Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон

Аполлон исцелил раненого Гектора и вселил в него новую, огромную силу. Оказавшись перед лицом и бога и героя, греки напоминали стадо перепуганных овец, гонимых горным львом. Расстроенное греческое войско устремилось к кораблям, и стена, которую построили греки, рассыпалась, как рассыпается песчаная стенка, сделанная детьми на морском берегу. Троянцы подступили к кораблям настолько близко, что были в состоянии их поджечь. Греки же, понимая безнадежность своего положения, думали только об одном – как погибнуть достойно.

Патрокл, любимый друг Ахилла, с ужасом следил за происходящим. При всей его лояльности к Ахиллу он не мог больше оставаться вдалеке от битвы.

– Ты, конечно, можешь лелеять свой гнев, когда гибнут твои соотечественники! – воскликнул он, обращаясь к Ахиллу. – Я же не могу. Дай мне свои доспехи. Если троянцы посчитают, что я – это ты, они могут остановиться, а усталые греки – перевести дыхание. И ты и я сохранили силы. Вдвоем мы смогли бы отогнать троянцев. Но если ты хочешь сидеть в шатре и нянчить свои обиды, то хоть дай мне доспехи.

Пока он говорил, загорелся один из греческих кораблей.

– Да, таким способом они отрежут нашему войску путь к отступлению, – медленно проговорил Ахилл. – Хорошо. Бери доспехи, бери моих мирмидонян и спеши защищать корабли. Я же идти в бой не могу. Я обесчещен. Сражаться я буду только за собственные корабли, если огонь доберется до них. Сражаться же за людей, которые опозорили меня, я не буду.

Патрокл надел великолепные доспехи, которые знали и которых так страшились троянцы, и повел на битву мирмидонян войско Ахилла. Увидев новый крупный отряд воинов, троянцы заколебались; они решили, что их возглавляет сам Ахилл. И действительно, Патрокл сражался так же храбро, как храбро мог бы биться его великий друг. Но в конце концов Патроклу пришлось лицом лицу встретиться с Гектором, и с этого момента он был обречен, как обречен вепрь, повстречавшийся с тигром. Гектор нанес Патроклу своим копьем смертельный удар, и его душа, распрощавшись с бренным телом, улетела в Аид. Гектор сорвал с него доспехи и, отбросив собственные в сторону, надел их. Ни мощь Ахилла и ни один воин греческого войска не могли в этот момент противостоять ему.

Перерыв битве положило наступление вечера. В это время Ахилл сидел перед своим шатром, дожидаясь возвращения друга. Но вместо Патрокла он неожиданно для себя увидел спешащего к нему быстроногого Антилоха, сына Нестора. «Плохие новости! – выкрикнул тот. – Патрокл убит, и Гектор сорвал с него доспехи». Сердце Ахилла охватила такая сильная боль, что окружающие испугались за его жизнь. Далеко в море, в одном из гротов, его мать тотчас же почувствовала эту боль и поднялась из морских пучин, чтобы утешить сына. На ее расспросы Ахилл отвечал:

После этих слов Фетида с плачем напомнила сыну, что он сам обречен смерти и погибнет вскоре после гибели Гектора.

Но Ахилл уже принял решение: Гектор должен быть убит.

Фетида не пыталась удержать сына. «Только подожди до утра, – попросила она, – и ты не пойдешь в битву безоружным. Я принесу тебе вооружение, выкованное оружейником-богом, самим Гефестом».

Утром Фетида принесла Ахиллу великолепнейшее вооружение, вполне достойное того, кто его выковал. Такого еще не было ни у одного воина на земле. С трепетным восторгом рассматривали его мирмидоняне, и пламя радостной ярости загорелось в глазах Ахилла, когда он надел свой новый панцирь. Затем он вышел из шатра, в котором провел столь долгое время, и отправился на встречу с греческими вождями, выглядевшими не слишком веселыми: тяжело раненным Диомедом, Одиссеем, Агамемноном и некоторыми другими. Испытывая перед ними стыд, он объявил, что теперь видит, что совершил чрезвычайную глупость, – из-за потери самой обычной девчонки забыл обо всем остальном. Но это прошло: он снова готов идти на битву впереди других. Пусть немедленно готовятся к сражению. Вожди встретили его слова радостными криками. За всех ответил Одиссей, сказавший, что сперва войско должно подкрепить свои силы пищей и вином, поскольку постящиеся – плохие воины. «Наши соплеменники лежат в поле непогребенными, – с легким презрением ответил ему Ахилл. – А пока мой любезнейший друг не будет отомщен, ни одни кусок, ни глоток вина не полезут мне в глотку».

После того как прочие утолили свой голод и жажду, Ахилл повел греческое войско в наступление. Как это предвидели бессмертные боги, в этой битве должна была произойти последняя схватка двух великих вождей. И они знали, чем она завершится. Отец Зевс взял в руки свои золотые весы и положил на одну чашу смертный жребий Гектора, а на другую – Ахилла. Чаша со жребием Гектора пошла вниз. Это означало, что погибнуть должен он.

Тем не менее победа в битве долго не доставалась ни троянцам, ни грекам. Троянцы под водительством Гектора сражались так, как сражаются храбрецы под стенами родного города. Даже самая большая река Троады, которую боги называют Ксанфом, а смертные – Скамандром, приняла участие в битве, угрожая утопить Ахилла, когда он вступил в ее воды. Но это было напрасной попыткой, потому что ничто не могло остановить Ахилла, всех истребляющего на своем пути в стремлении встретиться с Гектором. Теперь даже сами боги приняли участие в сражении, причем не менее горячее, чем смертные. Зевс же, сидящий на Олимпе, с удовольствием хохотал, видя, как Афина повергает наземь Ареса, Гера снимает с плеча Афины ее лук и то и дело хлопает себя по ушам тетивой, а Посейдон язвительными насмешками пытается вызвать на поединок Аполлона. Солнечный бог не принял вызова. Он знал, что сражаться на стороне Гектора теперь не имеет смысла.

И тут огромные Скейские ворота Трои широко распахнулись, поскольку троянцы наконец бросились в бегство и теснились перед стенами, стремясь поскорее укрыться под их защитой. Только один Гектор стоял у стены недвижно. Напрасно старый Приам, отец его, и мать Гекуба взывали к нему со стены, требуя, чтобы он тоже скрылся под защитой стен и тем спас себя. Гектор не хотел прятаться.

И тут перед Гектором предстал Ахилл в своих новых медных доспехах, сияя ими. С ним незримо для других стояла Афина, а Гектор был один – ведь Аполлон предоставил его собственной судьбе. Когда Ахилл приблизился, Гектора охватил страх, и он пустился бежать. Три раза преследуемый и преследователь со всех ног обежали вокруг Трои. И тут к Гектору, когда он остановился, подошла Афина. Она предстала перед ним в облике его брата Деифоба, и с этим, как он полагал, помощником Гектор и встретился лицом к лицу с Ахиллом. Перед схваткой Гектор сделал Ахиллу следующее предложение: