Колеса фортуны - Александр Егоров

Лариса Васильевна ничего не заметила. Она уже шагала к переезду. Мы поглядели ей вслед, потом друг на друга — и беззвучно засмеялись, как заговорщики.

Нам оставалось подняться по лестнице, вскрыть тайник и найти ключ от игры. Только интересно, куда все-таки собрались Макс с Костиком?

Эпизод45. — Интересно, — пробормотал я.

Автобус стоял возле дома, за углом, но в нем никого не было. Я заглянул внутрь: Максова сумка была перерыта, а футболка, в которой он был утром, валялась скомканной на сиденье.

Хорошо бы все же найти их до вечера, — решил я.

Откуда-то прибежала рыжая собака. Увидав меня, она беспокойно залаяла, завертелась, явно собираясь что-то рассказать. «Смотри-ка, ты уже и собаку приручил», — заметила Маринка. «Наверно, мы с тобой пахнем похоже», — объяснил я, но такая версия почему-то не обрадовала мою сестренку. «Ну, что такое, Найда? — спросил я у псины. — Что случилось?» Собака повизгивала. «Где Макс? Ищи, ищи», — сказал я наудачу, а собака словно того и ждала: она побежала к переезду, оглядываясь и поторапливая нас.

И вот мы были уже около магазина «24 часа». Здесь Найда задержалась, как настоящая ищейка. Она обнюхивала крыльцо и со значением посматривала на меня. А может, она всего лишь просила купить ей колбаски? Нет, вид у нее был слишком загадочный. Я скомандовал ей «сидеть», и мы с Маринкой вошли.

Вчерашней цыганки на месте не оказалось, а ее толстенькая сменщица, увидев Маринку, заулыбалась: ее так и подмывало посплетничать, да заодно расспросить про меня. Тогда вечером уже все задорожные девки будут знать, что у Маринки появился новый парень. Я ее опередил:

— Не скажете, двое наших ребят сюда не заходили? Один рыжий такой, другой — темноволосый, помладше?

— Так это ваши? — почему-то покачала головой продавщица. — Ну, видели мы их… и еще кое-кого…

Она пошевелила в воздухе пальцами. И все равно не утерпела:

— Марин, это твой молодой человек? Познакомила бы.

— Нет, что, правда заходили? — перебил я. — Давно?

— Часа два. Взяли водки и шоколадок.

— Водки? — испугался я. — Шоколадок?

Маринка потянула меня к выходу:

— Я, кажется, знаю, где они могут быть.

— На кирпичном, где же еще, — сказала продавщица осуждающе. — Не ходили бы вы туда.

— Ладно, Нина, успокойся, — сказала моя сестра. — Матери только не говори.

Что именно могли мы встретить на таинственном «кирпичном», я уже догадывался. В нашем городе это называлось иначе. Было время, когда мы с Максом посещали тамошнюю компанию. Данияр, брат Шерифа, бывал там по долгу службы. Но наши интересы разошлись почти сразу, еще до первого укола.

Найда давно уже напоминала о себе отрывистым лаем; она встретила нас на крыльце и повела дальше. Марина хмурилась. Я любил смотреть на нее, когда она улыбалась — но и сейчас, когда она тревожилась, она выглядела умопомрачительно красивой. «А может, и она там бывала?» — пронеслась у меня в голове тягостная мысль. Я не стал спрашивать.

«Кирпичным» оказался не кирпичный завод, а какой-то недостроенный объект неясного назначения неподалеку от железной дороги — больше всего он напоминал водонапорную башню, хотя зачем теперь строить водонапорные башни? Уродливое здание успели поднять на несколько этажей, а потом так и бросили: вокруг валялись кучи битого кирпича и вросшие в землю железобетонные балки наподобие фонарных столбов, только короткие. Из них торчала ржавая арматура.

Мы подошли поближе. Когда-то белые, стены дома теперь были изрисованы традиционными символами и надписями. Из дверного проема тянуло чем-то кислым. Найда забежала в темноту, полаяла там, выскочила обратно.

— И что, они могут быть здесь? — спросил я, мрачно оглядывая все это. Макс мог заглянуть сюда хотя бы из любопытства, Костик — никогда.

Маринка ответила неохотно:

— Есть тут такие девочки. А с ними — такие же мальчики. Я боюсь, если честно.

— Пока тихо вроде, — проговорил я. — Мне кажется, никого там нет.

Найда заскулила.

— Подожди меня здесь, Марина, — сказал я. — Я наверх поднимусь.

— Я с тобой.

— Нет уж. Ногу поранишь. Стой здесь, пожалуйста. Найда со мной пойдет.

Собака помочь не смогла: она привела меня к лестнице на второй этаж — только это была никакая не лестница, а перекошенное сооружение, сколоченное из досок, вроде тех, на которых работают маляры и штукатуры. Взобравшись по перекладинам, я оказался наверху.

Здесь бывали люди. У стены валялось несколько разношерстных топчанов и подстилок, стоял колченогий стул, на нем — старая керосинка. По углам — кучи мусора. В мусоре преобладали шприцы и бутылки.

Под ногой мерзко хрустнуло стекло. Я перешел в соседнюю комнату и увидел Макса. Костика я увидел тоже, но сперва я увидел Макса.

Как бы это сказать помягче? Он был абсолютно голым, то есть, раздетым до трусов. Он лежал посреди комнаты на какой-то дерюжной подстилке, раскинув руки. Глаза были закрыты. Его рыжие волосы казались темными — я понял, что это из-за необыкновенной бледности лица.

Костик выглядел не лучше, хотя на нем и остались джинсы. Он вытянулся рядышком, вниз лицом, неловко вывернув руку.

Теперь я знал, что делать. Я склонился над Максом, взял его за руку. Странно, подумал я. Следа от укола нет. Ну-ка, а как там пульс? Если я хоть что-нибудь понимаю в том, как должно биться человеческое сердце, то этот пульс был слишком медленным.

Я подергал за руку и Костика, и тот зашевелился. Тогда я перевернул его на спину, приподнял голову, и он открыл глаза.

— Петя, — проговорил он.

Я удивился.

— Что это… что такое с нами? — спросил он. — С Максом что?

— Ну, это тебе лучше знать, — сказал я.

— Вроде и не пили почти…

Внизу снова забеспокоилась и загавкала собака. Я выглянул в окно и увидел Маринку.

— Тут они. Умница Найда, — крикнул я. — Скажи ей, что она умница.

— А что случилось? — задрала Маринка голову.

— Отрубились оба, чуть живые. Пили что-то.

— Понятно. Клофелин обыкновенный. Мать рассказывала, одного парня в прошлом году не откачали. Давление село. Тоже был из приезжих.

Маринка говорила негромко и как-то безнадежно. Может быть, потому, что день кончался, и вокруг на глазах начинало темнеть? На деревьях, между прочим, шелестела листва, славно щебетали вечерние птички, за железной дорогой по тропинке шли какие-то пешеходы совершенно деревенского вида. А за моей спиной Костик пытался растолкать Макса. Кажется, ему это удалось.

— Страшно у нас, Петя, — сказала вдруг Маринка. — Я боюсь жить в этом городе. Всех этих уродов боюсь.