Фокусник - Жан-Марк Сувира

Фокусник спокоен, он не ощущает ломки, обычно толкающей его на совершение преступлений. Просто ему хочется увидеть какого-нибудь мальчика. А там видно будет. Пока что он занят дорогой: дождь снова усилился после двухчасового затишья. Он легко находит стоянку и решает, что это добрый знак. Обходит квартал пешком. Ничего. Задерживается на автобусной остановке. Ничего. Отправляется в ту часть улицы, где старик с собакой и сумкой на колесиках кормил голубей. Ничего. Тогда он отправляется по второму кругу, параллельно заглядывая в окна магазинов. Ничего. Лекюийе возвращается на автобусную остановку. Ничего. Точнее, народ, садящийся в автобус и выходящий из него. Он осматривается: ничего. Из-за этого нервничает гораздо сильнее, чем мог бы себе представить.

Он снова начинает обход — и тут наконец замечает мальчика в булочной. Лекюийе останавливается как вкопанный и решает пойти за ним следом. Он смотрит, как продавщица кладет бриоши с сахаром в бумажный пакет и вручает его мальчику. Тот медленно выходит, не замечая Фокусника, укрывшегося как бы от дождя в подъезде соседнего здания. Поначалу он не сводит глаз с ребенка. Тот останавливается под эстакадой и там съедает бриошь. Покончив с этим приятным делом, он подносит к губам пакет и запрокидывает голову, чтобы доесть крупинки сахара, оставшиеся на дне. Фокусник наблюдает за ним не дыша и думает: «Я тоже люблю так употреблять сахар». Ему приходит в голову, что это можно будет использовать в следующий раз в качестве предлога для разговора.

Мальчик бросает пакет в водосточный желоб и некоторое время наблюдает за ним: пакет на протяжении нескольких секунд плывет, а потом исчезает в коллекторе. Убегая, он чуть было не наталкивается на Фокусника. Тому тоже приходится ускорить темп, чтобы не упустить свою цель, и он этим недоволен. Хорошо еще, что мальчик бежит не слишком быстро. Через несколько минут он останавливается у какого-то дома, набирает код и входит внутрь подъезда. Фокусник делает прыжок и успевает придержать створку закрывающейся двери, при этом не обратив на себя внимания. Он стоит снаружи, прислушиваясь к каждому шороху. Через некоторое время до него доносится щелчок сработавшего замка. Он входит в вестибюль. Перед ним лифт, а рядом лестничный пролет.

Фокусник приходит к следующему выводу: мальчик не воспользовался лифтом, а стало быть, живет либо на первом, либо на втором этаже. Он тихонько поднимается по ступенькам и поочередно прикладывается ухом к дверям квартир второго этажа. Ничего. Абсолютная тишина. Он отправляется на третий. Тоже ничего. Тогда он снова спускается и подслушивает у единственной двери на первом этаже. Неясный разговор и музыка. Слышно, как кто-то начинает набирать код на двери подъезда. Лекюийе мгновенно входит в образ маленького человека, задавленного жизнью, дожидается, когда дверь откроется, и прошмыгивает мимо входящего. Фокусник в ярости оттого, что ему вот так бесцеремонно помешали. Стоя на тротуаре, он внимательно осматривает дом. На втором и третьем этажах все окна темные. Его внимание привлекает единственная квартира, расположенная на первом этаже: в двух окнах, выходящих на улицу, горит свет. Через несколько минут он замечает там фигуру высокого сутулого мужчины, рядом с ним — ребенок. Они садятся за стол. Мальчик раскладывает там свои школьные принадлежности и принимается за уроки. Мужчина читает газету.

Идет дождь, холодно. Темнеть начало в пять часов пополудни. Фокусник промок, но абсолютно ничего не чувствует. Время от времени он машинально отирает с лица воду, но это не мешает ему. Демоны решили, что не надо торопить события, и пытаются вывести его из ступора: «Ты теперь знаешь, где он живет; уходи, иначе обратишь на себя внимание прохожих». Фокусник, как будто очнувшись, постепенно начинает шевелиться и, покидая это место, еще раз бросает взгляд на залитые светом окна. Ему хорошо, умиротворение переполняет его. Теперь известно, где живет мальчик. Сюда можно вернуться в любой момент. Когда станет ясно, что пора. Дрожа от холода, он добирается до машины. Напряжение спало в одночасье, и теперь он ощущает и холод, и сырость. Но ему все это совершенно безразлично, теперь, когда удалось выследить новую жертву. Скоро все поймут, что он отнюдь не «серая, заурядная личность», как называют его в газетах.

