Очаровательная скромница - Джулия Энн Лонг

Она долго размышляла над вопросом.

– Не уверена, что понимаю вас, – улыбнувшись, ответила Лизбет.

– Что делает вас счастливой?

– Вы считаете меня несчастной?

Джулиан видел, что она старается угодить ему, но искренне не понимает, что должна говорить. Не было смысла расстраивать ее философскими вопросами.

Внезапно его кольнул страх. Он представил, что ему предстоит всю жизнь прожить с красивой незнакомкой, которой можно угождать подарками и комплиментами, которая добавит ему гордости и богатства, но никогда не сможет научиться говорить на его языке.

– Нет, конечно, нет.

Она все еще выглядела озадаченной.

– А разве вы хотите от жизни чего-то особенного?

Хоть на это ей ума хватило.

Правда, он никогда не сможет ей рассказть, чего в действительности хочет.

Он всю оставшуюся жизнь будет лежать в постели с ней рядом, а она так его и не узнает.

– Да, – наконец ответил он. – Я хочу кое-чего особенного. И, надеюсь, очень скоро стану счастливее.

Говоря это, Джулиан для верности проникновенно взглянул ей в глаза, и Лизбет очаровательно покраснела. В смысле его слов у нее сомнений не было никаких.

Это не было полной неправдой.

– Вы заметили, Джулиан, что мы положили начало моде?

– Что мы сделали? – Это было удивительно.

Словно в ответ на его вопрос партнер какой-то бедной девушки отправил ее кружиться по залу, а сам упал на одно колено.

Кто-то, стоявший на противоположной стороне, подтолкнул ее в обратном направлении.

– Видите? Это новый вид вальса. Считается очень модным. Все хотят быть похожими на нас.

Джулиан почувствовал растерянность.

– Лизбет, – неуверенно проговорил он. – Вы же понимаете, что это была роковая случайность. Я отшвырнул вас, чтобы не оттоптать ноги. Я совершил ошибку.

– Нет, конечно. – Она была искренне удивлена и немного встревожена. – Вы слишком совершенны.

– Ничего подобного, – честно сказал Джулиан. – Никто никогда не обвинял меня в совершенстве. У меня полно недостатков, и я нередко ошибаюсь.

– Но даже ваши ошибки отмечает стиль.

– Лизбет… – начал он и сдался. – Вероятно, это как посмотреть.

Он должен был сказать что-то еще, но как раз в это время следил за Фебой, которая кружилась в объятиях другого мужчины, который сиял так, словно только что выиграл не менее миллиона фунтов. Цветок в ее волосах немного перекосился, платье слегка помялось, но лицо светилось от радости. Что это? Она смеется? Зависть оказалась весьма неприятным чувством.

Джулиан быстро отвернулся и снова обратил взгляд на Лизбет, которая наблюдала за ним с непониманием.

– Что… как посмотреть? – спросила она.

– Все.

Джулиан удалился в библиотеку, надеясь обнаружить там других джентльменов, хорошую сигару и более крепкую выпивку, и не ошибся. Здесь можно было поговорить о лошадях и охоте, что было кстати после суровых испытаний, которым этим вечером подверглись его сердце и душа.

Он прошел сквозь смеющуюся толпу, окутанную сигарным дымом, и налил себе щедрую порцию бренди. Маркиз кивнул Гидеону Коулу, своему другу и отличному юристу, который соперничал с Джулианом за внимание дам высшего общества, а сейчас стоял у камина с лордом Килмартином, хозяином дома. Седовласый джентльмен что-то быстро шептал на ухо мистеру Коулу, возможно, рассчитывая получить бесплатный юридический совет. Заметив маркиза, Гидеон приветливо поднял свой стакан с бренди.

В библиотеку вошел очень довольный лорд Камбер.

– Она танцевала со мной! Я только что танцевал с Оригиналкой! Она подарила мне вальс! Кто еще из вас может этим похвастать?

Последовали веселые и завистливые поздравления.

– Клянусь, я буду танцевать с ней первый танец на следующем балу, – пробормотал кто-то за спиной маркиза.

Оригиналка. Всего один бал, и у Фебы появилось прозвище.

Неожиданно пол ушел у него из-под ног. Ему показалось, что он стоит на берегу и видит, как Фебу уносит волна – все дальше и дальше от него.

А что если один из этих джентльменов, меньше думающий о родовых корнях и не связанный по рукам и ногам земельными владениями и большим семейством, решит серьезно ухаживать за ней? А что, если она решит, что хочет именно такой жизни?

Джулиан был известен в обществе холодностью и самоконтролем. Неожиданно ему безумно захотелось со всего размаху швырнуть стакан с бренди в стену, услышать звон разбитого стекла и увидеть, как присутствующие испуганно подпрыгнут.

Должно быть, его лицо было слишком уж мрачным, потому что бедолага Камбер, взглянув на него, немедленно перестал улыбаться и испуганно попятился. Он поднял руку и нервно поправил вихор на лбу, лихорадочно соображая, чем мог оскорбить могущественного маркиза. Джулиан подумал, что можно было бы продолжать хмуриться и посмотреть, что станет делать молодой человек, кстати, совсем не плохой.

Вместо этого он отвернулся, поскольку в душе всегда оставался джентльменом и честным игроком.

И тут он заметил нечто любопытное.

Уотерберн и Данди обменялись взглядами. Уотерберн жестом указал на Камбера, а Данди, вздохнув, полез в карман, достал какие-то банкноты и передал приятелю.

Вероятно, Уотерберн только что выиграл пари.

– Феба, проснись! Там внизу для тебя букеты! Пять штук! Представляешь? Пять!

Феба попыталась открыть глаза. Это оказалось нелегко. Она никак не могла выбраться из плотной темной пелены сна.

Наконец-то получилось.

Это еще что? Проснувшись, она моментально почувствовала сильную головную боль. В ее черепе, судя по всему, поселился барабанщик, который с упорством, достойным лучшего применения, стучал по своему инструменту.

Феба открыла рот, чтобы заговорить. Оказалось, ее язык за ночь оброс мхом. Ну и ладно, подумала она. Придется научиться шевелить таким языком.

– Сколько букетов? – Надо же, она все еще способна на сарказм, пусть даже голос звучит, как воронье карканье.

– Пять! – в один голос завопили Мария и Антуанетта. Сарказма они не заметили.

Феба поморщилась.

Сестры Силверторн явно более привычны, чем она, к таким ночам, как минувшая. Пошарив рукой по кровати, она нашла Харибду – толстого, сонного и пушистого, – а потом нащупала вторую подушку. Какая приятная прохладная мягкая подушка! Феба взяла ее и со стоном удовольствия положила на лицо.

– Который сейчас час? – спросила она из-под подушки.

– Одиннадцать часов, соня! Вставай скорее! Ты должна увидеть цветы и приглашение.