В широком прокате - Katrin Sanna

– Но пока мы были в бункере, их с нами не было. Кто они такие?

– Обычные сотрудники авиакомпании.

– Вы разговаривали с ними?

– Конечно.

– И что они говорят?

Я швыряла в лицо Фергюсона вопросы так рьяно, что со стороны, должно быть, казалось, будто я на него нападаю.

– А сами что думаете? – пробурчал Дерек.

– Ничего не думаю, поэтому интересуюсь.

– Поначалу они твёрдо придерживались той версии, которую озвучили вы и те из ваших коллег, которых мы успели опросить. Но позже один из пилотов начал сам себе противоречить, и всё закончилось тем, что он рассказал нам, как обстоят дела на самом деле. Он утверждал, что с февраля по октябрь экипаж пропавшего самолёта находился вместе с его пассажирами в Блэкстоун, где и проходили съёмки «Поклонения», о чём свидетельствуют найденные нами в павильонах декорации, реквизит, костюмы и техника. По словам пилота, членам экипажа заплатили за то, что они вынуждены были всё время находится рядом с вами.

– Но это ведь бред! – фыркнула я. – Хотя нет, наверное, их всё-таки щедро вознаградили, но не те, на кого вы думаете. Да неужели, раз вы нашли в павильонах технику, вы не просмотрели на компьютерах исходников21? Уверена, где-нибудь в кадр должны были попасть люди Заказчика.

– Никаких исходников обнаружено не было. Только готовый фильм.

Мой последний довод рухнул, как карточный домик.

– Так вот о чём предупреждала Смит, – пробормотала я, скорее, самой себе, чем Фергюсону, но тот счёл своим долгом вставить пять копеек:

– Могли бы придумать фамилию поинтересней для вашей главной надзирательницы.

– Выходит, – его выпад остался без ответа, я же продолжала рассуждать вслух, – его сообщники оборвали все концы. Они подчистили все следы своего присутствия и подставили нас. И теперь люди будут думать, будто мы просто прятались и снимали кино в своё удовольствие. Мне понятно, зачем так поступил Заказчик. Но, по-вашему, зачем нам нужны были эти сложности с авиакатастрофой и исчезновением? Ради чего нам придумывать всю эту историю с Заказчиком?

– Должен признать, мисс Грант, вы блестяще сейчас играете, – усмехнулся агент.

– И всё же.

– Лично я вас не осуждаю, – в его голосе вновь зазвучали доверительные нотки. – Правда. С каждым днём выживать в киноиндустрии всё тяжелее и тяжелее. В наше время снимать фильмы может каждый. А вот запомниться не каждому дано.

Он открыл ещё одну папку, вытащил оттуда пачку листов, исписанных неровным почерком, положил их перед собой и зачем-то бережно провёл по верхней странице рукой. Я мгновенно узнала записи: это были моя неоконченная книга, которую я писала по совету Питерс.

– Подобная история, – Дерек постучал указательным пальцем по стопке листов, – которую, как я понимаю, вскоре вы собираетесь издать, неизбежно приведёт зрителей в кинотеатр. И даже если фильм провалится, он вызовет резонанс. О нём и о том, как он был снял, ещё долго будут судачить. Уже сейчас мировое внимание приковано только к вам. И, как мне кажется, утихнет это нескоро. Вполне объяснимо, что вы до конца будете придерживаться версии о Заказчике, потому что так и было задумано. Верить вам или нет – личное дело каждого. Я не верю.

– Думаете, мы могли бы так поступить со своими родными? – мне было горько от его слов. – Они же считали нас погибшими.

– Полагаю, они были в сговоре с вами. Однако опять же вы, вероятнее всего, никогда не признаете подобного. Пусть это останется на вашей совести.

– Вы не будете никого искать? – спросила я, заранее зная, что услышу в ответ. – Я имею в виду Заказчика и его людей.

– Мисс Грант, здесь нет состава преступления. Нам некого искать. И скажите спасибо, что за своё жульничество вы отделаетесь лишь материальной компенсацией.

– Какой ещё компенсацией?

– На ваши поиски было затрачено немало средств. Эти траты будут разделены между всеми «пропавшими».

– Прекрасно, мы ещё и должны остались, – едва слышно проговорила я.

От злости мне хотелось схватить собственные записи, фотографии – всё, что лежало на столе, – и разорвать их на мелкие клочья, проклиная Заказчика.

– Можно забрать мой дневник домой? – как можно ровнее спросила я, лишь бы как-то отвлечься от бурлящих внутри чувств.

– Да. Он не представляет для нас интереса.

– Тут нет концовки, – я взяла в руки свои записи и твёрдо посмотрела на Фергюсона. Слова мои звучали как угроза скорой расправы с агентом. – Надеюсь, рано или поздно история дойдёт до настоящей развязки.

Вместо ответа мужчина кисло улыбнулся.

***

После разговора с представителем ФБР бурная радость от нахождения на свободе и встречи с близкими омрачилась чувством беспомощности вперемешку с крепкой обидой. Обидой на Заказчика за то, что он опозорил нас на весь свет. Обидой на детективов за то, что не стали глубоко копаться в истории, а приняли за истину то, что лежало на поверхности. Обидой на обычных людей, которые набросились на нас с обвинениями во лжи и нарекли мошенниками.

События нескольких месяцев плена оказались обесцененными, будто вычеркнутыми из реальности. Подобно тому как стремительная морская волна разрушает замки из песка на берегу, нападки общества пытались стереть наши настоящие воспоминания и заставить сомневаться в том, как происходило всё на самом деле.

Усилия наших адвокатов, которые искали зацепки, чтобы расследование продолжилось, были тщетными: к Заказчику и его приспешникам не вело ни единого следа. Порой мне казалось, что и сами правозащитники не доверяли нашим словам.

В целом мир раскололся на три части: тех, кто нам верил или уверял, что верит; тех, кто считал похищение пиар-трюком; и тех, кому было всё равно. Как бы там ни было, предсказание Фергюсона о том, что обсуждения нашего фильма и обстоятельств его съёмок утихнут нескоро, сбылось целиком и полностью.

Что и говорить, наши собственные убеждения больше не отличались стабильностью и однозначностью. Некоторые из нас – я, Джен, Пол, Макс, Эмили, Гарри – готовы были принять версию о том, что Заказчиками могли быть Вики с мужем, Лола и вместе с ними, скорее всего, Дэвид. Хоть сами они клялись и божились, что не имеют к этому отношения, сомнению теперь подвергалось всё, что не имело фактического подтверждения. Даже шрамы, оставшиеся от попытки Андерсон убить себя в начале плена, казались недостаточным доказательством её непричастности к похищению, потому как могли быть обычным гримом.

– Мам, ты веришь, что мы говорим правду? – спросила я, мельком просмотрев один из роликов, «разоблачавших все фокусы создателей «Поклонения». Видеохостинг теперь кишмя кишел подобным контентом о нас.