя не уволит.
— Если еще раз кто-то увидит нас, уволит, — мрачно ответила колючка. — Между нами ничего нет, а твое присутствие в моем номере натолкнет на неправильные мысли.
— А если ты находишься в моем номере? Мы разве не можем заниматься чем-то непристойным? — хмыкнул я, надевая футболку, и мельком посмотрел на нее.
— Я просто не хочу, чтобы у меня были снова проблемы, — пожала Ливия плечами и отвела взгляд в сторону.
— У тебя их не будет, — я сделал паузу, опустил глаза на пижамку, и улыбнулся. — Переодевайся и заходи ко мне, прогуляемся.
Колючка хотела возразить, но я прервал ее и настойчиво повторил:
— Просто прогулка, никаких «но».
Когда я зашел в свой номер, сразу же ворвались друзья и налетели с вопросами.
— Чувак, это вообще-то кидалово! — кричал громче всех Шем. — Телефон отключен, тебя нет. Мы выглядели, как дебилы, твою мать!
Пока я старательно отбивался от вопросов, потому что о концерте матери не хотел говорить, речь зашла о споре и Ливии.
— Знаете, где я нашел этого Ромео? — заржал Шем, показывая на меня большим пальцем. — У Джульетты.
Я цыкнул и грубо бросил:
— Я же объяснил, что зашел к ней с утра.
— В одних трусах? — не отвязывался драммер.
— Какая нахер разница? Хоть и без трусов, тебя *бет?
— Кажется, кто-то забыл, что говорил о дупле, — ухмыльнулся Райт.
— Вы о чем? — оглядел непонимающе всех Син.
— Этот герой-любовник поспорил, что залезет в трусики к дерзкой уборщице за месяц, — плотоядно улыбнулся Шем, косясь в мою сторону. — Но у нее трусы с шипами и с сотней замков, что даже Оззи не пробрался туда.
— Да ладно, — хмыкнул Эванс, кивая на меня. — Не та уже хватка, чувак.
Шем с Райтом подхватили, распаляя внутри гнев. Я терял терпение и на эмоциях выпалил:
— Бля, я не сплю с девственницами, ясно? — резко встал и развел руками. — Нам жить в гребаном отеле еще несколько месяцев, не хочу проблем. Так что, отвалите с *баным спором.
Смеха и веселости как не бывало. Райт присвистнул, а Шем задумчиво почесал лоб.
— Может, она тебе просто понравилась? — хмыкнул Син, встречая мой недовольный взгляд.
— Может, вы пойдете нахер со своими тупыми предположениями? — все больше раздражался я, жалея, что вообще открыл чертову дверь. Надо было слушать Ливию, избежал бы головомойки.
Когда я с горем пополам выпихнул друзей-идиотов за дверь, пообещав попойку в клубе за свое отсутствие, рухнул на кровать с Телекастером в руках. Я бездумно наигрывал какие-то аккорды песен в ожидании Ливии, пока комнату не заполнил голос вокалиста группы Sex Pistols Джонни Роттена. Отложил гитару и потянулся к телефону, не обращая внимания на незнакомый номер. Я думал, что это звонит колючка, но ошибся. Все внутри похолодело, когда из динамика раздалось:
— Здравствуй, Габриэль.
Глава 23. Иногда бывает слишком поздно
Ты любишь меня, ты ненавидишь меня, ты целуешь меня, ты разрушаешь меня, ты поднял меня ввысь лишь затем, чтобы увидеть, как я падаю. Что бы ты ни говорил — я не отличала правду и ложь.
Ливия
После того, как дверь за Оззи закрылась, я на ватных ногах вернулась в комнату и прижалась спиной к кровати, сделав глубокий выдох. Казалось, вместе с ним и груз с плеч испарился, но это всего лишь заблуждение. У меня стало на одну проблему больше. То, чего я так боялась, отрицала, произошло — я влюбилась в этого непутевого олуха. Вчерашняя ночь, разговор и произошедшее перевернули во мне все вверх дном. Я не могла успокоить внутреннюю войну, утихомирить сердцебиение, когда он смотрел на меня, находился рядом. В моих венах вместо крови бежала расплавленная лава. Его брошенный взгляд в мою сторону, чувственный голос, обезоруживающая улыбка оказывали сильное влияние. Я сдавалась, смущалась, превращалась в маленькую глупышку. Так сложно было не выдать себя и не показаться влюбленной дурой, потому что… Со сколькими он просто играл и выкидывал? Разве я хотела оказаться в их числе? Почему мое сердце выбрало его, когда разум кричал: «Не надо! Остановись! Не обжигайся!»
«Может, это плод моего воображения? Я просто поддалась эмоциям и ситуации, — лихорадочно думала я, схватившись за голову. — Не стоило лезть с поцелуями. Я подписала себе смертный приговор».
Хотя, кому я вру. Рядом с ним я оживала, страхи, тревоги, опасения уходили прочь. Забывались проблемы, гнавшиеся по пятам. Оззи был спасительной таблеткой, которая придавала сил, уверенности, вдыхала в меня новую жизнь. Но таблетки ведь могут вызывать привыкание, и когда закончатся, что я буду делать?
«Идиот… зачем ты появился в моей жизни? Зачем я помогла тебе в тот злополучный день? Почему приперся ко мне, и я узнала, какой ты на самом деле?»
Ведь я влюбилась в человека, которому это не надо. Оззи дал ясно понять, что для него вчерашняя ночь ничего не значила. Знал ли он, как неприятно и больно было слышать его равнодушные фразы? Нет. Ведь я делала вид, что это сиюминутная слабость, которой мы оба поддались. Оззи не знал… не знал, что стер безжалостно черту и вошел в мое сердце. Он не знал, и не узнает, что проснувшись в его объятиях, я долго рассматривала лицо, взглянула на этого незнакомого раннее человека вовсе по-другому. Даже дурацкая бирюзовая мочалка теперь выглядела привлекательно, пухлые губы и загадочное созвездие на скуле. От ненависти до любви один шаг, и вчера я добровольно его совершила.
«Лучше бы между нами были перепалки, война и ненависть. Он считал меня алчной, занозой в заднице, охотницей за деньгами, а я его ужасным бабником с несносным характером».
Как будто только вчера мы орали друг на друга, а сегодня я думаю о симпатии к человеку, который никогда не будет со мной. Оззи не станет моим. Никогда. Он, как ветер: неудержимый, необузданный, своевольный.
Я решительно поднялась и направилась в ванную, замерев напротив зеркала и взглянув на свое отражение. Все та же, только глаза, словно стали ярче и выразительнее. «Тебе мерещится, Лив». Взгляд переместился на губы, а в голове вихрем пронеслась фраза и образ Оззи: «Спасибо, Ливия». Помотала головой, избавляясь от непрошеных мыслей, будто от чумы, и быстро привела себя в
