Горькие травы. Книга 2. Священный метод - Екатерина Белецкая

Скорей, как страшный сон, забыть,

Была разгадка так близка…

И кокон выдал червяка.

…

Ах, если б он раскрыться мог,

И жалкий мокрый мотылёк,

Порвал его бы и ожил,

Расправив пару ярких крыл,

Но кокон слишком долго ждал,

И мотылька перерождал.

И вот, угрюмый чёрный рот

Прогрыз наружу в нём проход.

Расправив пару мощных жвал,

С остервенением сжевал

И выплюнул, ничуть не рад,

Пролив наружу жгучий яд.

И на пролившуюся слизь,

Такие же, как он, сползлись,

Все ядовиты и черны,

И недосмотренные сны

Им стали пищей для ума,

И в них роились ночь и тьма.

И поползли за окоём

И червь, не ставший мотыльком,

И несколько других червей,

И коль из-за твоих дверей

Ты слышишь шорох чёрных тел,

Подумай, ты того хотел?

И коли средь тиши ночной

Ты голос песни неземной,

Что за собой во тьму манит,

И ждёт, и тянет, как магнит,

Хоть не понять и трети слов,

Услышал…

Ты их слышал зов.

Но лишь глупец откроет дверь,

И сколько песне ты ни верь,

Пусть упасёт тебя твой бог

Пустить их тени на порог…

В их в жвалах смертоносен яд,

И нет от них пути назад.

…

И если дорожишь собой,

То не пойдёшь, как на убой,

Когда звучит из-за дверей

Зов глада Мастера Червей…[7]

– Точно. Вспомнил, – Ри зябко поежился. – Мы с этим Олегом, кажется, пили в своё время.

– Ты тогда с кем только не пил, – упрекнул Ит. – Но стихотворение… да. Оно точно о нашем сегодняшнем визитёре. Такая же скользкая мразь. Вот интересно, Олег этот – откуда он брал эти образы?

– А может быть, он тоже в некотором смысле бог и брал их из чьей-то головы? – предположил Кир.

– Да нет, конечно, ты что, – отмахнулся Ри. – Просто талантливый человек. Они такие вещи как-то чувствуют.

– Лучше бы они что-то другое чувствовали, – пробормотал Скрипач. – А то от таких откровений хоть вешайся.

– Вешаться мы не будем, – твердо сказал Ит. – Ри, давай, рули на «Ветер». Чем быстрее мы отсюда уйдем, тем лучше.

– Святая правда, – согласился Ри. – А то эта стрела… ладно. Это всё потом.

Терра-ноль, Сухой Лог

В Москву

– Парень, я понимаю, что ты нам не веришь. И я не знаю, как тебя убедить. Не знаю, что сделать.

Ромка и Настя стояли по одну сторону забора, а два сержанта милиции – по другую. Забор давал слабенькое ощущение безопасности, но именно что ощущение, не более того: Ромка понимал, что если они те, за кого себя выдают, забор для них не помеха.

– Если бы ты взял у военрука пистолет, проблем было бы на порядок меньше, – произнес второй сержант. – Официалка в дела местного населения вмешивается только на уровне пакта. Мы бы…

– Мы бы вас вывезли, и очень быстро, – продолжил за него второй. – Вы были бы в безопасности. Поверь.

Ромка промолчал.

Стоял тихий жаркий полдень. В неподвижном воздухе лениво плавали золотые невесомые пылинки. Через крону ближайшего дерева просвечивало солнце, и на земле перед ними лежала сейчас ажурная тень. Ни звуков, ни голосов.

Тишина.

– То есть вы хотите сказать, что мы сейчас в опасности? – Ромка прищурился. – И кто же нас… за нами… ну, от кого эта опасность?

– Здесь находит группа Марии Ральдо. Это первая жена твоего отца…

– Я знаю.

– Официалки вы можете не бояться, потому что для неё вы – исключительно метод воздействия на мать и отца. Вы не интересны. А вот этой группе…

– Зачем мы этой группе? – растерялась Настя. – Для чего?

– Ох, девочка. Затем, что в его отце, – кивок в сторону Ромки, – заинтересованы очень и очень многие. И еще существует месть. Слышала такое слово?

– Слышала, – кивнула Настя.

– Вот и делай выводы. Ребята, я вас очень прошу – поверьте.

– Извините, но не могу, – Ромка отвернулся. – У меня нет для этого оснований.

– Ну так посмотри меня, – предложил первый сержант. – Я откроюсь, ты посмотришь. И не говори, что ты этого не умеешь делать – не могли не научить. Маден уже в десять лет запросто это делала!

– Я умею, но плохо, – признался Ромка. Взялся рукой за ржавый железный прут ограды. – У меня нет к этому способностей.

– На что посмотреть? – не поняла Настя.

– Прочесть мысли, – объяснил сержант. – Или снять личину. Когда её снимают, мысли тоже прочитываются. Автоматом. И не только мысли.

– Вот этого я делать не умею, – признался Ромка. – Рыжий сказал, что таланта нет. И потом… если я правильно помню, тут тоже можно обмануть. Запросто.

– Можно, – согласился сержант. – Но нам вас обманывать незачем.

– И как я это проверю? – Ромка прищурился. – Мало ли для чего мы вам понадобились?

– Хорошо, объясняю подробно, что я предлагаю…

– Вы объясните, почему вы это предлагаете, – попросила Настя. – Второй раз приходите и говорите всякую чушь.

Сержанты переглянулись. Первый беспомощно пожал плечами, второй тяжело вздохнул.

– Настенька, когда сюда придут те, кто не предлагает, они разговоры с вами вести не будут. Просто заберут, и всё. И увезут, как заложников. Хоть это ты понимаешь?

– Я понимаю, что сейчас вы говорите какую-то неправду, – Настя вздернула подбородок. – Или не всю правду. Если вы такие честные и добрые, расскажите всё. Или слабо?

Первый сержант рассмеялся. Отошел от забора, сел на пенек, удачно расположенный рядом. Вытащил из кармана носовой платок и принялся обмахиваться.

– А ты, девочка, кремень, – с уважением заметил он. – Так что вам рассказать, ребята?

– Всё, – потребовал Ромка. – От начала и до конца.

– Вы на обед так не опоздаете?

– А вы нас подождёте, – Настя явно решила над сержантом поиздеваться. – Раз это так важно, посидите тут полчасика, а мы после обеда подойдем. Нормально?

– Если понадобится, подождем, – кивнул второй сержант.

– Как вас зовут? – Ромка сел по-турецки на землю рядом с забором.