Ты не узнаешь о сыне - Татьяна Адриевская

В ответ тишина длиною в вечность. Это были самые нервные мгновения в моей жизни. Вдруг не откроет? Вдруг слушать меня не станет?

— Да? — послышался, наконец, мягкий голос Арины, и я моментально забыл, как дышать.

Кажется сто лет прошло с тех пор, как я слышал этот голос. Пульс участился и тарабанил везде, вызывая в голове сплошной гул, за которым я не слышал ни щелчка замка, ни скрипа двери.

Арина открыла дверь и замерла, округлив глаза. На ней была свободная пижама цвета топленого молока и мягкие пушистые тапочки. Белокурые волосы забраны в небрежный пучок и зафиксированы простым карандашом, а на лице ни грамма косметики. Такая нежная и худенькая, словно и не беременная вовсе. Хотя за этой просторной мешковиной ничего не разберешь. Арина заметно побледнела, и вдруг резко дернулась, пытаясь закрыть дверь обратно. Я машинально подставил руку в последний момент, но практически сразу уступил, боясь причинить вред ей или ребенку. Убрать пальцы вовремя не удалось — Арина со всей силы шарахнула по ним дверью. Так, что искры из глаз посыпались.

— Ой! — воскликнула она испуганно и чуть отступила.

Я воспользовался моментом и выдернул покалеченную конечность. Дверь тут же хлопнула перед носом и щелкнул замок. Один оборот, второй, третий. Зашибись!

Я вздохнул, сжимая кулак. Пальцы гудели от боли, мизинец заметно припух. Вот так встретила!

— Арина, открой, — попросил я, упираясь плечом о косяк. — Мы просто поговорим…

— Как ты меня нашел?! — спросила она перепуганно.

— Это так важно?

— Я должна понимать, где прокололась! На будущее!

Какое к черту будущее? Нам бы с настоящим разобраться! Я должен объяснить Арине, что от меня прятаться ей точно не нужно. А остальные пусть только попробуют к ней приблизиться…

— Я расскажу, но не через дверь же! Открой, и мы спокойно поговорим, — снова попросил я.

— Нет! Говори все, что хотел, так!

Великолепный расклад. Надо было все-таки пожертвовать пальцами, так хотя бы между нами оставалась щелочка. Как-то по дебильному все выходит…

— Арин, я знаю, ты считаешь, что это я послал к тебе людей, но это не так…

— Ну разумеется! — фыркнула она.

— Это правда. Я до последнего не знал о тех видео. И понятия не имел, какие гадости тебе наговорила Камилла…

— Гадости?! Рус это не гадости, а правда! Но ты попал в точку, она действительно гадкая!

— Правда из всего этого только то, что Камилла беременна не от Бориса. У меня с ней никогда ничего не было.

В конце коридора открылась дверь, и в коридор выплыла парочка беременных женщин. Они весело переговаривались между собой, но стихли заметив меня. Украдкой бросая в мою сторону любопытные взгляды, девушки свернули на лестницу. Да-да, вам не показалось. Тут один идиот ведет диалог с дверью.

— Арин, ты меня слышишь? — тихо позвал жену, как только беременные дамочки спустились на первый этаж.

— Нет. Мои уши больше не улавливают ложь. Но ты можешь не оправдываться, Рус. Мне теперь все равно, с кем и как ты проводишь время, — больно резанула словами.

— Зато мне не все равно.

— Это твои проблемы.

— Арин, открой дверь. — Забывшись, я стукнул больным кулаком по полотну и тут же выругался от прострелившей боли. — Черт! У тебя есть лед? Мне бы приложить к пальцам.

— В главном корпусе есть врачи, Вольский. Если тебя так легко сюда впустили, значит и полечат с радостью!

— Я не уйду, пока мы не поговорим.

— Забавно слышать это от человека, который не хотел меня слушать!

— По-твоему, у меня не было на это причин? — заметил осторожно.

— Были! — тут же согласилась она. — Жаль не те, о которых я думала изначально…

— Ты несколько лет молчала, Арина! В то время, когда я был всегда предельно честен с тобой. Как и сейчас.

Щелчок, за ним еще один, и третий. Дверь резко открылась, и я встретился с рассерженным взглядом жены.

— Зайди! — прошипела Арина, отступая.

Я быстро шагнул в небольшую уютную комнату. Здесь было светло и чисто, как в хорошем гостиничном номере: широкая двуспальная кровать, тонкий телевизор на стене, небольшой холодильник, а у окна журнальный столик и мягкое кресло.

— Значит, ты считаешь себя честным? — спросила Арина, в ее твердом голосе отразилась боль и обида. — Честно обхаживал жену своего брата на работе, и честно заверял меня, что между вами ничего нет. Честно перевел ее в филиал, чтобы честно вернуть обратно, как только все уляжется. Честно отправил меня с детьми за город, чтобы подготовиться к честному разводу. Честно искал информацию, которая помогла тебе выставить меня виноватой во всем и оправдать свою честную совесть. Честно разлучил с детьми, одному из которых всего два с половиной года, ведь по твоему честному мнению, я для них — никто. Честно пустил свою беременную любовницу в дом, где жила твоя семья, чтобы она сделала там генеральную уборку. Честно пришел в ярость, когда выяснил, что жена посмела собрать на твою грязную связь компроматы, и решил честно от них избавиться.

Я слушал молча, не пытаясь перебивать или спорить, но с каждым предложением голос Арины дрожал все больше. До тех пор, пока она вдруг не стихла, задержав дыхание. Арина отвернулась и отошла к окну, погружая комнату в напряженную тишину.

— Так будь и дальше честен, Руслан, — произнесла она спустя время. — Скажи, зачем ты сюда пришел?

Я шагнул к ней и тут же увидел, как хрупкие плечи жены моментально напряглись и дрогнули, но сама она не повернулась. Несмотря на показную храбрость, Арина боялась меня. Осознание этого заставило меня застыть на месте и не приближаться к ней. Не сейчас.

— Хорошо, я буду говорить честно, — кивнул я. — Да, я не всегда вел себя правильно. Признаю, что сделал в отношении тебя поспешные выводы, и действовал только в своих интересах, не думая о твоих чувствах. Когда всплыла правда о тебе и Гришине, я до последнего надеялся, что неправильно все понял, но как оказалось, ты знала обо всем с самого начала. Я не знаю, как воспринимала свое молчание ты, но для меня это было еще хуже, чем предательство родного брата.

Арина еще больше сжалась и обняла себя руками, будто ей стало холодно, а я продолжил говорить свою правду:

— Да, я действительно стал следить за тобой, после того, как впервые поймал тебя на лжи. Это было в день, когда я приехал домой с работы, чтобы выяснить, зачем ты просила мой отдел кадров внести в черный список незнакомую мне сотрудницу. Я приехал в парк, видел детей