Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура

стало страшно, что за время моего отсутствия все мною нажитое просто отдадут кому-нибудь другому. Было так, что даже на тебя в глубине души некоторое время злилась: мужчины хорошо устроились, они-то ничего не теряют. Но, скажи, ты же тоже на самом деле не испытал радости, когда я тебе сообщила, что у нас будет ребенок?

Вопрос застал Идзуми врасплох, и он не знал, что сказать. Новость о беременности и правда была как снег на голову. В тот момент не накрыло счастье, не появилось радостное предвкушение – не было тех чувств, которые бы переливались через край. Он тогда из последних сил вымолвил: «Здорово!» Каори, натянув, как могла, улыбку, упрекнула его: «Ну даешь! Сказал так, будто тебя это не касается!»

– На самом деле мне стало спокойнее оттого, что ты отреагировал именно так. Я почувствовала, что и я, и ты – мы вместе будем учиться быть родителями. Ты думал, я не заметила твоей растерянности? Поверь, от меня ничего не скроешь. У меня столько лет тренировок за плечами: я никогда не понимала, что у родителей в голове творится, спасало только то, что я по их лицам эмоции научилась читать.

Каори выглянула посмотреть, как обстоят дела у людей, стоявших впереди в очереди. Оттуда доносилось пиканье, исполняемое в заданном ритме кассовым сканером.

Во время скрининга Идзуми сидел в комнате ожидания и наблюдал за парами, сидевшими на соседних диванчиках. Его одолевало навязчивое желание спросить у каждого из этих людей, почему они решили завести ребенка. Он предполагал, что «нормальные» люди испытывают счастье от самого факта родительства.

– Мы на днях разговаривали с Маки. Она же недавно родила. Вот я и хотела у нее узнать, правда ли, что с рождением ребенка вся прежняя эйфория улетучивается. И она сказала, что ребенок высасывает все соки. Он забирает все время, все деньги, физические и душевные ресурсы.

Зовущий маму голос начал надрываться. По лицу девочки в розовых сандалиях побежали два ручья слез. Она даже не пыталась их смахнуть или вытереть, только повторяла: «Мама-а, мама-а!» Куда же делась мама девочки? Идзуми, обеспокоенный этим вопросом, посмотрел по сторонам, но вокруг не было никого, кто смахивал бы на мать этого ребенка. Каори, которая будто не слышала плача, продолжала делиться впечатлениями от беседы с Маки:

– Чего и следовало ожидать… Но меня это так расстроило!

– Да…

– Но потом, когда она стала кормить ребенка, вся прямо светилась! В ней ощущалось что-то такое особенное, что есть только у эмоционально взрослых людей. В тот момент ко мне пришло осознание: а что, если процесс взросления пролегает как раз через утраты?

Договорив, Каори поставила на пол пачку подгузников и бросилась к умывающемуся слезами ребенку. Она несмело погладила девочку по голове, но этим ей не удалось ее успокоить. На лице Каори застыло смятение: она не знала, что теперь делать. Несколько мгновений она так и сидела перед девочкой, а потом глубоко вдохнула воздух и закричала:

– Мама, вы где?? Ваша девочка здесь!

Но нужная мама так и не объявилась. Тогда Каори помахала мужу, чтобы он подошел к ним.

– Хочешь, дядя сейчас покатает тебя на плечах?

– Стой, я ж не умею.

– Ну вот и научишься. Давай!

Идзуми оторопел: он не имел абсолютно никакого представления о том, как это делать, ведь не только он сам на спине никого не катал, но и его самого тоже. Он наблюдал такую сцену разве что в фильмах. И, опираясь на память об увиденном, он попытался воспроизвести что-то похожее. Идзуми взял девочку под мышки, поднял над головой и посадил на шею. Девочка была – от горшка два вершка, но легонькой ее уже нельзя было назвать. Усаженный на плечи ребенок не мог найти равновесие, и его начало клонить в сторону. Идзуми тут же захватил свисавшие с плеч детские ноги – совсем как спички! – и теперь девочка сидела уверенно. И только розовые сандалии, державшиеся исключительно на кончиках пальцев, болтались перед носом Идзуми.

Катать кого-то на плечах – Идзуми столкнулся с этим впервые в жизни, но какое значение это имело для девочки! Усаженная на внезапно организованный аттракцион, она уже забыла и про слезы. «Мама, откликнитесь! Дочь вас потеряла!» – раскатывался по магазину вопль Каори. Идзуми еще никогда не слышал, чтобы его жена так кричала, будто бы даже не своим голосом.

Из-за спины послышалось, как кто-то стремительно приближается. Женщина, толкая вперед коляску с уложенным в нее мешком покупок, подбежала к Идзуми и, приобняв девочку, сняла ее с плеч. Потом она крепко прижалась щекой ко лбу ребенка и несколько раз искренне поблагодарила Идзуми и Каори. Розовые сандалии так и болтались в воздухе.

«Когда мама отпустит абсолютно все из своей жизни, что же с ней будет дальше?» – задавался вопросом Идзуми, а в его голове без конца вертелась фраза Каори: «А что, если процесс взросления пролегает как раз через утраты?»

13

Пробравшись через переулок с магазинчиками, сын с матерью вышли на главную улицу. Там их сразу приветствовали ослепительные белые лучи заходящего солнца, от которых толпа превращалась в одну большую тень. Идзуми взял маму за руку, и они стали не спеша продвигаться в потоке людей. Медленно. Шаг за шагом.

Девчонки в ярких летних кимоно носились в толпе, и стук вылетал из-под их резвых ног, на которых были традиционные деревянные сандалии. Красный, синий, желтый – вся палитра цветов мелькала меж колоннами людей. «Какие прелестные», – прошептала, наблюдая за переливами красок, Юрико. Ее юката было белого цвета.

Вдоль петлявшей дороги кипела работа по подготовке торговых лавок: кто-то сквозь пот пытался натянуть крышу шатра, кто-то устанавливал кухонное оборудование. Некоторые точки уже были в полной готовности, а кое-где только приступали к сборке каркаса палатки. Но торговцы – все как один – испытывали особенно радостный подъем.

По периметру озера стояли вереницей отели. На их крышах были оборудованы специальные смотровые площадки, которые сейчас были набиты до отказа.

Непонятно откуда взялся рокот традиционных барабанов. Над головой был растянут сизый свод неба. Его стремились пронзить концы больших операторских кранов, на которых держались прожекторы. Между машинами, которые обеспечивали мобильность этой спецтехники, был зажат пункт экстренной медицинской помощи. Там уже находились люди, которым по каким-то причинам стало плохо, а ведь фестиваль еще даже не начался.

Наконец показался вход в сектор, указанный в билетах. До мест пришлось еще добираться по лестнице. Идзуми шел вперед, держа маму за руку и помогая ей подниматься – они