36 вопросов, чтобы влюбиться - Ольга Тимофеева

Да. Знаю такое место. Приют. Пару раз слышала о нем от папы. Черт. Только он находится в другом конце города. Идти туда придётся несколько часов. Идти невыносимо холодно и неприятно. Плюю на все приличия и сажусь в подъезжающий автобус. Из пассажиров в салоне автобуса всего пара мужчина и женщина. Косятся на меня видимо из-за моего растрёпанного вида, но я отворачиваюсь к окну, не замечая их. Если бы они знали всё, через что я прошла, они бы меня поняли. Наконец моя остановка.

Трачу ещё минут пятнадцать, чтобы найти, наконец, здание. В приюте уже темно и свет горит только на первом этаже. Берусь за ручку, чтобы открыть дверь. Воспоминания больно жгут память. Тогда в кафе, перед тем, как начала задавать те вопросы. Я ведь чувствовала, что они изменят всю мою жизнь. И всё равно сделала этот шаг.

И вот новый шаг. Новая реальность. С этого дня начнётся новая история. История Сары.

Открываю дверь и понимаю, что у меня нет какой-то чёткой истории, что со мной случилось и почему я так выгляжу. Черт, придётся импровизировать. Как любил это делать Джадд. Как же всё-таки искусно он все продумал. Найти вопросы, подговорить Смита втереться в доверие и влюбить. Ненавижу. Дьявольский можжевельник затуманил мозг, и я вляпалась, а точнее влюбилась.

Дёргаю с силой дверь на себя и вхожу внутрь. В коридоре, освещаемом лишь в дальнем углу, прохладно. В нос бьёт неприятный запах затхлости, смешанный с ядерным ароматом каких-то дезинфицирующих средств. Уйти бы отсюда, но куда? Домой? Возможно, там будет полиция, а я не хочу, чтобы меня нашли. Да и соседи могут увидеть.

— Хэй, есть здесь кто? — кричу в пустой коридор. Из-за угла показывается крупная фигура мужчины, и раздаются тяжёлые шаркающие шаги.

— Кто к нам так поздно? — спрашивает, пройдя полпути.

— Я хотела попроситься переночевать, — выхожу ему навстречу, трясясь от холода.

— А где твой дом? — рассматривает меня внимательно, оценивая.

— Я приехала с экскурсией из другого города, — специально называю город за двести километров отсюда, — и потерялась. Наш автобус уехал домой. И все мои вещи остались в автобусе.

— Так может дать телефон кому позвонить? — лезет в карман, вероятно за телефоном.

— Мне некому звонить, — вроде вру, но на самом деле так и есть. Становиться невыносимо оттого, что всё это не сон и слёзы сами начинают наполнять глаза. — Я сирота.

— Ладно, заходи, переночуешь. Завтра придумаем, что делать с тобой.

Мне выделяют койку. Сухую, не новую, но чистую одежду. Раздеваюсь полностью, развешивая свою ещё влажную одежду на свободный стул, натягиваю спортивные штаны и футболку. Накрываюсь с головой небольшим шерстяным одеялом. Поджимаю ноги, чтобы скорее согреться. Никто не ждал меня тут. Никто не ждёт меня нигде.

Вдыхаю неприятный запах одеяла и начинаю тихо плакать. Как я докатилась до этого?! Никому не нужна. Как какая-то бродяжка. Всем плевать, холодно ли мне, болит ли что-то, как у меня настроение и что вообще происходит в этой грёбаной жизни? Но никто и не должен. У каждого своя жизнь и свои проблемы. А я просто ещё не свыклась с мыслью, что я одна в своей внутренней вселенной. Снова искать друзей. Учиться кому-то доверять. Сумасшедшее напряжение этого дня сказывается, и я быстро проваливаюсь в сон.

Кажется, я только закрыла глаза, а теперь не могу их открыть. Тело бьёт в ознобе, горло сводит невыносимая боль. Больно не то, что сглотнуть, просто дышать. Сильнее сжимаюсь в комок, чтобы согреться.

