Золотая дева - Виктор Снежен

Проинструктировав свой пёстрый отряд ещё раз, Антон дал отмашку к началу операции. По плану на занятие исходных позиций отводилось ровно десять минут, после чего в дело должна была вступить машина такси. Пробираться к нужному огороду пришлось задворками, перелезая через чужие заборы. Не обошлось и без небоевых потерь: лейтенант, спрыгивая с забора, угодил ногой на оставленные на грядке грабли и был отправлен ими в недолгий нокаут. Затейливо матерясь, он вскоре нагнал бегущего впереди Антона, прикрывая рукой ссадину на лбу.

Наконец, позиции были заняты, и Антон услышал клаксон такси.

— Эй, хозяева, — громко выкрикнул таксист. — Это, часом не Виноградная, 6?

С минуту никакого движения в домике не происходило. Клаксон загудел снова.

Из окошка высунулась голова Славки и недружелюбно осведомилась:

— Чего шумишь, по рогам захотел?

— Виноградная, 6? — Снова крикнул таксист, убедительно играя заблудившегося водилу. — Полчаса по вашему грёбаному посёлку кружу. Хоть бы табличку с улицей прилепили.

— Здесь, Лесная, а не Виноградная, — зло огрызнулся Славик. — Мотай, пока я тебе ноги не вырвал.

— Эй, ты как с людьми разговариваешь, чмо болотное? — притворно обиделся таксист, выходя из машины. — Давно тебе рыло не чистили?

— Это ты мне рыло собрался чистить, глиста в кепке? — вспыхнул задетый за ретивое Славик.

Его голова немедленно исчезла из окна и вскоре он выскочил из домика, с шумом распахнув дверь. В руке Славик сжимал чёрную полицейскую дубинку и грозным шагом направился в сторону таксиста. Из-за углов домика метнулись две быстрые тени: Антон и лейтенант. Славик успел лишь обернуться и удивлённо приоткрыть рот. Антон молниеносно перехватил руку с дубинкой и вывернул её с такой силой, что Славик дико выкрикнул и упал на колени. Болтухин выкрутил Славику вторую руку и принялся вязать запястья загодя припасённой бечёвкой.

— Где Дольский? — коротко спросил его Антон, поднимая за шиворот очумевшего от боли и неожиданности Славика.

— В погребе, — одними губами прошептал тот. — Графиня приказала палец ему отрезать, а я не смог.

Григорий, видя, что операция по задержанию закончена, вышел из-за сарая, опустив ружьё.

— Ловко вы его спеленали, — похвалил он. — Сразу видать ментовскую хватку.

В этот момент раздался сухой пистолетный выстрел, и пуля зло прошипела в дюйме от головы Антона. Все на мгновение замерли, и в тишине со стороны домика раздался женский визгливый голос:

— Отпустите Славку, суки позорные! Всех завалю, паскуды!

Антон медленно повернул голову. Возле крыльца, расставив красивые босые ноги и держа пистолет в напряжённо вытянутых руках, стояла Верка Кондратьева. Она была в распахнутом розовом пеньюаре и походила на рассерженную Валькирию. Рыжие пряди её волос тяжёлой волной струились на плечи.

— Брось ружьё, Гришка! — выкрикнула она, направляя ствол пистолета на остолбеневшего охотника.

— Гражданка Кондратьева, не усугубляйте положения, — громко сказал Антон, стараясь не терять самообладания. — Отдайте пистолет, и мы будем считать произведённый выстрел неосторожным обращением с оружием.

— Замолчи, мусор! — взвизгнула Верка. — Хотели пожить со Славкой по-людски. Так нет, и сюда припёрлись, законники хреновы! А ну-ка, развязывайте его! Живо!

В этот момент снова ожил клаксон такси, и Верка на мгновение обернулась на этот звук. Мгновения оказалось достаточно, чтобы лейтенант по-кошачьи метнулся ей в ноги и рывком сшиб на землю. Верка вскрикнула и, падая, успела выстрелить, но пуля ушла в лазурное июньское небо. Лейтенант подмял злобно ругающуюся фурию и ловко отобрал пистолет.

Обезоруженная Верка какое-то время пыталась лягнуть лейтенанта, суча голыми загорелыми ногами. Но Болтухин, не обращая на эти попытки никакого внимания, ловко перевернул задержанную и заломил ей за спину руки.

— Пусти, падла ментовская! — взвыла Верка, уткнувшись лицом в траву.

— Молодец, лейтенант, — похвалил его Антон. — Всё-таки, чему-то тебя в школе полиции научили.

— Просто меня здорово возбуждают дамочки с пистолетами, кэп, — отозвался тот.

Подбежавший Гришка помог связать притихшую Верку. Антон охлопал карманы поверженного Славки и обнаружил то, что искал: две присвоенных охранником ксивы и трофейный болтухинский кастет. Обоих задержанных отвели в домик, где было прохладно и изрядно накурено. Крохотная гостиная была заставлена чемоданами, коробками, свёртками. По всему было видно, что новые хозяева даже не успели распаковаться.

— Дачку приобрели, чтобы отсидеться, пока всё уляжется? — спросил Антон, но ему никто не ответил. — Где погреб?

Славка кивнул в сторону, где виднелся проход в чулан. Там, посреди пола, имелся массивный люк с почерневшей ручкой.

— Сбоку выключатель, — пробубнил Славка.

Антон включил свет и приподнял крышку.

— Иван Степанович! — позвал он, но в ответ услышал лишь слабый стон.

Осторожно ступая по шатким ступеням, Антон опустился в сырой захламленный погреб и сразу же увидел Ивана Степановича, понуро сидящего на пустых деревянных ящиках. Руки Дольского были схвачены пластиковыми стяжками, а изо рта торчал уголок носового платка. Антон немедленно вырвал кляп, и Дольский шумно и нервно дыша, вымолвил едва подвластным ему языком:

— Даша? Дашута моя где?

— С вашей внучкой всё в полном порядке, — заверил его Антон. — Давайте, попробуем выбраться отсюда.

Антон помог еле держащемуся на ногах Дольскому преодолеть несколько ступеней лестницы. Сверху Ивана Степановича подхватили за плечи сильные руки и буквально вытащили из люка наверх.

В этот момент затренькал телефон, лежащий на пыльном, заваленном окурками столе.

— Это графиня, — бесцветным голосом сообщил Славка.

— Возьми телефон, — велел Антон.

— А если нет?! — нервно усмехнулся Славка. — Я в её дела не хочу путаться. И убийство вы на меня не повесите. Максимум, хулиганка.

— Боюсь, гражданин Фролов, вы неверно токуете ситуацию, — холодно ответил ему Антон. — Участие в преступной группе, сокрытие незаконно присвоенных ценностей в особо крупных размерах, нападение на полицейских с нанесением непоправимых последствий для здоровья…

— Не пыли, капитан, — возразил Славка. — Кому это я нанёс непоправимые последствия?

— Кому?! — возмутился лейтенант. — Ты, гнида, когда по куполу мне треснул, у меня все нервные центры поотключались. Я теперь, может, на всю жизнь импотентом сделаюсь!

Болтухин, вооружённый отобранной у Славки дубинкой, выглядел довольно свирепо. Даже скелет на его растерзанной футболке сжимал, казалось теперь, не саксофон, а длинную кривую секиру.

— Да почуяла я твой нервный центр, когда ты меня на траву-то повалил. Всё с ним в порядке, — процедила Верка.