Мы - драконы - Тала Тоцка

— Чего вы хотите?

Рассел немедленно изложил свою просьбу, Первый Центурион подивился, что просьба такая незначительная и втайне порадовался, что графу не пришло в голову испросить чего-нибудь посущественнее. И тут же назначил доследование.

Выяснилось, что тот самый заказчик, написавший жалобу на Эзару, приходится родственником какому-то мелкому чину в геронской филии Магической Жандармерии, Эзару оправдали, лицензию вернули, а чина примерно наказали.

Жена того заказчика, узнав о преступных деяниях мужа, ушла от него и в благодарность прислала Эзаре целую корзину редких сортов деревьевых цветов. В Героне они были редкостью, видимо плохо им было расти на высоких и развесистых геронских деревьях. То ли дело в Эрдамане — деревья низкие, больше кустарников, цветам на таких самое раздолье.

Эзара строго настрого запретила Расселу приближаться к ней, пока сама не позволит — она продолжала называть его Расселом, как, впрочем, и все остальные. Граф Итем Родерик — титул, который пожаловал ему амир Болигард — остался лишь красивым дополнением к почетному званию королевского девина.

Амир восстановил его в правах и выделил средства на реконструкцию родового имения Родериков. Новоиспеченный граф навестил родных, матушка от радости лишилась чувств, отец неимоверно гордился сыном, сестренка плакала от счастья и долго висела у него на шее, все еще не веря, что любимый братец жив и вернулся домой. Она вышла замуж за хорошего парня, жили они небогато, но дружно, двое веснушчатых пацанов величали его дядюшкой и таскались за ним по пятам. Но…

Рассел погостил неделю и понял, что его здесь ничего не держит. Он погасил все долги, нашел мастеровых, оплатил все строительные работы, а сам нижайше попросил его величество оставить его при геронском дворе в должности девина, и Эррегор удивительно охотно исполнил просьбу его сиятельства. Не иначе, как старая ревность сыграла в Огнедышащем величестве — почему-то амир считал, что Рассел неровно дышит к его жене. А может, его светлость король Сагидар подсуетился, ну да Расу такое было только на руку.

Он организовал скорый переезд в поместье сестры с семейством, назначил зятя управителем, выделил приличное содержание и с легким сердцем оставил отчий дом. А сам, минуя Леарну, устремился к той, чей голос с некоторых пор отчего-то перестал звучать у него в голове.

«Некогда мне, милый, прости», — это было последнее, что слышал Рас от Эзары. И теперь, погоняя морава, он пристально всматривался в причудливые переплетения крон, чтобы не проскочить мимо знакомой крыши из красной черепицы. И таки чуть было не проскочил!

Рассел спешился, привязал морава и огляделся, не увидев привычного ведра с водой и сочной травы для уставшей зверюги. Да и его самого не мешало бы покормить с дороги. Неужели его здесь никто не ждет? И тут он увидел девчонку, выходящую из-за угла домика с охапкой свежесрезанных зеленых побегов, не иначе, как Эзара снова взяла себе кого-то в обучение.

— Эй, детка, ты не знаешь, где Эзара? — окликнул Рас девчонку и осекся на полуслове. На него смотрели такие знакомые глаза, что ему едва дурно не стало.

— Ты что, не узнал меня? — пролепетала девчонка, делая шаг ему навстречу. Рассел прикрыл руками глаза.

— Эзара, что ты творишь? Посмотри, на кого ты похожа!

— Тебе что, не нравится? Но милый, я подумала, что если я буду моложе…

— И сколько тебе сейчас лет?

— Шестнадцать. Я правда слегка перебрала, но ты понимаешь, дорогой, меня на три года освободили от податей, и я не смогла удержаться…

Рассел развернулся, отвязал морава и легко вскочил в седло. Бедное животное, все еще не веря, что его оставили без воды и сладких побегов, протяжно взвыло.

— Значит так, милая моя, коль брачный возраст в Героне наступает с восемнадцати лет, через два года я и наведаюсь. Да и то не уверен, что столь юная особа сумеет достойно выполнять обязанности графини Родерик, а о том, чтобы занять выхлопотанное мною место королевской магессы и речи быть не может. Так что подрастайте, дорогая сенарина, всего вам доброго! — и он натянул поводья.

— Как ты сказал? Графиня? Магесса? — до Эзары начал доходить смысл сказанного, она распахнула глаза и приоткрыла рот. Но детское наивное лицо никак не вязалось с пронзительным, цепким взглядом.

— Я приехал, чтобы забрать тебя в Леарну, Эзара. Я хотел жениться на тебе, графу Родерику нужен наследник, но вижу, тебе самое время играть в куклы.

— Ну погоди, Рас, не злись! — взмолилась Эзара, растерянно оглядываясь. — Признаю, я была не права. Но я сейчас мигом все исправлю, только не уезжай!

Она выбежала на середину двора, повернулась спиной к Расселу и принялась шептать заклинания, время от времени взмахивая руками. Морав, чувствуя, что хозяин потерял к поездке всякий интерес, потянулся к брошенным Эзарой побегам, а сам Рас с интересом следил за ведуньей.

Внезапно на деревьях стали распускаться цветы. Желтые, лиловые, багряные, они прямо на глазах прорастали в бутоны, а затем распахивались, нависая на ветвях целыми гроздьями, и скоро домик Эзары утопал среди цветочных деревьев, словно жилище сказочной феи посреди клумбы.

Рас заворожено разглядывал цветы, морав увлеченно жевал побеги, Эзара опустила руки, шумно вздохнув, и обернулась. Она была такой же, как он запомнил ее, хотя нет, чуточку моложе.

— Сколько лет придержала? — спросил с улыбкой Рас, спрыгивая с морава и хватая в охапку любимую.

— Пять, — прошептала будущая графиня Родерик, бросаясь ему на шею.

— Восемь, — убедительно кивнул головой граф, подхватил ее на руки и скрылся в сказочном домике.

Два года и четыре месяца спустя

Амир Эррегор Болигард вместе со старым другом Сардимом сидел в саду в беседке и с умиротворенным видом наблюдал за своим семейством. Эррегор был абсолютно счастлив так, как только может быть счастлив любящий и любимый муж и отец.

— Ты меня совсем не слушаешь, Эррегор, — упрекнул старый друг, отпивая из чашки густой ароматный напиток из мелких коричневых зерен аркафии, которая в избытке росла в Эрдамане.

Эррегорский зятек Хазадар в кои-то веки сподобился угодить своему сюзерену и прислал партию зерен с подробным указанием, как их правильно измельчать, да рецептов несколько мелко исписанных листов приложил. И уж так угодил Эррегору, что тот сам удивился, и хоть терпеть не мог своего эрдаманского зятя, не мог не признать, что этот напиток превзошел все его ожидания.

Крепкий, густой, с горьковатым привкусом, но такой ароматный, что способен был поднять Эррегора с постели прямо среди ночи, если его запах просачивался в спальню. Амир приказал немедленно наладить поставки напитка в Сиридан и начать продавать его за предалы Андалурсии.

Хазадар и тут удивил, не стал, как обычно, слюни жевать да причитать, а подошел к делу толково и по-хозяйски. Сардим ворчал, что Эррегор просто придирался к парню всю дорогу, и амир неохотно признавал, что возможно, он несколько недооценивал родственника. Теперь торговля аркафией была налажена, Эрдаман процветал, а амир блаженствовал в беседке, вдыхая бесподобный аромат.