Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Штрихи к портрету кудесника - Евгений Лукин

Штрихи к портрету кудесника - Евгений Лукин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Перейти на страницу:

Семинар заинтригован. Я — тоже. Еле дождавшись перерыва:

— Борь, а планетарно-сексуальный — это как?

Вздыхает страдальчески:

— Ох, Женьк… Ну, не нравится мне, как он пишет… Прочёл у него рассказ — а там два альпиниста лезут на марсианский пик, ну и ведут философские беседы. И всё! Ну, я и подумал: написать, что ли, вроде как пародию?.. Тоже лезут два альпиниста, только не на пик, а на огро-омный такой… — Следует выразительный жест.

— И ты это уже написал?!

— Я это уже напечатал!!

Ну, знаете… Так не бывает.

Наивные…

Озорник? Конечно, озорник. И по тем временам, я бы сказал, озорник отважный…

Лишь потом, познакомившись с Борей поближе, я понял, что это даже не отвага. Это больше, чем отвага, — это отказ играть по предложенным свыше правилам. То ли мудрая наивность, то ли наивная мудрость — поди пойми!

А в самом деле, обратите внимание: все персонажи Штерна — наивны и поэтому вечно попадают в забавное положение. Мало того, именно из-за их наивности становится нестерпимо ясен весь идиотизм окружающей жизни.

Наивен капиталист из параллельного мира, полагающий, что директор повесил над столом в кабинете портрет своего дедушки.

Наивен старенький скульптор, свято уверенный в том, что Великую Октябрьскую революцию подстроили его конкуренты и завистники, дабы сорвать открытие заказанного партией кадетов бюста Родзянко.

А уж как наивен Максимилиан Волошин из первого варианта «Эфиопа»!

— Волошин, — представляется он шкиперу. — Русский поэт серебряного века…

Для сравнения случай из жизни: завершается — не помню уж который по счёту — «Интерпресскон», ознаменованный какими-то неприятными инцидентами. Заключительную речь держит Борис Натанович Стругацкий:

— …ну что я могу сказать, господа? Только то, что говорил и раньше. Пить надо меньше!

Исполненный наивного (опять-таки наивного!) ужаса голос Бори Штерна из зала:

— Как?! Ещё меньше?..

Подозреваю, что всех своих героев Боря списывал с себя и, что удивительно, не повторился ни разу.

…и обаятельные

Ещё одно тому доказательство: все его персонажи невероятно обаятельны (причём, как правило, именно из-за своей наивности). Все. Даже мордоворот-дракон, у которого из воротника куртки торчала всего одна голова, да и та с каторжным клеймом, а вместо остальных — аккуратные обрубки. Даже начальник врангелевской контрразведки, прилежно записывающий за Сашком частушки: «Огур-чики-чики… помидор-чики-чики…» Даже Чудесный Нацмен из «Краткого курса соцреализма», развлекавшийся тем, что ставил на стол ребром национальный вопрос, а тот стоял и не падал…

Уму непостижимо: столько книг — и ни одной откровенной сволочи среди героев!

Каким же нужно быть хорошим человеком!

Имя Штерна, как я уже говорил, овеяно легендами и увито анекдотами. Подобно своим персонажам Боря то и дело влипал в невероятные и неизменно забавные ситуации, отчего общая любовь к нему лишь усиливалась. Памятна история о том, как Боря в отеле «Турист» потребовал документы у Чадовича, и это его незабвенное «Ж-ж-ж…», которым фантасты пару лет приветствовали друг друга при встрече, и многое, многое другое, чего я пересказывать не намерен, поскольку и без меня перескажут.

Снова Дубулты. 1985

Обсуждаем рассказ Штерна «Галатея». Слово берет рижанин Коля Гуданец — наш будущий друг, о чём мы еще не знаем. Ему хорошо. У нас ни одной книжки не вышло, а у него целых две. Ещё у него ухоженная борода, две курительные трубки в чехольчиках, а брови Коля ради вящего эстетизма держит приподнятыми.

— Вы травестируете, — с прискорбием говорит он Штерну. — Причём постоянно…

— Простите… как? — не верит своим ушам Боря.

Гуданец несколько даже шокирован.

— Э-э… травестируете…

— А это что такое?

Ну вот! А еще фантаст! Мог бы и знающим прикинуться…

Хрустальный интеллигентный голосок одной из участниц:

— Мне кажется, название рассказа («Галатея») не совсем соответствует его содержанию…

Боря (мрачно):

— А это не моё название. Это «Химия и жизнь» переиначила…

— Вот как? — удивляется хрустальный голосок. — А у вас он как назывался?

— «Голая девка», — отрывисто сообщает Боря.

В зале приглушенный гогот.

— Чего ржёте-то? В самом деле — «Голая девка»!

Вот судьба: всю жизнь говорил правду — и в итоге прослыл юмористом…

Ну не зря же любимым Бориным писателем всегда был Антон Павлович Чехов!

Дурмень. Полпоприща

Ссориться с людьми Боря Штерн не умел (случай с мэтром Б. ссорой не назовешь), а если пытались втянуть в окололитературные склоки и дрязги — он либо уклонялся, либо пытался сделать их литературными, а это уже, согласитесь, совсем другой коленкор.

— Ребята! Ну что вы там делите? Посмотритесь в зеркало! Сколько вам лет? Старые, толстые, лысые… Давайте лучше вместе повесть напишем. Я начну, а вы продолжите…

В этом весь Штерн.

Мягок, покладист, но только до определенной степени. Как там у Матфея? «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два». Полпоприща Боря, пожалуй, одолеет. Потом неминуемо опомнится — и пошлёт принудителя куда подальше.

Особенно забавно вышло в Дурмене (это под Ташкентом), где, не помню уже за каким дьяволом, собрал нас на закате (или на заре?) перестройки кооператив «Текст».

Распахивается дверь номера, и на пороге возникает писатель К. Этакий, знаете, губитель женских сердец. Серая тройка, галстук, петушья осанка, в руке — бутылка шампанского, глаза горят. Он собрался на поиски приключений — и ищет напарника. Однако в номере вокруг красного пластмассового ведра с розовым мускатом собрались исключительно супружеские пары. Хищным оком вошедший обводит честную компанию — и — о счастье! — на кровати у стеночки, уютно свернувшись калачиком, спит одинокий Штерн. Вот она, жертва!

— Боря, вставай! — тормошит его писатель К. — Пойдем по бабам!

— Ну чего, чего?.. — бормочет спросонья Штерн.

— Вы все пьяницы! — объявляет К., оборачиваясь к нам (половина присутствующих, напоминаю, дамы). — А я — гуляка… Вставай, Боря! Пойдем от них!

Бедный Боря встает, но вежд разлепить не может. На нём — мешковатые спортивные штаны, майка и тапочки. Торжественно вручённую бутыль он машинально прижимает к пузику.

Мы высыпаем за ними в коридор. Картина — потрясающая. Впереди гордо вышагивает К. Даже не вышагивает — он шествует стопами. А за ним, чуть поотстав, удивительно похожий на медвежонка, обрёченно косолапит так и не проснувшийся Штерн с бутылкой шампанского.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?