Воспоминания инженера-2. Уроки жизни - Матвей Зельманович Львовский

просто: превратить под землёй уголь в газ, который затем использовать в быту и промышленности. Эта утопическая идея не нашла реального применения. Но она мне запомнилась хотя бы потому, что о ней я рассказывал любому встречному. Большинство из них за спиной крутили пальцем у виска. Тем не менее, приятно вспомнить. Приближались выпускные экзамены, соответственно возрастало волнение. Начались экзамены. По всем предметам, кроме диктанта, я получил высокие оценки. Что касается диктанта, то при написании слов в них при проверке были обнаружены ошибки. Так, вместо правильного написания слова «видимость» я написал «видемость», в связи с чем мне за диктант была снижена оценка. Таким образом, я лишился золотого аттестата и золотой медали. Осталось ждать выпускного вечера. Он состоялся 21 Июня 1941г. В торжественной обстановке нам, окончившим среднюю школу, вручили аттестаты. Мне вручили серебренный аттестат, но без медали. Затем мы фотографировались. После всех официальных процедур нас пригласили в отдельный класс, где были накрыты столы с вином и закуской. Были произнесены прощальные речи, как со стороны преподавателей, так и выпускников. Прощальный вечер продол-жался до ночи, после чего мы покинули школу, в которой проучились много лет.

На следующий день я проснулся около двенадцати часов, испытывая жажду. Обычно, в доме хранилась бутылка минеральной или сельтерской воды. Но ни той, ни другой не нашёл. Пришлось одеться и направиться в ближайший магазин за водой. Магазин, был расположен за городским радиоузлом. По пути я подумал, что сначала зайду в магазин, а на обратном пути посещу моего приятеля, работающего оператором на узле. Так я и поступил. Когда вошёл в радиоузел, я увидел Павла, который стоял у стойки с радиоаппаратурой. Он, как обычно, настраивал радиоприёмник, с целью улучшить слышимость. В то время на всей территории СССР работала одна длинно-волновая станция имени Коминтерна. В Кагане слышимость была очень плохой из-за сильных помех. Увидев меня, он, сильно побледневший, сказал: «Матвей, война!» Я сначала не мог понять, о чём он говорит. Но он повторил: «Германия напала на нашу страну, теперь понял? Сейчас будут передавать обращение В. М. Молотова к народу. Подожди». Действительно, скоро через жуткие помехи мы услышали обращение В. М. Молотова к народу в связи с вероломным нападением Германии. Выслушав его речь, я почувствовал, что в голове крутится рой разных мыслей. Главная мысль-это та, что Германия будет разбита в считанные дни и это успокаивало. Другая-сможем ли мы выехать из Кагана, не закроют ли железные дороги. Попрощавшись с Павлом, я быстро отправился к дому. Дома я застал сонных от жары тётю Фаню, дядю Мойсея и спящего Сэма. Они не ведали, что происходит. Я им коротко растолковал о том, что произошло, и предложил ускорить сборы в связи с отъездом. Вечером, я решил пойти в парк в надежде встретить кого-нибудь из старших, чтобы побеседовать и понять, что же происходит на самом деле. На мою удачу я встретил в парке Е. А. Блантера, моего преподавателя. Здесь я вынужден отвлечься, чтобы вспомнить одно важное событие, которое имело место в марте или апреле 1941 года. Тогда в один из дней ко мне обратился Ефим Абрамович с таким неожиданным предложением: «Завтра в Доме железнодорожников состоится закрытая лекция представителя ЦК партии по вопросу текущих событий. У меня есть лишний билет. Составьте мне компанию. Думаю, вам будет тоже интересно его послушать.» Я без колебаний согласился. На следующий день, вечером мы встретились и вместе направились слушать лектора. Своё сообщение лектор начал с того, что всё услышанное здесь и сейчас, во избежание кривотолков, не подлежит распространению и обсуждению. Затем он перешёл к политическому обзору обстановки в мире и в стране. Но когда он перешёл к западным границам СССР, он неожиданно сообщил о возможности нападения Германии на нашу страну. «Имеются неопровержимые данные на этот счёт. Разумеется, наше правительство проявляет максимальную осторожность и по-прежнему выполняет свои обязательства, вытекающие из договора между двумя странами», заявил он. То есть, уже тогда, весной правительство знала о планах вероломного нападения и ничего не делало. Ефиму Абрамовичу и мне было трудно поверить, что Германия нападёт на нашу страну, где на всех её просторах звучит песня «Если завтра война…» На следующий день начались интенсивные сборы, упаковка вещей, мебели, посуды. Тётя Фаня продала корову. Постепенно мы отвозили на товарную станцию большие ящики и готовились к отъезду. Почти каждый день мы вечером встречались в парке в условленном месте с Ефимом Абрамовичем. Появились первые сообщения об отступлении наших войск. Мы расценили это как сознательное заманивание немцев в глубину, подобно тому, как поступил М. И. Кутузов. Как мы заблуждались! Вскоре после отправки багажа мы уехали. Никаких проблем с приобретением билетов на поезд мы не имели. Накануне отъезда я тепло попрощался с Ефимом Абрамовичем.

Глава шестая

Учёба в институтах и сопутствующие эпизоды

По приезде в Ташкент выяснилось, что у нашей семьи есть домашний очаг-это полуподвальная квартира из двух крошечных комнат, причём одна из них проходная. В квартире отсутствовали кухня, туалет, газ и водопровод. Воду приходилось приносить самим: благо колонка с водой находилась на углу нашего трёхэтажного дома. Газ заменила керосинка. Туалет находился во дворе. Эту, так называемую, квартиру папе выделила швейная фабрика, куда он, после долгих поисков работы смог устроиться. Произошло это благодаря случайной встречи папы с директором швейной фабрики П. В. Епифановым, старым знакомым по Кагану. Они хорошо знали друг друга. Епифанов узнал о папиных трудностях и предложил ему работу в отделе снабжения фабрики. Папа с радостью принял предложение в вскоре приступил к работе. До этого мои родители были буквально на грани нищенствования: ни денег, ни продуктовых запасов. Теперь родители были счастливы, папа имел работу, а все мы кров. Моня окончил девять классов средней школы и готовился продолжить учёбу. Но война внесла серьёзные коррективы в наши жизненные планы, но об этом позже. На семейном совете было принято решение, согласно которому я обязан поступить в институт. Поскольку я мечтал стать инженером, то другого выбора, кроме как поступить в Среднеазиатский индустриальный институт, у меня не было. При поступлении в институт у меня также не было выбора инженерной специальности, поскольку меня принудительно направили учиться на вновь организованный факультет под названием «Автомобили и автомоби-льное хозяйство». Деканом этого факультета стал профессор, доктор технических наук из Одессы. Я не запомнил его фамилию, так как моё пребывание в этом институте было очень коротким.

В сентябре начались занятия, но спустя