Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб

– Ваш господин… Шейх аль-Джебал?

– Кто же еще? Конечно, он. Я имею некоторые навыки в семи фундаментальных науках, таких, как: логика, арифметика, музыка, геометрия, астрономия, физика и метафизика. Но сидна является специалистом во всех религиозных традициях, в каббале евреев и магии. Мы повинуемся ему с удовольствием, потому что за ним – совершенное знание.

Но Омар, переворачивая страницы труда Платона, уже не расслышал последних слов. Его мысль устремилась к поиску решения по извлечению кубических корней.

В Аламуте время шло незаметно. Когда Омар не был поглощен изучением невероятных сокровищ Александрийской библиотеки, он любил сидеть в обществе даистов, которые, казалось, посетили каждый населенный уголок земли и с удовольствием делились своими впечатлениями, обсуждая науки Китая или музыку Византии.

Омар был удивлен интересом Рун уд-Дина к магическим квадратам. Маленький человек выработал отдельные комбинации чисел, которые выдавали постоянные результаты, независимо от того, как они складывались или перемножались. Омар, чьи исследования были посвящены решению практических проблем, лишь пожимал плечами.

– Такие результаты любопытны, – заметил он, – но они бессмысленны.

– Они не бессмысленны для обычных умов, – Рун уд-Дин возразил, – они магические.

Каждую ночь, однако, Омара посещали полуфантастические видения первого вечера. Стены его комнаты имели странную окраску, и его не покидало ощущение спокойного благополучия и власти. Он никак не мог решить, исходит ли оно от крепкого вина или от разреженного горного воздуха.

Это не мешало ему наблюдать за звездами, расположенными низко на севере над самой линией горизонта, которые он не мог видеть в Нишапуре. Как-то поздним вечером он как раз смотрел на звезды в одной из башен, когда взволнованный Рун уд-Дин разыскал его:

– Наш господин встретится с тобой. Но мы должны поторопиться.

Неохотно Омар отложил диаграмму, которую рисовал. Рун уд-Дин, однако, был настойчив:

– Ты увидишь то, что обычные люди вне этих стен никогда не видели. Следуй за мной и не говори ни с кем, кроме меня.

Почти бегом он вел Омара вниз из башни, через главные залы к ступеням библиотеки. На сей раз он открыл другую дверь и начал спускаться по лестнице, выдолбленной в твердой скале.

– Смотри под ноги! – крикнул он через плечо, держа над головой круглый фонарь.

Омар не нуждался в таком предупреждении. С противоположной стороны стены вообще ничего не было видно. Дыхание холодного воздуха исходило снизу. Ступени вели вниз, и он чувствовал, что спускается в большую шахту в горе. Хотя скала под его ногами была из твердого базальта, ступени стерлись от бесчисленных ног, прошедших по ним.

Местами ступени были разрушены, так что ему приходилось цепляться за скалу. Рун уд-Дин, казалось, знал каждую точку опоры. Он прыгал вниз с ловкостью горного козла. От раскачивающегося фонаря кружилась голова.

Когда наконец они оказались у основания шахты, Омар глубоко вздохнул.

– Эти ступени были сделаны не вчера, – заметил он между делом. – Это шахта?

Невысокого роста философ взглянул на него с любопытством:

– Ты первый, кто, спустившись сюда, задает подобный вопрос. Да, эти ступени были высечены во времена, когда люди поклонялись солнцу… и огню. То, что они искали здесь и ниже, больше чем золото. Но теперь смотри и ничего больше не говори.

Повернув в проход, который Омар счел естественным туннелем, Рун уд-Дин почти пробежал его. В конце туннеля Омар от неожиданности вздрогнул, наткнувшись на черного воина, в одиночестве стоявшего в темноте, склонив копье перед низкой деревянной дверью.

Охранник не обратил на них никакого внимания, и Рун уд-Дин толчком открыл дверь. Омару пришлось низко наклониться, чтобы проследовать за своим проводником, и когда он поднял голову, то оказался в просторном помещении, в окружении множества других людей.

Рун уд-Дин взял его за руку и повел вперед сквозь ряды собравшихся, которые что-то неодобрительно бормотали, когда им казалось, что их потревожили. Дойдя до свободного места, он прошептал:

– Сядьте здесь.

Перед ними, поверх темных рядов из голов и плеч, горел огонь. По крайней мере, так сначала подумал Омар. Но огонь, периодически вырывавшийся из трещин в каменном полу пещеры, обладал ярким синеватым свечением и совсем не походил на обычное пламя. Собравшиеся насвистывали и напевали какую-то мелодию. Откуда-то доносились звуки, которые как бы дополняли мелодию.

Музыка, предположил Омар, исходила от флейты; но время от времени он слышал медный лязг гонга и переливы серебряных колокольчиков, которые отзывались слабым эхом в невидимой вышине пещеры.

Хотя толпа покачивалась из стороны в сторону, в лад с отдаленными песнопениями, голова каждого была повернута туда, откуда вырывались языки пламени. Мгновение Омар понаблюдал за собравшимися.

Все они были молоды, и все носили уже знакомые бело-красные одеяния охранников Аламута. Некоторые узкие смуглые лица свидетельствовали о наличии арабской крови, а другие могли бы оказаться индусами или китайцами.

– Фидаисты, – прошептал Рун уд-Дин, – посвященные. Это – их ночь свободы и радости. Скоро они взглянут в лицо Бога жизни и смерти.

Глаза посвященных были широко раскрыты, время от времени кто-то вытирал пот со лба свободным концом тюрбана. Но внимание их поглощало лишь то, что происходило позади огня.

Начался танец с мечами, танец, центром которого был одинокий человек, стоявший с высоко поднятыми руками. Человек медленно вращался на пятках, повторяя нараспев:

– Аллах иллахи… Аллах иллахи… иллахи.

С губ толпы срывался тот же призыв, а мелодия, под которую раскачивались тела, усиливалась звоном колоколов.

Вокруг певца прыгали и кружились танцоры, каждый размахивал двумя саблями в таком совершенном ритме и с такой невероятной отточенностью движений, что сталь ни разу не коснулась стали, хотя лезвия свистели над головами других танцоров, и собравшимся казалось, будто сабли сейчас рассекут их тела надвое. Пот струился по голым рукам, поскольку танец ускорял темп, а сверкающая сталь превратилась в дугу света.

– …Иллахи, иллахи! – стонала толпа, покачивая бедрами.

Как долго длился танец, Омар не знал, но он уже приближался к концу. Рун уд-Дин тисками сжимал его руку и с трудом дышал. С другой стороны от него мальчик рыдал и кусал губы.

– Его час – пробил! – раздался голос среди монотонного скандирования. – В рай… В рай.

И тут Омар разглядел еще нечто позади танцоров. Форма этого «нечто» стала проявляться более отчетливо в свете пламени. Это было животное с лапами льва, с огромными когтями и туловищем быка. Выше в отблесках пламени оно приобретало очертание, напоминавшее громадную голову человека с вьющейся бородой.