Последний расчет - Хьелль Ола Даль

– Какой у вас уютный дом, – вмешался в разговор Фрёлик.

Ветеринар тяжело рухнул в кресло и смотрел перед собой без всякого выражения.

– Я устал, – произнес он, подавленно качая головой. – Не спал больше суток. Еще не привык к смене часовых поясов. Приехал домой и вижу, что Хеннинг висит на люстре… Это уж слишком.

– Что?.. – начал было Гунарстранна, но Фрёлик его остановил и присел на корточки перед ветеринаром. Тот по-прежнему смотрел перед собой остекленелым взглядом.

– Мы вам очень сочувствуем, – мягко начал Фрёлик. – Понимаем, как это для вас тяжело, и тем не менее нам необходимо кое-что прояснить, хотя лучше не здесь. Если не возражаете, я сниму вам до завтра номер в отеле.

– Здесь моя квартира, – словно издалека возразил человек в кресле.

– Конечно, ваша.

– Так почему вы не уходите? Почему мне нельзя остаться одному?

– Нам придется забрать тело вашего брата с собой, – сказал Фрёлик. – Кроме того, в квартире будут работать эксперты; они должны установить, как это произошло.

– Но ведь все очевидно!

– Господин Крамер, – не сдавался Фрёлик, вытаскивая чемодан в прихожую. – Прошу вас, пойдемте со мной!

Гунарстранна подошел к окну и стал наблюдать. Фрёлик, крупный, широкоплечий, шел враскачку; его спутник как будто сразу состарился на несколько лет. Ветер взъерошил его волосы, открыв заметную лысину на макушке. Они направлялись к полицейской машине.

Дернув ртом, Гунарстранна непроизвольно поднял руку и поправил свой зачес. В квартиру вошли санитары с носилками и черным пластиковым мешком. Гунарстранна посмотрел на покойного Хеннинга Крамера.

– Вызывайте экспертов, – сдавленным голосом велел он. – А я уезжаю на все выходные.

Шла вторая половина пятницы; машины медленно ползли по Драмменсвей. После того как Фрёлик свернул на старую дорогу, ведущую в горы Лиер, движение стало свободнее. В Хурумланне ему не попалось почти ни одной встречной машины, особенно после того, как он покинул шоссе. Грунтовая дорога петляла между фермами. Время от времени он замечал рядом с домами собак – лаек или сенбернаров. Псы спали, положив головы на передние лапы. Услышав рокот мотора, они вяло приоткрывали один глаз и провожали машину взглядом. Потом по обеим сторонам дороги пошли поля и луга. Ему пришлось проехать по старому мосту, перекинутому через ручей. Какой-то смельчак, очевидно считавший себя крутым фермером, выгнал коров пастись на утес. Коровы лениво паслись на каменистом пастбище и, равнодушно жуя, топтались рядом с шалашом из грубо обтесанных кольев.

После того как асфальт закончился и дорога пошла по лесу, все ориентиры пропали. Каменистая тропа была очень сухой, хотя дождь закончился всего несколько часов назад. Вверх взметались клубы пыли. Фрёлику пришлось закрыть все вентиляционные отверстия. Сквозь густую листву деревьев светило солнце. По обочинам дороги попадались зеленые почтовые ящики. Значит, жилье недалеко. Иногда на развилках Фрёлик видел следы от гусениц трактора или коровьи тропы, которые уводили в никуда. Он проехал бы нужный поворот, если бы не увидел красную газонокосилку Гунарстранны. Раз нашел газонокосилку, можно считать, приехал. Так было всегда, и всякий раз ему казалось, что дорога занимает больше времени, чем в прошлый приезд. Он проехал мимо луга, на котором паслись стреноженные красавцы кони с блестящими шкурами. Чуть дальше виднелся загон с просевшей крышей. Кони задергались, когда мимо них проехала машина. Дальше пошли дачные домики с разноцветными почтовыми ящиками. Фрёлик притормозил, увидев большой зеленый контейнер для мусора. Выше, на склоне, под сосной стояла газонокосилка Гунарстранны. Фрёлик поставил свою машину рядом с газонокосилкой. Из багажника он достал спальный мешок, мясо для гриля, шесть банок пива и бутылку виски «Баллантайн». Запер машину и неуклюже побрел по тропинке между деревьями, которая вела в святая святых Гунарстранны: в хижину, которую он называл «Дворцом».

Своего босса он нашел на веранде. В белом спортивном костюме Гунарстранна выглядел непривычно, как будто вывалялся в муке. В шезлонге сидело нечто белое; сверху торчала голова, с боков – руки. На перилах стояли тяжелые, почти неношеные, кроссовки. В пальцах существо разминало самокрутку.

Фрёлик начал с того, что он узнал от брата Хеннинга Крамера.

– Машина, «ауди», тоже принадлежит брату. Хеннингу разрешалось брать машину, когда брат уезжал из города. В последний раз его не было десять дней; по его словам, в основном Хеннинг жил с матерью, но и за его квартирой присматривал. Возможно, он там ночевал время от времени. В этот раз они ни о чем специально не договаривались, только что Хеннинг заскочит к брату и польет цветы. В том числе и тот кактус.

Гунарстранна спустил ноги с перил, встал и подложил в кирпичную жаровню угля. Сухо потрескивал огонь.

– Принеси стаканы, – распорядился он, доставая маринованное мясо из упаковки.

Фрёлик зашел в широкие застекленные двери. Кухню и гостиную разделял большой стеллаж. Он взял с полки две большие пивные кружки.

– Я приготовил салат, – буркнул Гунарстранна и одобрительно кивнул, когда Фрёлик разлил пиво.

– Брат говорит, что Хеннинг часто бывал в его квартире. А еще они недавно разговаривали по телефону. Хеннинг звонил ему в четверг.

– Когда? – спросил Гунарстранна.

– В восемь вечера по нашему времени. Поскольку Хеннинг сам позвонил ему, брат считает это доказательством самоубийства. Он, мол, хотел убедиться, что ему никто не помешает, когда он будет вешаться.

– Почему?

– Во-первых, потому, что на Филиппинах было три часа утра. Хеннинг уважал брата и ни за что не позвонил бы ему, если бы не особый случай. В основном он спрашивал, когда брат вернется домой. Хеннинг раньше никогда не звонил брату, когда тот находился за границей.

– В четверг вечером… Интересно, чем я тогда занимался, – пробормотал инспектор себе под нос.

– Я-то был в кино, – заметил Фрёлик.

– Тратишь свою жизнь на кино?

– Я ходил не один, а с дамой. И потом, боевика я еще не видел! Кстати, это тот самый фильм, что смотрела Катрине Браттеруд перед смертью. А у одного из персонажей там бородка точь-в-точь как у Крамера. Более того, он очень на него похож.

– Да что ты… И кто он – положительный герой или злодей?

– Злодей, – усмехнулся Фрёлик.

– О чем они говорили?

– Кто?

– Хеннинг с братом.

– О жизни, о смысле жизни, о том, в самом ли деле все предрешено, или человек волен изменить свою судьбу и свою жизнь.

– Такой разговор не обязательно свидетельствует о депрессии и склонности к самоубийству, – заметил Гунарстранна. – Подобные вопросы возникают и от любопытства.

– В таком случае он мог бы и подождать, когда брат вернется домой.