Академия. Начало - Айзек Азимов

– Чему училась-то? Женщины в Микогене наверняка начинают и заканчивают свое образование на кухне. Может быть, некоторым из наиболее просвещенных мужчин и под силу прочесть такой текст, но большинству требуется перевод на общегалактический стандарт.

Нажав еще одну кнопочку, он объявил:

– Вот, прошу.

Строчки тут же преобразились.

– Здорово! – восхищенно прошептала Дорс.

– У этих микогенцев стоило бы кое-чему поучиться, правда?

– Да, стоило бы, но мы ничегошеньки о таком не знали.

– Трудно поверить. Теперь об этом знаю я. Знаешь ты. Наверняка время от времени в Микоген по каким угодно делам – торговым, политическим – заносило и других иностранцев. Иначе у них не было бы тут в запасе такого количества шапочек. Как же могло так выйти, что до сих пор никому не попалась на глаза такая Книга, что никто не видел, как она устроена? По-видимому, даже если такое случалось, на нее смотрели как на забавную вещицу, не более, и тут же забывали. Ведь она микогенская, стало быть, предмет из безнадежно отсталого мира.

– А ты считаешь, она достойна внимания?

– Безусловно. Как все на свете. Не исключено, что, когда Челвик толковал о признаках упадка в Империи, он имел в виду отсутствие интереса к этим Книгам.

Селдон любовно погладил обложку и сказал:

– Но я – человек любопытный и прочитаю ее, и, может быть, она наведет меня на какую-то мысль относительно психоистории.

– Надеюсь, – Дорс пожала плечами. – Но если хочешь моего совета, я бы порекомендовала тебе для начала выспаться как следует. Утро вечера мудренее. Немного вычитаешь, если будешь носом клевать.

Селдон слегка растерялся, потом воскликнул:

– Ну, ты прямо как мамочка заботливая!

– Я должна заботиться о тебе.

– Но у меня мама жива пока. Я бы предпочел, чтобы ты была моим другом.

– Если на то пошло, я стала твоим другом, как только мы познакомились.

Она улыбнулась, а Селдон снова растерялся. Наконец он сказал со вздохом:

– Ну что ж, тогда я внимаю твоему дружескому совету и отправляюсь на боковую.

Он собрался было положить Книгу на тумбочку между кроватями, но передумал и сунул под подушку.

Дорс тихонько рассмеялась:

– Можно подумать, ты боишься, что я проснусь среди ночи и начну взахлеб читать. Боишься, да?

– Ну… – Селдон покраснел. – Не без того. Дружба дружбой, но книжка моя и психоистория тоже.

– Согласна, – сказала Дорс. – Обещаю, ссориться с тобой из-за нее я не собираюсь. Кстати, ты хотел что-то сказать, а я тебя перебила. Помнишь?

Селдон ненадолго задумался и ответил:

– Нет, не помню.

Свет погас. Он думал только о Книге. Рассказ Дорс о «руке на бедре» совершенно вылетел у него из головы.

47

Дорс проснулась посреди ночи. Кровать Гэри была пуста. Если он не ушел совсем, быть ему было негде, кроме как в ванной.

Дорc тихонько постучала в дверь ванной и шепотом спросила:

– Гэри?

– Входи, – отсутствующе отозвался Селдон.

Крышка унитаза была опущена. Гэри восседал на ней, не спуская глаз со страницы Книги.

– Я читаю, – пояснил он неизвестно зачем.

– Вижу. Но почему?

– Прости, но я не мог заснуть.

– Но почему здесь?

– Если бы я зажег свет, я бы тебя разбудил.

– Но, может быть, у Книги есть подсветка?

– Нету. Я проверял. И Капелька Сорок Третья о подсветке ни слова не сказала. Да это и так ясно: подсветка съедала бы массу энергии – и батарейка долго бы не протянула.

Голос у него был недовольный.

– Ладно уж, выходи, – вздохнула Дорс. – Я хочу воспользоваться этим помещением по прямому назначению.

Выйдя из ванной, Дорс увидела, что Гэри сидит на кровати, скрестив ноги, а под потолком сверкает лампа.

– Слушай, а чего это ты такой расстроенный? – поинтересовалась Дорс. – Что, Книга разочаровала тебя?

Оторвавшись от страницы, часто моргая, он ответил:

– Да, представь себе. Я ее пролистал. В общем, это какая-то энциклопедия. Тут перечислены имена каких-то людей, названия – мне это ровным счетом ничего не дает. Тут нет ни слова о Галактической Империи и даже о доимперских царствах. Речь все время идет о каком-то единственном мире. Словом, судя по тому, что я успел прочесть, это какая-то бесконечная диссертация на тему внутренней политики.

– Нужно, вероятно, сделать скидку на древность. Очень может быть, она имеет отношение к тому времени, когда и вправду существовал только один-единственный мир. Единственный обитаемый.

– Да все я понимаю! – раздраженно махнул рукой Селдон. – Мне-то нужно убедиться в одном: что это настоящая, истинная история, а не легенда. Я не хочу верить, что это так только из-за того, что мне до смерти хочется, чтобы это было так.

Дорс пожала плечами:

– Ну что сказать? Вопрос о единственной планете, откуда пошел род человеческий, сейчас в большом ходу. Люди – единственные разумные существа, распространившиеся по всей Галактике, значит, они должны были где-то зародиться. По крайней мере, такова одна из самых распространенных в наше время гипотез. Вряд ли могло быть так, чтобы у одного вида были разные источники.

– Не вижу, почему бы эту гипотезу нельзя было оспорить, – не согласился Селдон. – Разве не могло быть так, что на разных планетах зародились разные виды людей, а потом за счет скрещивания образовался некий промежуточный вид?

– Виды не могут скрещиваться. Потому они и называются видами.

Селдон немного подумал, потом махнул рукой:

– Ладно, это пусть биологи разбираются. Это их дело.

– Вот именно биологи больше всего и склоняются к гипотезе о Земле.

– Земле? Что, так они называют мир – прародину человечества?

– Так принято называть эту планету, хотя теперь уже невозможно выяснить, так ли она называлась в действительности, если и существовала на самом деле. И потом, никто на свете не знает, где она находилась.

– Земля! – поджал губы Селдон. – Пустой звон. В Книге мне такого названия не встретилось. Как пишется это слово?

Дорс сказала слово по буквам, а Селдон быстро пробежал глазами указатель.

– Ну вот. В указателе такого названия нет. Ни в таком написании, ни в других возможных вариантах.

– Правда?

– А вот кое-какие другие миры упоминаются. Без названий, правда. Похоже, другие миры составителей этой Книги попросту не интересовали. Упоминаются они только в связи с какими-то вмешательствами во внутренние дела того мира, о котором тут идет речь, – по крайней мере, это следует из того, что я пока успел прочитать. В одном случае упоминается «Пятьдесят», но о ком или о чем речь, я не понял. Пятьдесят вождей? Пятьдесят городов? Мне почему-то показалось, что речь идет о пятидесяти мирах.

– Но разве у этого мира, о котором там говорится, нет имени? Авторы никак его не называют? – спросила Дорс. – Если не Землей, как они его называют?

– Да никак.