Клады Отечественной войны - Александр Косарев

Что ж, теперь мы в состоянии подвести некоторый итог нашему исследованию. Мы уже можем более или менее уверенно рассказать о судьбе одного из значимых раритетов той войны. Крест с колокольни Ивана Великого так и не доехал до Парижа, как планировал Наполеон I. Обе части его, вот уж невыдуманный зигзаг судьбы, остались в России. Порознь, конечно, но всё же остались. А давайте-ка вспомним, что было связано с этим крестом, какое устное предание? Правильно, от наличия в стране данного божественного знака зависели и свобода, и военная слава государства. Можно, конечно, всячески иронизировать над всевозможными знамениями и поверьями, но посмотрите сами.

Да, знаменитый крест из России вывезен не был. Но и в полном своём виде и на законное место он ведь тоже не вернулся. Так что же сталось с нашей военной славой и свободой? Да, слава военная после 1812 года у России была, но какой ценой она доставалась! Что ни война, то тяжелейшее и кровавейшее побоище, какую ни возьми. Да к тому же и большинство войн было проиграно нами вчистую! Крымская война — поражение! Русско-японская война — позорное поражение. Первая мировая война — грандиознейшее поражение! Гражданская война — и вовсе сплошное поражение (друг друга избивали почём зря), Финская и Вторая мировая, хоть и окончились победами, но победами кровавыми — воистину пирровыми (пятерых своих за одного противника отдавали, да ещё и приплачивали). Что, перечислять дальше? Не надо? Понятно, что не надо, поскольку хвастать особо нечем. Насчёт свободы я уж и не заикаюсь, до сих пор в полурабском обществе живём. Так что иной раз и призадумаешься над тем, что пора бы всё-таки изловчиться и собрать крест воедино, а то так и будем дальше мучиться.

Кстати, автор письма, с которого я начал своё повествование, тоже заботился о возвращении России не какой-то материальной ценности, а её исконной сути, причём чисто инстинктивно об этом беспокоился, бескорыстно. Он, бедняга, как мог, на сколько хватало его сил, старался подвигнуть государственные организации на осуществление чего-то большего, нежели чисто формальных государственных функций. Старался он, разумеется, совершенно напрасно, поскольку ждать от какой-либо государственной организации нестандартного поступка — совершенно бессмысленная затея. В нашей стране лишь конкретный человек способен на выдающийся поступок, на худой конец — небольшая группа единомышленников. А сборище даже очень профессиональных бюрократов пригодно лишь исполнять нечто предписанное свыше, и не более того.

16 ноября

«Обоз главной квартиры и трофейный обоз выступили в сторону Ляду по Оршанской дороге. Наполеон с гвардией стоял перед Красным у деревни Уварово и ожидал корпус Вице-короля. В 15 часов пополудни ожидаемый корпус тянется густыми колоннами из Ржавки. Поздним вечером и ночью весь корпус переправился через Лосминский овраг и соединился с войсками в городе Красный».

17 ноября

«3-й полк гренадеров гвардии, состоящий из одетых в белое голландцев (о Господи, сколько же всякого европейского сброда к нам пожаловало!), сведённых к количеству 300 человек, атакует деревню справа от дороги и теряет половину своих людей. Неприятель развернул приблизительно 2000 человек и значительное число пушек; он почти окружил Красный. Уланы гвардии выстроились направо от дороги под неприятельскими ядрами. Император был на дороге с 4 полками пехоты “старой ” гвардии.

Неприятель показался налево; первый батальон 1-го полка пеших стрелков гвардии смело бросился вперёд на неприятеля и потерял своего командира и нескольких человек, убитых ядрами. Немного погодя после движения этого батальона прибывший офицер сообщает о соединении 1-го корпуса с “молодой” гвардией. 1-й полк стрелков был уничтожен, так как единственный батальон — каре, который он смог образовать, был опрокинут русскими кирасирами.

В ту минуту, когда Его Величество вступал в Красный, ядра пролетали через дорогу, и герцог Коленкур заметил ему, что он подвергается большой опасности. Император очень решительно оборвал его, заявив: “Двадцать пять лет ядра взрываются у моих ног!” Однако... дальше пошли ускорен-

«Приблизительно в 10 часов утра император с тростью в руке стал во главе “старой” гвардии; его экипаж следовал за нами. Через некоторое время Император сел на коня. По выходе из Красного с левой стороны нас прикрывала кавалерия гвардии, за которой неотступно следовали казаки с пушкой.

Главный штаб императора потерял в этот день капитана Жиру, хорошего и храброго офицера. Возвращаясь из арьергарда, он хотел пробиться во главе нескольких собранных им отставших солдат, и был смертельно ранен штыком.

Штаб-квартира перенесена в Ляды; там мы в первый раз встретили польских евреев. Мы испытываем большое удовольствие оттого, что в домах находим живых людей; часть города, по обыкновению, оказалась сгоревшей. Я нахожу свои вещи на тележке, так как мой экипаж бросили, я их уже считал потерянными».

«Корпус Даву в 3 часа утра выступил из Корытни и к 9 утра продвинулся к Лосминскому оврагу, гвардия во главе с Наполеоном прикрывала их. Как только колонны Даву перебрались через овраг, император решил отступать из Красного. Наполеон ушёл со своей гвардией за час до наступления темноты. Ночь была светлая и морозная. При выходе из города с правой стороны дороги на Оршу было маленькое озерцо, в которое была брошена часть снарядов и несколько орудий».

В тот же день граф Платов захватил Смоленск и вечером остановился на ночёвку в Катыне, на правом берегу Днепра.

В 17 верстах к западу от Смоленска, в овраге речки Уфинья казаки наткнулись на брошенные артиллерийские орудия. Их было 112.

В то время как несгибаемый император Франции Наполеон I, демонстративно помахивая тростью, покидал Красный, неподалёку от этого невеликого городка разворачивались воистину драматические события.

Их я описал в главе:

Давайте теперь рассмотрим общую стратегическую обстановку, создавшуюся после сражения у Красного. Да, основной массе отступающих коалиционных войск удалось сохранить за собой контроль над основной дорогой, но когда эта многочисленная и всё ещё довольно хорошо вооружённая масса людей схлынула в сторону Орши, переправу через Лосминку нашим артиллеристам удалось захватить без проблем. Но не забудем, что с востока к Красному приближался ещё один армейский корпус — арьергард Великой армии, корпус маршала Нея.

Сам по себе корпус на тот момент был уже невелик: примерно 3000 человек солдат и офицеров, 6 пушек, небольшой обоз, как и у прочих корпусов, в значительной степени заполненный трофеями и личным багажом. Боеспособность его была тоже на среднем уровне, оснащённость гужевым транспортом тоже. И всё же он сильно отставал от графика движения, и это опоздание на следующий же день поставило отставших французов на грань жизни и смерти. Всё дело было в том, что именно арьергард Великой армии, её 3-й корпус должен был подбирать и как-то продвигать дальше многочисленных отставших, раненых и обмороженных солдат. И, кроме того, в составе корпуса двигались сотни экипажей гражданских лиц, вынужденных бежать из России с вместе отступающей коалиционной армией.