Отступник - Елена Долгова

— Да. Девушка работала не одна, а с кем — непонятно. Через несколько часов мы отсюда уберемся, может, никогда правду и не узнаем. Этому, я, если честно, рад. Поганое дело.

Дело было точно поганое, хотя Фатьян остался доволен. Веру он запер на ночь в отгороженном сеткой закутке старого гаража. Она сидела там, курила одну сигарету за другой, игнорируя всех подряд и не поддаваясь ни на уговоры, ни на угрозы. Вероятность того, что девушка сбежит в конце концов, была очень велика, но нас это уже не касалось.

Ночью неподалеку от лесничества шастали звери. Я просыпался и слышал, как тяжелая туша псевдогиганта ворочается в кустах. Блокпост «Долга», теперь уже заброшенный, раньше делал свое дело и распугивал мутантов, сейчас звери обнаглели и подбирались к самой ограде лесничества.

— Ну вот и все, — сказал Лунатик, который тоже не спал. — Завтра мы уйдем. Ты понимаешь, что дороги назад не будет?

Этот разговор удивил меня непонятной безысходностью. Не будет дороги куда? В «Долг»? Однако поиски Полозова как раз должны были возвратить меня туда, хотя я уже не особенно хотел возвращаться. Возможно, Лунатик имел в виду сложности переправы и перспективу надолго застрять в воюющем городе, но «надолго» и «навсегда» это не одно и то же. В этом ночном разговоре с Лунатиком сквозило что-то сугубо прощальное, а я был настроен на победу, и пораженчество меня злило. Смысл путешествия, осложненного многими событиями, уже стоившего нам многих опасностей и трудов, от этих слов внезапно потерялся. В самом деле, ведь не ради удовольствия видеть Ремезова и Шурку я собирался лезть в мясорубку лиманской войны.

Через секунду я вспомнил, что Шура уже мертв. Это было жутковато. Моя короткая забывчивость сделала его живым.

Мрачное состояние Лунатика могло нам сильно повредить, да и вообще поставить под вопрос выполнение очень важной для меня задачи. Я как раз собирался прочистить парню мозги, однако ночную тишину в лесничестве вдруг прорезал громкий крик.

— Тревога! — орали во дворе.

Я выскочил, прихватив с собой «Чейзер». Луна освещала лес и двор. Люди Захарченко столпились возле старого гаража. Я протиснулся поближе, и они расступились, пропуская.

Мертвый Синус сидел спиной к сетке возле распахнутой двери, сорванный висячий замок валялся на земле рядом. Веры по ту сторону сетки уже не было, но крови Синуса на земле не оказалось тоже.

У Фатьяна оцепенело лицо, остальные, кажется, его сторонились. Зачем Синус появился ночью в гараже, зачем он (а больше некому) своротил фомкой замок, так и оставалось загадкой. Фомка, взятая из инструментов в гараже, теперь валялась неподалеку, однако не она стала настоящим орудием преступления.

— Верка его шилом ударила в висок, — глухо сказал Дмитро. — Подозвала поговорить, рассказала, наверное, жалобную историю, а может, схрон обещана сдать, он поверил, дверь открыл, хотел ее выпустить, ну и вот…

У мертвого Синуса до сих пор были теплые ладони.

— Ну, теперь эта ведьма у меня далеко не уйдет, — мрачно пообещал Дмитро. — А тебе, Фатьян, больше доверия нет. Сиди-ка лучше на месте, слишком дорого нам твои родственники обходятся.

Мы выбрались в ночь с фонарями, не считаясь с возможностью сунуться в темноте на аномалии, по нам не стреляли, однако ощущение чужого присутствия все-таки было.

— Мне кажется, она тут не одна, — шепнул Лунатик.

Пару раз в просвете между деревьями мелькнули силуэты в капюшонах и защитных плащах. Нарваться на перестрелку можно было запросто, число людей, затаившихся в зарослях, оставалось непонятным, а нас оказалось не более десяти человек.

