Чужое терзанье - Вэл Макдермид

— У тебя такой вид, словно ты катал на себе ослика Иа-Иа, — заметила она.

— Я получил письмо от Линди — принес ее адвокат. Она требует развода.

— Господи, не поторопилась ли она?

Меррик тяжело вздохнул:

— Вообще-то она права. Мы оба понимаем, что все прошло. Считается, что мужики — существа сильные и не знают жалости, но, когда дело доходит до разрыва отношений, вы, бабы, дадите нам сто очков вперед.

— Не все, — возразила Пола, вспомнив собственное несчастливое прошлое. Две связи за последние шесть лет, и за обе она цеплялась дольше разумного. На ум пришли строчки из некогда прочитанного стихотворения: любовь — это воздушный змей, который ты не можешь отпустить, пока кто-нибудь не даст тебе взамен другой, лучший… Меррика ей было очень жалко, а вот его жене Пола позавидовала: хорошо тем, кто обладает умением так легко расставаться с прошлым.

Впрочем, Меррик был слишком погружен в собственные горести, чтобы заметить печаль в голосе Полы.

— По крайней мере, если мы узаконим нынешнее положение вещей, я буду иметь возможность встречаться с сыновьями, — пробормотал он. — Если у меня вообще когда-нибудь появится свободное время при такой жизни.

— Если нам повезет сегодня ночью, станет полегче, — сказала Пола, стараясь не думать о том, что это означает лично для нее.

Ее слова попали в цель. Меррик поднял на нее грустные глаза, и в них промелькнула искорка интереса.

— Ты сама-то готова? — спросил он.

Пола покрутила пальцем прядь волос.

— Я чуточку нервничаю, — призналась она.

— С тобой не должно случиться ничего плохого, — заверил ее Меррик.

— Ты думаешь? Но ты ведь пострадал, когда гнался за убийцей-гомосеком, — язвительно заметила Пола.

Этот случай произошел давно, она была тогда стажером, однако отчетливо помнила тюрбан из бинтов на голове Меррика, заработанный, когда его операция по внедрению вышла из-под контроля.

Меррик, казалось, смутился:

— Я сам виноват, подставился. Решил, что справлюсь своими силами, и просчитался. Так что учись на моих ошибках: не рискуй, не полагайся на везение. Если сомневаешься — лучше не делай. Черт с ним, с убийцей. Пусть мы его упустим, лишь бы с тобой все было в порядке.

Его искренне взволнованный голос заставил Полу слегка поежиться:

— Да я за себя не очень беспокоюсь. Я уверена в вашей поддержке. Сам подумай, ведь Джордан, после того как провалилась сама, не оставит меня без надежного прикрытия. В случае чего она даже готова свернуть всю затею, лишь бы я не пострадала.

— Но я ведь вижу: тебя что-то гложет.

— Может, это глупость, — сказала Пола, — но я не уверена, смогу ли убедительно сыграть свою роль. Я боюсь провалить операцию. Не убеждена, что мне хватит воображения.

Меррик нахмурился:

— Что-то я тебя не понимаю.

— Дон, я коп до мозга костей. Я вижу мир в черно-белых красках. У меня нет ни капли сочувствия и понимания, в общем, той хренотени, о которой все время бухтит Тони Хилл. Я не ловлю преступников, подстраиваясь под их мышление. Я ловлю их, потому что они тупые, а я умная. Потому что я на стороне закона, а они нет. И как же может такая женщина, как я, стоять на углу и стараться, чтобы какой-то там гребаный психопат поверил, будто я и в самом деле проститутка? — со злостью выпалила Пола.

Меррик задумался, подыскивая ответ, и сказал:

— Ну, ты ведь оденешься соответственно…

— Да, у меня есть прикид, — уныло согласилась она. — Шилдз знает в этом толк. Но я чувствую себя как ребенок, играющий понарошку. Ты знаешь, как иногда бывает, если идешь куда-нибудь отдыхать. Нацепишь на себя что-то экстравагантное и думаешь, глядя в зеркало: да-а, кто же я сегодня такая?

Меррик посмотрел на нее так, будто она говорила по-гречески.

— Не очень понимаю, о чем ты… — озадаченно сказал он.

— Поверь, так бывает. Когда я надеваю эти шмотки, в моей голове только одна мысль: «Не хочу быть такой». Я не боюсь, что вы меня подведете, мне страшно, что у меня не получится.

* * *

Кэрол нашла Брэндона в конференц-зале, босс что-то обсуждал с сотрудником из отдела по связям с общественностью. Когда она вошла, он поднял голову и кивнул ей:

— Кэрол, мы как раз говорим про Тима Голдинга и Гая Лефевра. «Брэдфилдз Сан» опубликовала анонс: они планируют напечатать в выходные большую статью на эту тему. — Он вздохнул. — По их тону всякий решит, что мы тут сидим и в носу ковыряем.

Кэрол выдавила улыбку:

— Сэр, пожалуй, я могу вам сообщить кое-какие новости. — Она вкратце пересказала информацию, полученную от Джонатана.

Мрачное лицо Брэндона просияло.

— Это отличная новость, Кэрол! Чья идея насчет геолога?

— Моя, сэр.

Черт возьми! Она не собиралась отказываться от своего пока что единственного достижения.

— Молодец! Обязательно держите меня в курсе. И писак тоже. — Он встал.

— Можно вас еще на пару слов, сэр? — спросила Кэрол, отводя его в сторону.

— Выкладывайте, — с некоторым удивлением произнес Брэндон.

— Как я поняла, констебль Ивенс сообщил вам, что ведет несанкционированную слежку за доктором Эйденом Хартом.

— Да. И должен сказать, мне показалось странным, что вы закрыли данное направление. У вас что — избыток подозреваемых по делу об убийстве проституток? Я знаю, что у Харта работает Тони, но…

— Тони не имеет никакого отношения к моему решению, сэр, — перебила его Кэрол. — Я исключила доктора Харта из разработки, потому что у него алиби на то время, когда, по свидетельству патологоанатома, была убита Сэнди Фостер.

Брэндон развел руками:

— Этого недостаточно, Кэрол. Мы все прекрасно знаем, что точное время смерти определить очень трудно.

— Тем не менее сроки не стыкуются. Харт посадил Фостер в свою машину в половине девятого. Ну ладно, до ее комнаты всего несколько минут езды. Но потом он должен был успеть ее привязать, нанести многочисленные раны, вернуться к машине, проехать через весь город, отыскать место для парковки и войти в ресторан ровно в девять — без единой капли крови на одежде. Это просто невероятно, что бы там ни говорил Сэм Ивенс.

— В таком случае, старший инспектор Джордан, — нахмурился Брэндон, — вам надо учиться держать своих подчиненных в крепкой узде. А теперь, уверен, вам пора готовиться к вечерней операции.

Он вышел. Кэрол терзало жгучее чувство протеста против несправедливости его замечаний. Неужели она ошибалась в Брэндоне? Теперь, когда на него давят и требуют результатов, чем он отличается от тех, кто послал ее в Берлин практически на смерть? Одно она знала точно: когда все закончится, в ее группе обязательно произойдут изменения. А пока ей пришлось усмирить свою гордость и вернуться к работе.