Лабиринт. Войти в ту же реку - Александр Забусов

— С сего дня это твоя тень.

— Как это?

— А, так! Беда ли какая, аль нужда возникнет, руку вверх подыми и она рядом окажется. Ты ее, может и не увидишь, но знай, она рядом. В школу проводит и на отдых отвалит. Из школы выйдешь, она тут как тут. Ежели кто неожиданно тебя зазовет куда, телефон в школе имеется, мне позвонишь.

Взглянул на ведьму.

— Все поняла, Панночка? За внучку, мне головой отвечаешь.

Кивнула, улыбнувшись Ольге. Та спросила у деда:

— Зачем это все?

Дед состроил улыбчивую рожицу, похлопал внука по плечу.

— Смотри Мишаня, тебя одноклассники кличут. Иди, а то всю нашу конспирацию порушишь. Иди-иди! Мы тоже скоро придем.

Действительно, народ из их класса скучковавшись напротив школьных окон, желал сфоткаться на память. Послушался. Пошел. Чего это дед Ольгу подле себя оставил?

Оставшись втроем, дед ласково погладил Ольгу по плечу, будто успокаивая. При его росте, стоя рядом, Ольга смотрелась девочкой-подростком.

— У тебя, милая, на судьбе этим летом смертельная опасность написана. Мишки рядом не будет. Вот Панночка и будет подле тебя исполнять роль моих глаз и ушей.

— Так ведь весна сейчас.

— Ничего. Пусть пообвыкнется с ролью.

— Средневековье, какое-то!

— Вот и добре. Ступай к коллегам и помни про наш разговор. Мишке ни слова. Зачем парня напрягать?

Июнь — месяц насыщенный во всех отношениях. Пока экзамены сдали, каждый ученик не меньше пяти-семи килограмм сбросил. По настроению, так никакого «выпускного» уже не хочется. Дайте людям спокойно на диване поваляться. Не трогайте, вопросов глупых не задавайте. Ну, хотя бы день!

А вот фигушки! В пять вечера — вручение дипломов. После традиционного застолья с учителями и родителями, танцы, длившиеся всю ночь. Родители постарались, к празднику украсили актовый зал. На стенах пестрели рисунками стенгазеты, в которых с юмором расписали о каждом выпускном классе весь его «боевой путь». Деньгами сбросились, устроив концерт после официальной части вечера. Ребята заранее разучивали и прощальный вальс, который обычно танцуют с учителями. Такая традиция в их школе передается из поколения в поколение. Шампанское многим вскружило голову. Каретников вальсировал с «Мадам», то бишь, с завучем школы. Оказывается она не так уж и хорошо умеет танцевать этот старый как мир танец. Чуть наклонившись к уху женщины, зашептал:

— Татьяна Петровна, расслабьтесь. Я веду. Никакого волнения. Вокруг нас никого нет. Только вы, я и музыка. Раз-два-три, раз-два-три! Чарующая музыка вальса. Вы обворожительны, мадам! Вы прекрасно танцуете. Раз-два-три, раз-два-три! Если бы я был хоть на десять лет старше, приложил все свое старание и отбил вас у вашего мужчины!

— Миша…

— Раз-два-три, раз-два-три! Только вы, я и музыка!..

Как галантный кавалер, отвел партнершу на место, откуда приглашал на танец.

— Благодарю вас, сударыня, за незабываемые минуты проведенные с вами в танце.

С улыбкой погрозила пальцем.

— Каретников, ты мерзавец! Но в хорошем смысле этого слова. А ведь я тебя помню еще октябренком. Сколько же женских сердец ты разобьешь, пока не остепенишься?

— Татьяна Петровна, голубушка! Свою норму на этом поприще я давно взял, теперь обещаю быть паинькой.

— Я же и сказала — мерзавец.

А на сцене вокально-инструментальный ансамбль «Горняк», уже занял место, уже готов к работе. Барабанщик «дал» такт, инструменталы подхватили его и солист запел:

Толпой, правда под контролем взрослых, отправились встречать рассвет. Ночь была по-летнему теплой…

Светало… По безлюдным улицам города бежали взявшись за руки, вопя во все горло от переполнявшей молодости, какой-то щенячьей радости и конечно изрядного количества выпитого. Потом молча стояли, любуясь восходом…

Еще одна неожиданность ждала за жизненным поворотом. Ольгиного мужа переводили на повышение. Выслужил-таки себе теплое место! Не хухры-мухры, на минуточку второй секретарь Обкома партии в городе Ворошиловграде. К новому месту работы умотал так быстро, словно пятки салом смазали. Законную «половину» на неопределенное время оставил в Алмазном. Каретников на него не в обиде, лежал раскинув крепкое молодое тело рядом с Ольгой, тоже совершенно голой с едва оформившимся животиком, гладил этот животик, периодически спускаясь ладонью ниже, лаская шелк растительности между ее ног.

— Мишка, прекрати провоцировать! Ты ведь только что получил все что хотел.

— Оль!

— Все. Лавочка закрыта.

Смежила ноги, легла на бок и плотно придвинулась к нему, умостив голову ему на грудь.

— Уболтала! Тогда поговорим о серьезном. Завтра я уезжаю.

— Может не будем об этом?

— Будем, малыш. И так, сколько времени у тебя на поводу шел. Значит так. Провожать не ходи. Сейчас лишние пересуды ни к чему. Я точно знаю, что ближайшие два месяца у меня даже позвонить не получится.

— Все так строго.

— Более чем! Сначала экзамены, затем КМБ[17]. Шаг в право-шаг влево, отчисление. Оно нужно?

— Нет.

— Поэтому держись родная и помни, я тебя люблю, и никто кроме тебя мне не нужен. Деда не забывай. На время моего отсутствия, он твоя защита и опора. И самое главное, ничего не бойся…

Закатное солнце вот-вот должно уйти за горизонт. Сумерки покрыли землю. На перроне остались родители и дед, а поезд помаленьку набирая скорость, увозил Каретникова подальше от родного города. Людей в вагоне было много. С попутчиками ему повезло, купе помимо его самого заполнили две молодых девчонки и женщина преклонных лет. Чтоб дать возможность дамам переодеться в более подходящую для поездки одежду, вышел в тамбур. Уставившись через стекло овального окна в ночь, вдруг осознал, что что-то гложет душу. Что? На ум пришла мысль об Ольге. Сердце сдавило в груди так резко, успел лишь схватиться за поручень привинченный к стенке. В глазах потемнело, кажется на миг даже сознание потерял. Или?.. Нет, нельзя так себя накручивать. Все будет хорошо! Тысячу лет тому назад по прихоти Буса Белояра семь десятков самых преданных ему бояр получили подарок, вторую жизнь. Теперь же, Ночь Сварога на исходе и каждый из потомков Белояровых бояр искал свой путь в этом мире. Свой путь определил для себя и Михаил Каретников.