— Пришли все же за ней…

— Да, богатый схрон так просто не отдадут… В схроне все дело…

Кем были «они», никто из сталкеров не поинтересовался, хотя мысли появлялись разные. Если у кого и всплыла идея повернуть назад от греха подальше, то только не у Дмитро, этот ломился вперед, собирался взять на себя роль и судьи, и расстрельной команды в одном лице. В целом же погоня за Веркой-мародеркой могла обернуться серьезным ночным столкновением с неизвестным противником, однако враг понемногу отходил, избегая сближаться с нами. В кустах взревело и затрещало. Силуэты метнулись несколько раз и стали проворно удаляться, видимо, запаниковав. Мы медлили, прислушиваясь к ночным шорохам и вою.

— Мутанты тут. Ну, ладно, отходим… — наконец нехотя сказал Дмитро. — Верка все равно далеко не сбежит. Не дальше Зоны… А Зона за все заплатит.

Эти слова оказались пророческими. Убравшись всего на двадцать метров в сторону, мы случайно наткнулись на незамеченную раньше темную измятую груду. Кто-то в поисках спасения пытался вскарабкаться на кучу валунов, но не успел. Сытый псевдогигант смял человека, но жрать не захотел. Среди тряпок, клочьев и сорванных с головы волос я разглядел уцелевшую руку с розой и черепом на запястье.

Вторая половина октября 2011 года, Зона, окрестности Лиманска.

Западная граница Рыжего леса является одновременно опушкой, выводящей на лиманскую дорогу. Между этой дорогой и самим городом еще в советское время прокопали канал. Прежний, железобетонный мост через этот канал давно рухнул, распавшись на неправильной формы куски.

Сейчас вода в канале «светилась», в этом месиве болтались вперемешку остатки разбитых лодок, торчащие над поверхностью части утонувшей техники и разнообразный радиоактивный хлам.

На месте старого моста умельцы нашего времени соорудили «разводной мост» — кустарную конструкцию из останков подъемного крана. Рычаги управления этим чудом располагались с вражеской стороны. Оттуда бойко постреливали. Кроме того, расстояние от берега до берега позволяло выкрикивать ругательства и более-менее разбирать ответы, чем обе стороны и занимались. Там, где звук не долетал, в ход шла радиосвязь и обмен сообщениями через сталкерскую сеть, которая, несмотря на ожесточенную войну кланов, еще сохраняла свою целостность.

В этой непонятной войне присутствовал бардак и сумбурное командование с обеих сторон. Мы с Лунатиком были сами по себе и заняли позицию в старой кирпичной будке на левобережье. Хотя в широкие окна временами залетали пули, стены мешали вражеским снайперам стрелять прицельно. Позиция была бы сносная, если бы не груда дохлых снорков под окном. Снорки накануне сунулись поживиться, однако всей стаей попали под перекрестный огонь. Убирать туши под пулями желающих не находилось уже несколько дней.

Брезгливый Лунатик старался в ту сторону не смотреть. Он с утра слушал рацию и возился с коммуникатором, я же изучал в бинокль противоположный берег. Пологая прибрежная полоса там переходила в крутые холмы, кое-где поросшие пирамидальными тополями. Сразу за гребнем холмов начинались двухэтажные и четырехэтажные дома брошенного города с оштукатуреными стенами, когда-то окрашенными в песочный цвет.

Издали Лиманск выглядел на редкость мирным местом в духе «советская идиллия восьмидесятых». Картину портили стрельба и загаженный канал. Ближний берег чуть дальше к северу упирался в дамбу с туннелем. Этот туннель кто-то еще до нас постарался обрушить, но до конца не преуспел, а взрывать повторно передумал. Уцелевший отрезок вполне мог послужить убежищем от выбросов. Там мы вчера и заночевали, хотя приходилось мириться с соседством «электры», которая сверкала и потрескивала в темноте…