Сердце воина - Аврора Майер

Напоследок ещё раз оценивающе окинул взглядом бывшую красавицу. Конечно, худовата, но что-то экзотическое в ней есть. С удовлетворением отметил, что она будет не лишней в моей коллекции, причём ещё и с хорошей родословной.

Алекса

Я каждый день молила Бога, о том, чтобы пришёл Адамаск и выдал хоть какую-нибудь информацию. И вот, это свершилось. Я уже и не надеялась, поэтому когда в очередной раз открылись двери, не обратила внимание.

Он был груб и пренебрежителен, показывая всё своё презрение ко мне. У нас состоялась далеко не дружеская беседа. Но сейчас сердце бешено стучало и разум затмевала только одна новость — Григориан где-то рядом. Адамаск вышел, а я стояла и чуть ли не ликовала от счастья. Мы скоро увидимся.

Только спустя какое-то время в моей памяти начали всплывать остальные фразы разговора, и вот они не радовали.

На сердце опять опустилась горечь безнадёжности. Нам отсюда и вправду не выбраться и никогда уже не быть вместе.

За ночь не сомкнула глаз и очень ждала встречи. Может, ему что-то известно о нашем ребёнке. Я всё надеялась… и отказывалась принимать самый ужасный вариант.

Была измотана ожиданием, сидела и прислушивалась к каждому шороху. После полудня, когда стало совсем темно, за мной пришли. И мы вместе с сопровождающим отправились по многочисленным коридорам. Запомнить дорогу было невозможно, слишком запутанно и однотипно. Вошли в просторную комнату с высокими потолками. Сразу принялась искать Григориана. Пока здесь никого не было. Обстановка странновата. Каменные стены, непонятные предметы и очень слабое освещение. Жутко неприятное место, пронизанное холодом и мраком. Выбивались яркими пятнами стол и стул, оббитые голубым бархатом. Эти предметы никак не вписывались в обстановку, и казалось, что им здесь совсем не место.

Через какое-то время пришёл Адамаск с одним из своих охранников. Он торопливо давал инструкции человеку, сопровождая их активной жестикуляцией рук. Его взгляд скользил мимо меня и будто не замечал. Словно меня привели сюда по ошибке.

Пока я пыталась представить, что же будет происходить дальше, его человек взял меня за руки и подвёл к стене. Он ловко связал их в районе запястья и зацепил за кольцо, я оказалась в невесомости. Так же быстро он связал мои ноги. Окинул холодным взглядом и ушёл. Стало по-настоящему страшно. Сердце выпрыгивало из груди в предчувствии чего-то ужасного. Трясло от холода, паники и неизвестности.

Ожидание было недолгим. Вошёл Адамаск. Теперь он смотрел прямо на меня и расплывался в удовлетворённой улыбке.

— О! Отлично смотришься. И освещение очень удачно скрывает твои синяки под глазами. Да ты просто светишься от счастья! Сейчас добавлю пару штрихов.

Он подошёл. Разорвал моё платье в районе груди, максимально её оголив, и, не стесняясь, меня рассматривал.

— Убери от меня руки!

— А то что? — он громко засмеялся. — Ну подумай, что ты сможешь сделать?

Я молчала, сказать было нечего, во мне кипела слепая злость. Если бы у меня была возможность, убила бы его без малейшего сожаления. Но я всего лишь беспомощная пленница в руках этого ублюдка.

— Ну, наконец, уяснила, а то я уже начал сомневаться в твоих умственных способностях.

Он залез под юбку и похлопал по оголённой попе.

— Готовься, милая, и не подведи, должно быть всё красиво и естественно.

Кровь прилила к лицу, и я с ужасом думала, что сейчас будет. Мысли путались, и способность здраво рассуждать терялась. Я словно в фильме, и то, что происходит, не может быть со мной. Время остановилось, и каждая минута тянулась мучительно долго.

Открылась дверь, завели человека. Он был весь в крови, синяках и еле передвигался.

— Ну вот, все собрались.

— Алекса, прости, Григориан немного не в форме, но ты слишком долго выздоравливала, сама виновата.

Его посадили на стул, а он, кажется, даже был не в сознании. Адамаск недовольно покачал головой, увидев такое зрелище, и отдал приказ. Принесли воды, вылили на Григориана. Я забыла о своём дискомфорте и даже, кажется, забыла, как дышать. Всё моё внимание было сосредоточено на Григориане, я пыталась уловить малейшее его движение. По телу растекалось холодное предчувствие неизбежного. Слишком тонкая грань между жизнью и смертью была для него. Неужели всё? Нет никакой надежды?

Он приподнял голову, едва открыв глаза.

— Прости, — еле прошептал он. Адамаск зло посмотрел в его сторону, опять отдал какую-то команду помощнику, и тот завязал пленнику рот.

Из глаз слёзы лились ручьями. Пыталась вырваться: как могла, дёргала руками и ногами, но всё было бесполезно. Я очень хотела подойти и хотя бы прикоснуться к нему, почувствовать тепло родного человека.

— Я люблю тебя. И буду всегда любить, что бы ни случилось.

— Ну посмотрите на эту сладкую парочку.

Он захлопал в ладоши.

— Вы рано начали. Любовь, говоришь? Что это вообще такое? Григориан, неужели ты знаешь, что это?

Ну что в этой девчонке такого, что ты предал друга, который так тебе доверял? Хотя, всё к лучшему, у меня открылись глаза…

Сейчас совершим ритуал, который так и не случился. Лучше поздно, чем никогда.

Он подошёл, провёл пальцем по моей щеке, потом шее и остановился на груди. От холода и страха я вся покрылась мурашками. Следующим резким движением он снял мои руки с крючка, на котором они были закреплены. Наконец можно было их опустить. Но это оказалось лишь временным облегчением. Адамаск с силой дёрнул и лишил меня остатков одежды. Я стояла полностью голая. Ноги были связаны, и идти я не могла. Григориан хотел что-то сказать, изо всех сил пытался разорвать верёвки и вырваться, но, конечно, это было бесполезно.

Адамаск взвалил меня на плечо и пронёс пару метров до стола. Уложил лицом к к крышке. Держал рукой спину, я не имела возможности пошевелиться, другой снимал свои штаны. Зажмурила глаза. Громкие рыдания бурным потоком вырывались у меня, и я не знала, как их сдержать. Провёл рукой по груди, спине, поднял моё лицо и повернул в сторону Григориана, чтобы он меня хорошо видел. Боялась открыть глаза и встретиться с ним взглядом, поэтому так и лежала, крепко сжав веки. Рука на груди, рука на ягодицах, болезненный толчок, ещё. Мысленно считала… Это не может продолжаться вечно. Главное, продержаться ещё немного. Стыд и боль повсюду разъедали меня, сейчас поняла выражение провалиться сквозь землю. Да что говорить, я бы сейчас с удовольствием умерла и ни разу не пожалела об этом.

Надолго его не хватило… Он отшвырнул меня, как ненужную вещь, на пол.

— Мило, но