Мефодий Буслаев. Маг полуночи - Дмитрий Емец

Даф вздрогнула. Она слышала, что любая частьдревнего чудовища, супруга Ехидны и родителя Химеры, смертельно опасна длястража света.

– Это не я! – крикнула она.

– В кабинете Троила нашли перо с твоегокрыла… Лучше сдавайся – тебя ищут все стражи! Lux in tenebris! –проговорил Руфин.

Лед сковал его губы. Глаза остекленели. Апотом лед вдруг стал мрамором… Магический цикл завершился. Перед Даф быластатуя. Пуплий продолжал посапывать на площадке, ворочаясь с боку на бок.Должно быть, на плитке ему было неуютно. Однако Даф знала, что он вскореочнется. А вот Руфин… Руфин очнется не скоро.

Даф наклонилась и машинально подобраламраморный рог Минотавра. Ее мутило. Желудок сжимали спазмы. Хорошо, что онатолком не ела ни вчера, ни сегодня – иначе бы ее вывернуло.

Она вспомнила вдруг, как проникла в хранилищеартефактов, прокралась мимо гранитных стен с нанесенным на них мелким узоромрун и бронзовыми обручами вокруг колонн. В центре хранилища стояли два большихшкафа из красного дерева со множеством ящиков разного размера.

Даф остановилась в замешательстве, не зная, скакого ящика ей начать, и боясь произвести лишний шум.

«Второй снизу левый!» – шепнул ей неведомыйголос.

Даф открыла ящик. В темноте грозно и холодномерцало нечто, похожее на бычий рог. Кончик рога был сколот. Видны были мелкиедефекты и утолщения. Дважды Даф протягивала к нему руку, и дважды рог вспыхивалледяным, отторгающим светом. Дафна нерешительно убирала пальцы, понимая, чтоартефакт не допускает ее. Это было первое и единственное предупреждение.Коснувшись рога, она превратится вначале в ледяную глыбу, а затем в мрамор.Мрамором станут ее глаза, ее мозг, ее тело и сердце.

Внезапно, когда Даф прикидывала уже, неправильно ли будет взять рог вместе с ящиком, не касаясь его руками, на мраморевспыхнули буквы:

«Эйнарос куоллис гуннорбиан веддос».

– Ты хочешь, чтобы я это прочитала вслух?Что это значит? – спросила Даф.

Рог лежал в ящике неподвижно, лишь буквызолотились в темноте.

– Ну хорошо, уговорил! Эйнарос куоллисгуннорбиан веддос! – со вздохом прочитала Даф и в тот же миг поняла, чторог уже у нее в ладони. Она не помнила мгновения, когда взяла его. Лишьощутила, как леденящий холод пробежал по всем ее жилам, а затем перешел вдруг втепло. Рог принял ее, стал ее артефактом, но по большому счету в этом не былоничего хорошего. Недаром опытные стражи всегда говорили, что рог Минотавра –трофейный артефакт мрака.

– Я тебя ненавижу! Ты мне не нужен! Чтоты наделал? – сказала Даф рогу, разглядывая мраморное тело Руфина.

Ей захотелось размахнуться и отбросить рогдалеко в сторону, но она ощутила вдруг, что никогда не сделает этого. Они водной лодке. Судьбы их связаны, и течение несет их куда-то.

* * *

Из стены высунул свой любопытный нос Тухломон.Его багровая физиономия с наползавшей на лоб стрелкой волос была плоской, точнопосле встречи со сковородой. Кажется, комиссионер, к которому после уничтоженияруны вернулась вся его магия, слегка промахнулся при материализации.

Увидев двух стражей – одного окаменевшего, адругого спящего, Тухломон присел на корточки и от удивления раскинул руки.Однако быстро пришел в себя и даже фамильярно похлопал Пуплия по щечке.

– Ого, крошка Даф! – воскликнулон. – Ухлопать сразу двух златокрылых! Разом! Я думал, дорогуша, на такиештукенции способны только Арей с Лигулом. Но чтоб такая малявка!

Даф гневно шагнула к комиссионеру, сжимая рогМинотавра. Рог призывно затрубил сам собой, точно подтверждая, что превратитьТухломона в мрамор будет парой пустяков. От ужаса мягкие ноги комиссионерасложились коленками назад.

– Не надо, хозяйка! Маленький Тухломончикберет свои слова назад и готов ими добровольно подавиться! – заявил он и,сделав вид, будто поймал что-то в воздухе, стал потешно заталкивать в рот.

Дафна опустила руку. Она вдруг поняла, что натакого придурка нельзя даже сердиться.

– Тухломон, ты знаешь древний язык хаоса?Что такое: «Эйнарос куоллис гуннорбиан веддос»? – спросила Даф.

Она была уверена, что ответом станет «нет», нокомиссионер внезапно кивнул.

– Тухломончик знает все. Все языки.Когда-то он был духом, а у нас это врожденное. Как ты сказала – «Гуннорбианведдос»?.. Это означает: «Я пришла, чтобы вернуть тебя мраку».

– Спасибо! – поблагодарила Даф.

Тухломон передернулся. Его лицо пугливовмялось внутрь, как проколотый мяч.

– А вот это слово забудь! Никаких«спаси…» ну и так далее! У нас за такие оговорочки… Хотя что с тебя, бывшегостража света, взять?

– Не болтай, пойдем! – сказалаДаф. – Ты отведешь меня к Арею!

– Само собой, матушка-командирша!.. Усетак и будет!.. А, минуточку! Чуть не забыл! Такими вещами нерасшвыриваются! – фамильярно произнес Тухломон.

Он вразвалку подошел к стражам и сдернул у нихс шеи золотые крылья. Даже на мраморном Руфине крылья не застыли. Изморозь незатронула и шнурка. К самим крыльям Тухломон прикоснуться не осмеливался,поэтому держал их за цепочки.

– Ван, ту! По прызенту для каждогошефа! – пояснил он Даф, покачивая трофейными крыльями. – Арей сЛигулом будут довольны. А когда довольно начальство, доволен и Тухломончик! Атеперь, Даф, бери своего котика, и пошли… А ты, маленькая хвостатаяпротивняшка, не шипи на папочку! Поверь, в сравнении с тварями из Аида, которыхприходилось видеть папочке, ты еще милый пупсик!

Дафна подумала, что не может даже помешатьему, чтобы не вызвать подозрений. Одновременно ей ужасно захотелось оторватьТухломону его пластилиновое ухо. Однако, приглядевшись к его криво сидевшимушкам, она поняла, что была далеко не первой, кому эта идея пришла в голову.

Мефодий открыл глаза. С удивлением посмотрелна незнакомый потолок и стены, не понимая, почему не слышит утреннего храпаЭди. И лишь потом уяснил причину. На соседней кровати, пугливо поглядывая наМефа круглым совиным глазом, лежал уже проснувшийся Вовва Скунсо.

– Привет, череп! По зацелованнымботиночкам не скучаешь? – приветствовал его Мефодий.

Скунсо рывком повернулся к стене и накрылсяодеялом.

– Взаимно рад тебя видеть! – добавилМефодий и свесил ноги с кровати, соображая, что ему делать.