— Это кто? — слышу молодой мужской голос. Отодвигает с головы одеяло и прикасается прохладной рукой ко лбу.

— Новенькая. Вчера вечером пришла, — всё тот же густой мужской голос охранника, с которым разговаривала ночью. — Ничего не знаем про неё.

— Так, она жаловалась на что-то? У неё жар.

— Девушка, как вас зовут? — всё тот же молодой голос что-то говорит. В бреду не понимаю, к кому обращаются. Кто-то касается века и поднимает его, светя при этом фонариком прямо в зрачок. Дёргаюсь, жмурясь от яркой вспышки. Моргаю несколько раз и открываю глаза.

— В сознании, отлично, — встречаюсь с серьёзным взглядом мужчины в медицинском костюме. — Девушка, как себя чувствуете? — спрашивает, хмуря брови.

— Холодно и болит горло, — шепчу, сквозь боль.

— Откройте рот, — достаёт из индивидуальной упаковки медицинский шпатель и, подсвечивая фонариком, заглядывает в мой открытый рот. Прощупывает пальцами лимфоузлы.

— У вас фолликулярная ангина, девушка, — говорит какие-то сложные слова и лезет в свой чемодан, доставая термометр. Прикладывает ко лбу и через минуту делает заключение, — 39,8.

— Давайте ещё послушаем вас, мисс, — туго соображаю, что он хочет от меня. Опомнилась только тогда, когда кто-то задрал мне майку, и я во всей красе обнажённого тела предстала перед мистером доктором. Но сейчас плевать. Мужчина деликатно отвёл глаза в сторону, внимательно слушая моё дыхание. — Тут всё в порядке. — Какая-то женщина слева от меня помогает обтянуть майку.

— Вот упаковка антибиотиков, — достал из своего бездонного чемодана упаковку таблеток. Черканул, что-то на листе и протянул мне, будешь пить, как я написал. Поняла? — Смотрю в одну точку и повторяю про себя, что он говорит. — Барбара, — взрываюсь, когда слышу имя и разворачиваю голову в сторону женщины, чтобы посмотреть на обладателя такого знакомого имени. Будто она узнала, что мне плохо, нашла меня и пришла пожалеть. Понимаю, что мне так не хватает кого-то близкого, кто сейчас оказался бы рядом. Даже ей. — Проследите, чтобы девушка выпила эти таблетки строго по расписанию. И первые сейчас же. — Договаривает врач, обращаясь к женщине.

Женщина протягивает мне на ладони пару таблеток и стакан воды. Медленно поднимаю глаза на мужчину и ловлю лёгкий кивок в ответ, означающий, что я должна выпить таблетки. Кладу в рот лекарство и, запивая водой, проглатываю.

— Держи, одень ещё свитер, — протягивает та же женщина шерстяную кофту. Неудобно брать, но мне невыносимо холодно и вытягиваю руки, чтобы взять. Вместо этого женщина расправляет его и помогает мне одеться.

— Спасибо, — тихо благодарю, кутаясь в тёплую и мягкую ткань, и ложусь.

— Как тебя зовут? — заглядывает в глаза мужчина, накрывая меня одеялом.

— Сара, — шепчу, прощаясь про себя с прошлой жизнью.

— Барбара, присмотришь за девушкой? Почаще измеряй температуру, когда начнёт спадать температура, возможно, она вспотеет. Можешь переодеть. Если что, звони мне.

— Хорошо, Тед, не волнуйся.

— Отдыхай, детка, — убаюкивающий голос Барбары быстро погружает в сон.

Следующие два дня в бреду. Температура сбивалась всего на пару часов, но кто-то всё время заботливо выхаживал меня. Боялась проговориться и сболтнуть лишнее, не контролируя себя. На третий день всё же стало легче, и я первый день проснулась без жуткой боли в горле. Приоткрываю глаза и замечаю того же мужчину-врача, сидящим рядом. Фокусируюсь на надписи на врачебном костюме “Тед Стивенсон”.