Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль

– На Амальтею, сэр.

Брови лезут вверх. Снова цепкий взгляд и склоненная по-птичьи голова. Ничего беззащитного. Генерал здорово напоминает хищного орла, примеривающегося, откуда бы вырвать первый кусок плоти.

– Ага. Конечно. Иначе и быть не может. Долг?

– Да, мой Генерал. Прошу извинить, если разочаровал вас, сэр. Думаю, это и есть самый трудный участок. Самый дальний форпост.

– Нет-нет. Ход вполне здравый, мой мальчик. Начнем с этого.

Пауза. Я слежу глазами за стремительно расхаживающим из угла в угол стариком.

– Амальтея, говоришь? – Топ-топ-топ. Остановка.– А что ты знаешь об Амальтее, друг мой?

– Строительство научной станции, сэр. Каторжные работы для мятежников.

– Все?

– Это опасно: все делается под носом у марсиан. Юпитер – их традиционная зона влияния. Там будет жарко. Вам ведь нужны герои, сэр? Символы.

– Неплохо ухватил, друг мой. Очень неплохо.– Командующий одобрительно косит глазом из-за распахнутой створки бара. Наливает себе что-то янтарное в стакан толстого стекла.

Отпивает чуть-чуть. Морщится. Вновь поднимает глаза.

– Амальтея – вещь весьма важная для нас. И дело тут вовсе не в научной станции. Вокруг нее столько накручено… Марсиане могут попробовать ее на зуб. Не боишься сыграть в ящик?

– Буду держаться изо всех сил, сэр.

– Вероятность вылететь выше средней.– Генерал продолжает пытливо разглядывать меня.

– Не больше, чем на Весте, сэр. В первой волне.

– Ну да, ну да. Ты же везучий. Промысел Божий. Избранный. Все же не увлекайся.

– Не буду, сэр.

– Я тебя подстрахую.

Взглядом он останавливает мои возражения.

– Ты – символ Легиона. Идеал для будущего общества. Я не могу дать тебе шанс попасть в чан в виде раздерганных конечностей.

– Понимаю, сэр,– сдаюсь я.

– Отлично, мой мальчик. Отлично. Мой офицер по связям с общественностью подготовит тебя для беседы с этими шакалами. Журналистами.

– Это обязательно, сэр?

– Привыкай. Пока они нам полезны. «Используй любую возможность для нанесения урона противнику. Включая его собственные традиции, социальные нормы и привычки»,– цитирует он один из пунктов устава.– Отныне тебе придется учиться вовремя открывать рот, чтобы изрекать скупые солдатские истины.

Он цинично усмехается.

– Иди, капрал. Не подведи меня.

– Никогда, сэр. Спасибо!

Я выключаю запись. Надеюсь, работа талисмана не была обнаружена контрольной аппаратурой. Зачем я это делаю? Привычка. Привычка подчиняться. Надо избавляться от дурных привычек.

Я выхожу, не чувствуя ног. Мир вокруг меняет цвет. Это внутри меня проснулось новое существо. Жуткий монстр из разноцветных обрывков некондиционной плоти. Хищный зверь. Мир этот интересен монстру. Он с любопытством нюхает воздух. Доктор? Честь? Долг? Ха! Мир замыкается в кольцо вокруг моей головы. Отныне я – его божество.

Никто не препятствует мне. Никакого намека на наблюдение. Я иду – самоуверенный герой, подготовленный профессионал, осознающий границы своих способностей, и мысли о возможном аресте больше не посещают меня. Широкая ровная дорога простирается впереди. Конец ее скрыт туманом. Мне интересно, что скрывает туман. И я наслаждаюсь ощущением быстрой ходьбы. Мышцы играют сдерживаемой силой. Только что у меня появилась цель. Живи сейчас.

Перед отбоем я опускаю крохотную иглу-контейнер с жучками в сливное отверстие гальюна и бью по рычажку продувки. Удовольствие, которое я испытываю при отправлении этого акта неповиновения, неописуемо. «Надо избавляться от дурных привычек»,– говорю я вслух и улыбаюсь. То-то особисты поломают голову над моим поведением!

Однако эйфория быстро проходит. Зверь во мне призывает к чуткости. Надо соблюдать осторожность, чтобы не кончить в чане. Маскироваться на местности. Все как на войне, только теперь мой враг – привычный мне мир. Трудно, должно быть, будет относиться к своим товарищам как к статистам в этой новой игре. Но мне не привыкать. Цель оправдывает средства.

Теперь я буду не просто идеальным. Я стану суперрезьбовым. Не по велению долга. Не по заданию доктора. У идеального солдата, у героя больше шансов найти подходящий момент, чтобы вырваться из этого вселенского бедлама. Я найду этот шанс.

21

Руки мои ласкают каждую деталь моей ненаглядной Жаклин. Тот самый редкий момент, когда мне не нужно притворяться. Я люблю свое оружие и нисколько не стыжусь, говоря такое.

Шеф-сержант Васнецов прохаживается вдоль шеренги чистящих оружие бойцов.

– Жос, после занятий зайди к батальонному медику.

Я кладу на столик только что вычищенную трубу подствольника.

– Сделаю, Петр. Кто распорядился?

– Штаб батальона.

– Я абсолютно здоров, Петр. Зачем мне к медику?

Васнецов внимательно наблюдает за тем, как рядовой Бонжан Пятый, новичок, чистит жесткой щеточкой толкатель подающего механизма. Затем он вновь поворачивается ко мне.

– Не знаю, Жос. Последнее время с тобой носятся, будто с писаной торбой. Ты один требуешь столько внимания, сколько остальной взвод. Я получаю кучу инструкций относительно тебя. Ты что, готовишься сменить статус?

Слушая его, я не прекращаю заниматься делом. Чищу свою «Гекату». Герой героем, но я по-прежнему должен оставаться идеалом и примером. Это взбираться тяжело – упасть легче легкого. Беги изо всех сил, чтобы остаться на месте. Остановись перевести дух – и тебя унесет черт-те куда.

– Что ты имеешь в виду, Петр?

– В офицеры метишь?

– Да ты что? Забыл, кто я? Я ж рядовой состав. Мои мозги не под офицера заточены.

– Не знаю… Все теперь меняется. Вон, даже электронные книги читать заставляют. Может быть, и рядовые теперь смогут стать офицерами. Пусть не на командных должностях…

– И в мыслях не было, Петр.

– Все эти вызовы в штаб, внеплановые медосмотры. Тебя куда-то переводят, Жос?

– Точно. В сводный отряд.

– Гарнизоном на какой-нибудь камень? – продолжает допытываться Васнецов.

Врать ему не хочется. Но я твердо решил идти до конца. Каждый раз я убеждаю себя, что это ради свободы. Ради нее не грех разок-другой переступить через себя.

Отвечаю уклончиво:

– Наверное.

Васнецов упрям. Сверлит меня пристальным взглядом.

– Куда именно?

Я отвожу взгляд. Мне вдруг понадобилось внимательно рассмотреть канал ствола на просвет.

– Не знаю.

– Не нравится мне эта возня.