В завершение своей смены он обслуживает еще двоих клиентов, упорно предлагающих ему «выпить горяченького», принимая во внимание то, как сильно он промок. Ему нехотя приходится согласиться. Последняя клиентка, дама преклонных лет, болтает без умолку. Время от времени он выдавливает «да» или «нет» — даме этого достаточно для продолжения разговора. Ему хочется уйти, но напиток еще очень горячий, а дама так настаивает на том, чтобы он допил свою кружку, а потому ему приходится задержаться еще минут на десять, прежде чем сбежать.

Он бормочет неразборчивое «спасибо», не поднимая глаз, и, спускаясь по лестнице, понимает, что от этого напитка — чая или травяного отвара — ему действительно стало лучше. Прежде чем вернуться к себе, он кое-что покупает на ужин в магазинчике на станции технического обслуживания, где обычно заправляется. Демоны несколько раз напоминают ему об осторожности. Он принимает это к сведению и смотрит в зеркало заднего обзора, опасаясь слежки. Припарковав машину по всем правилам, он идет пешком, еще более бдительно глядя по сторонам. Судя по всему, «хвоста» нет. Ни одного полицейского он не заметил. Он входит в свой дом и принимает еще одну «меру предосторожности»: не зажигает желтоватую лампу, обычно заливающую своим тусклым светом подъезд. Он стоит у входной двери, на шаг позади нее, невидимый с улицы, проверяет, не идет ли кто за ним. Наконец убедившись, что все в порядке, он включает свет, забирает из ящика пару писем и входит в квартиру, бормоча детским голоском:

— Это Арно, я дома. Вы бы гордились мной, если бы знали, что мне сегодня удалось.

Фокусник выкладывает покупки на стол и, не снимая куртки, вскрывает письма. Он знает, что это послания от госслужб: они проштампованы автоматом, его имя и адрес стоят на специальных наклейках. Одно от психиатра в галстуке-бабочке: к нему на прием он должен явиться через три дня, в восемнадцать тридцать. Второе — от нового инспектора по делам условно-досрочно освобожденных: его вызывают на утро следующего за визитом к психиатру дня. Он устал после рабочего дня и эмоциональных переживаний, сопряженных с обнаружением мальчика с улицы д’Аврон. Ему опять холодно. Эти два письма выбили его из колеи. Демоны чувствуют, что его вот-вот накроет волна ярости, тут же берут инициативу в свои руки и настойчиво внушают ему: «Стоп! Успокойся. Это нормально — что ты получаешь письма, и опасаться тебе нечего. Ты тут главный. Не забывай об этом. Ты сможешь манипулировать „бабочкой“, ведь у тебя есть отличная шпаргалка. Ответь ему заранее заученный урок, он будет доволен. А с этим новым типом веди себя как всегда. Запудри ему мозги, это должно сработать». Демоны повторяют ему это наставление неоднократно. На третий или четвертый раз его гнев стихает. Тогда он снимает куртку и открывает купленную на ужин банку сардин.

Днем Мистраль принял у себя представителя одной из организаций по защите детей — жертв насилия, дал по телефону три или четыре интервью корреспондентам газет и радио, переговорил с судьей, отвечающим за расследование, и проглотил четыре или пять чашек кофе. Теперь он снова берет в руки листок с телефонными номерами трех психиатров. У первых двух по-прежнему включается автоответчик, а у третьего, Жака Тревно, трубку снимает секретарь. Выслушав просьбу Мистраля, он обещает, что доктор выйдет на связь, как только закончит консультацию. Что и происходит спустя два часа. Мистраль представляется и сообщает, что звонит по рекомендации Эвелин Жирар из бригады по делам несовершеннолетних. Голос психиатра тут же окрашивается дружелюбными нотками, он приносит комиссару свои извинения: