Росс Полдарк. Книга 2. Демельза - Уинстон Грэм

И этот жест с покупкой платья… Неудивительно, что Демельза расплакалась.

«Все Полдарки в душе сентиментальны», – подумала Верити.

И тут она впервые поняла, что сентиментальность намного опаснее цинизма. Сама Верити все эти дни, несмотря на невзгоды и безденежье, чувствовала себя счастливой. Ее жизнь снова наполнилась смыслом. Нет, она понимала, что просто не имеет права оставить все ради брака, который в любой момент может закончиться катастрофой. Согласившись стать женой Блейми, она должна была отказаться от того, что имеет, забыть о прошлом и строить планы, которые, возможно, никогда не осуществятся. По ночам она порой просыпалась и холодела от одной только мысли об этом. Но потом наступал день, и она снова была счастлива.

Или взять Фрэнсиса. Половина его страданий проистекала из того же источника. Он слишком многого ожидал от жизни, от себя, от Элизабет. Особенно от Элизабет. А когда его ожидания не оправдались, он нашел утешение в пьянстве и азартных играх. Он был просто не способен смириться. Никто из них не способен.

– Росс, – сказала Верити, после того как молчание слишком затянулось. – Я не думаю, что остаться завтра дома – мудрое решение.

– Почему?

– Ты очень огорчишь Демельзу, она ведь строила планы с того самого дня, как пришло приглашение. И как бы она ни печалилась из-за Джима, как бы ни сочувствовала Джинни, ей все равно будет горько из-за того, что она не смогла пойти на бал. А это платье, которое ты купил, чтобы порадовать жену, только подбросит углей в костер ее разочарования. И меня ты тоже разочаруешь, Росс. Я ведь не смогу поехать одна. Но самое главное – ты должен пойти туда ради себя самого. Джиму уже ничем не помочь. Ты сделал все, что было в твоих силах, тебе не в чем себя упрекнуть. Оттого что ты будешь сидеть дома и хандрить, станет только хуже. То, что ты вломился в тюрьму, не добавит тебе популярности. Но твое появление на завтрашнем празднестве лишний раз послужит для всех доказательством того, что ты – один из этих людей, принадлежишь к их кругу. И, думаю, если они замыслили что-то недоброе, то удержатся от этого шага.

Росс поднялся на ноги и какое-то время постоял, облокотившись на каминную полку.

– Твои доводы вызывают у меня отвращение, Верити.

– Дорогой, я не сомневаюсь в том, что сейчас тебе все кажется отвратительным. Поверь, мне хорошо знакомо это чувство. Но оставаться в таком состоянии – это все равно что стоять на морозе и не двигаться. Так можно погибнуть.

Росс подошел к буфету в надежде найти там еще одну бутылку, но, увы, запасы бренди закончились.

– У меня сейчас мысли путаются, – неожиданно признался он. – Между прочим, Демельза сама сказала, что не хочет ехать.

– Конечно, а что еще она могла сказать?

Росс колебался.

– Верити, я все обдумаю и дам тебе знать завтра утром.

Больше Росс на эту тему ни с кем не разговаривал. Он, как и обещал Верити, все обдумал и решил все-таки поехать.

Демельза после ничем не примечательной поездки наконец-то оказалась в одной из спален городского дома Уорлегганов, но тяжелые мысли, как червяки яблоко, подпортили первые впечатления от этого долгожданного момента. Вот что ее терзало.

Во-первых, жалость к Джинни, которая накануне вечером пыталась повеситься на балке в кухне у себя дома.

Во-вторых, тревога за Росса. Он так до конца и не протрезвел после возвращения в Нампару. Алкоголь в его крови был как пороховая бочка, которая могла взорваться от малейшей искры.

И в-третьих, она беспокоилась за Джулию, которую пришлось оставить в Тренвите на попечении миссис Табб.

Однако все эти оговорки, какими бы существенными они ни были, не смогли лишить Демельзу удовольствия от предстоявшего празднества.

Врожденное чувство вкуса подсказывало ей, что дом Уорлегганов начисто лишен елизаветинского очарования Тренвит-Хауса, но ее впечатлили богатая обстановка, мягкие ковры, сверкающие канделябры и многочисленные слуги. Демельзу поразило огромное количество гостей и то, с какой непринужденностью они приветствовали друг друга. Все в дорогих нарядах, в напудренных париках, с наклеенными мушками, золотыми табакерками и сверкающими кольцами на пальцах.

Джордж Уорлегган хотел устроить нечто похожее на королевский прием перед публичным увеселением на балу. Все светское общество было в сборе. Точнее, пришли те, кто посчитал нужным. Лорд-наместник с семейством ответил вежливым отказом. Бассеты, Боскауэны и Сент-Обины также оказались не готовы опуститься на уровень этих богатых выскочек. Но их отсутствие заметили только самые проницательные или завистливые.

В памяти Демельзы смутно запечатлелось знакомство с сэром Джоном Таким-то и с достопочтенным Сяким-то. Плохо соображая, она прошла в кильватере слуги вверх по лестнице в выделенную для них спальню и теперь ждала горничную, которая должна была помочь гостье с платьем и прической.

Ее пугала предстоящая встреча с горничной. Бедняжка паниковала так, что даже ладони похолодели. Демельзе легче было поддержать беседу с Джоном Тренеглосом, чья родословная тянулась от норманнских графов, чем встретиться взглядом с дерзкой служанкой, которая, хоть и не знала о происхождении гостьи, могла раскусить ее в два счета.

Демельза присела за туалетный столик и посмотрела в зеркало на свое раскрасневшееся лицо.

Да, она действительно в доме Уорлегганов.

Росс еще не появился. А вот Дуайт Энис, молодой и красивый, уже был здесь. И старый Николас Уорлегган, отец Джорджа, – огромный, напыщенный и грубый. Священник Холс, худой, высохший, но весьма энергичный, расхаживал среди аристократов как равный и совершенно не заискивал, подобно мистеру Оджерсу из прихода Сола и Грамблера. Демельза знала, что доктор Холс и старый мистер Уорлегган были в числе судей, которые вынесли Джиму обвинительный приговор, и боялась того, что может в связи с этим последовать.

В дверь постучали. Она еле удержалась, чтобы не встать навстречу служанке.

– Вот, мэм, попросили вам принести. Благодарю вас, мэм. Камеристка придет через несколько минут.

Демельза, ничего не понимая, уставилась на небольшой пакет. На пакете было написано: «Россу Полдарку, эсквайру». А рядом рукой Росса: «Доставить миссис Демельзе Полдарк». Еще даже чернила не высохли.

Демельза достала из пакета небольшую, переложенную ватой коробочку и ахнула. Придя в себя, она двумя пальцами, осторожно, словно боялась обжечься, вытащила из коробочки брошь.

– Вот так красота!

Она приложила брошь к груди и посмотрелась в зеркало. Рубин мерцал, словно подмигивая хозяйке. Это был невероятно щедрый жест со стороны Росса. Демельза буквально растаяла. Ее темные глаза увлажнились от нахлынувших эмоций и сверкали не хуже рубина. Этот подарок, как ничто другое, придал ей уверенности в себе. Когда она предстанет перед гостями в новом платье и с такой брошью, никто не посмеет смотреть на нее свысока. Даже прислуга.