Экзорцист - Александр Верт

− Да что вы понимаете?! − отчаянно вскрикивал он и спешно уходил, забывая о том, что заставило его выйти из дома.

Ему было трудно смириться с тем, что никто не знал, что действительно произошло, но факт оставался фактом: весь столичный экзархат был разрушен, архив сожжен. Из-под обломков все еще доставали погибших.

Выжившие не могли сказать, что именно случилось. Они утверждали, что внезапно появилась Тьма, настолько сильная, что никто не мог ее остановить. Энергия просто сносила экзорцистов и тут же убивала их, а в центре нее стоял демон или человек, окутанный черным огнем. Он никого не трогал, не нападал, не реагировал на удары, но именно от него пульсациями расходилась Тьма, словно он был живым порталом.

Энергия рвалась из него дикой силой, способной разбивать стены.

Говорили даже, что на демоне была сутана ордена, а в руках меч епископа.

Этот демон просто шел по коридору, что-то бормоча и игнорируя все печати и мечи. В него даже в отчаянье метали вещи, но что бы ни коснулось его пламени, оно исчезало, осыпаясь пеплом.

Так было до тех пор, пока на пути неизвестного не открылся проход в темный мир. Из зияющий дыры появился Керхар с еще одним потоком черной дымки.

− Эти две Тьмы были совсем не похожи, − рассказывал один из очевидцев в госпитале. – Та, что пришла из Темного мира, была подобна туману, обретшему форму. Она проходила сквозь предметы и вела себя совсем как Тьма, к которой мы привыкли, а та − другая − была очень густой. Она словно состояла из комочков, плотных мелких шариков, и очень легко причиняла вред. Она врезалась в кожу, в стены, в оружие и при этом разбивала все.

− Та Тьма раскрошила мой меч словно стеклянную игрушку. Она только коснулась, а меч покрылся трещинами, − говорил другой.

− Мне на какой-то миг показалось, что я вижу сияние сквозь черное пламя. Причем не просто сияние, а блеск слез, скользящих за этой пеленой. Знаю, это похоже на бред, но это было именно так! – кричал в ужасе третий.

− Не знаю, кто он, и не могу сказать, что он желал нам зла, но он разрушал все на своем пути и непременно вышел бы в город. Мы поставили задачу загнать его в подземелье, но все усилия были тщетны. Что бы мы не делали, он продолжал двигаться к смотровой башне.

− Я уже был уверен, что мы проиграли. Но появился второй демон и сцепился с ним. Внезапно, сразу. Просто открылся проход, и он тут же набросился на неизвестного. Второй демон по описанию похож на Керхара, и я верю, что это именно он. Вряд ли кто-то другой сражался бы так за нас.

− Появление Керхара изменило ситуацию, но, что самое ужасное − увеличило опасность. Вторая Тьма не трогала нас, даже защищала от первой, но битва двух демонов – это действительно страшно.

− Когда печать сталкивалась с лезвием меча, одной только волной энергии выбивало окна. Стены трескались. А если один из них все же доставал другого, то, отбросив противника, непременно проламывал дыру в стене, рушил несколько этажей или и вовсе обрушивал часть здания.

− Когда рухнула смотровая башня, − признавался Рейнхард, − я взял командование на себя. Мы не могли найти епископа, и я воспользовался правом старшего по званию. Понимая, что в этом бою мы ничего не решаем, я объявил эвакуацию под свою ответственность.

− То есть вы признаете, что орден просто сбежал? − спрашивал расследующий это дело вельможа из королевских приближенных.

− Нет, мы не сбежали, а сменили позицию, чтобы выжить, − спокойно отвечал Рейнхард.

Он тоже был ранен, но раны его не были тяжелыми. Сломанная рука и пара ожогов не мешали ему взять на себя ответственность за судьбу ордена и держать оборону пред властями от лица всех экзорцистов.

− Не было никакого смысла становиться жертвами падающих стен и потолков. Нам никто не мог гарантировать, что Керхар, если он вообще сражался за нас, победит в этой битве. Поэтому нам нужно было подготовиться на случай, если демон попытается выйти с территории епархии в город.

− И что вы сделали?

− Организовали несколько команд и подняли барьер. Однако наше вмешательство не потребовалось. Все стихло само.

− Значит вы не знаете, кто и как победил?

− Нет. Мы только видели, как неизвестный демон пытался взлететь, создавая крылья из той густой Тьмы, но Керхар сбил его печатью, и после недолгих звуков борьбы, все стихло. Мы только слышали, как открылся и закрылся портал – это происходит с характерным звуком.

− Значит вы не можете гарантировать, что на территории руин нет Тьмы и демонов?

− Нет, − честно признавал Рейнхард. − Поэтому мы не пускаем туда гражданских и сами занимаемся обыском обрушенных зданий. Однако печати никакой темной энергии не находят.

− А что вы скажете о мече епископа? Он был у демона, не так ли? И говорят, на нем следы человеческой крови. Уверены ли вы, что ваш епископ не одержимый? У нас есть показания, утверждающие именно это.

Рейнхард пораженно смотрел на мужчину, даже не зная, как можно ответить на подобный вопрос, но, подумав немного, заговорил:

− Ума не приложу, кто мог такое сообщить, но это исключено. На оружии Стенета действительно следы крови, но это кровь самого епископа и его супруги, явно убитой темной энергией.

− У Анне Аврелар обожжены руки, насколько я знаю.

− Да, обожжены Тьмой, и умерла она именно из-за потока темной энергии, грубо говоря, сгорела от удара Тьмы. Раны епископа куда прозаичнее, и ваши эксперты подтвердили, что нанесены они его собственным мечом. Это было бы очень странно для одержимого – атаковать себя самого.

− Но ему была выгодна смерть жены…

− Об этом я ничего не знаю. Личная жизнь епископа меня не касается, но как боевой экзорцист, я повторюсь: одержимость Аврелара совершенно неразумная выдумка. Более того, мы считаем, что именно епископ вступил в битву с демоном первым.

Ему казалось, верили, но тут же задали другой вопрос:

− А что вы думаете о новой технике? Не она ли стала причиной возникновения новой Тьмы?

Рейнхард так не считал, но понимал, что доказать это будет очень трудно, и уже сейчас думал о том, как будет держать оборону, защищая орден, епископа и его сына.

Вот только защищать никого не пришлось. В день суда неожиданно для всех в зале появился сам епископ. Он с трудом ходил, опираясь на трость, говорил тихо, и казался живым мертвецом, но отступать не хотел.

− Ты не обязан это делать, − напомнил ему Рейнхард. – Еще вчера мы не знали, выживешь ли ты, а сегодня ты собираешься идти на суд и представлять орден.

− Я просил перенести слушанье, но мне отказали, − спокойно ответил Стен, неспешно надевая сутану поверх бинтов, покрывающих почти все тело. – Если они не дают мне права восстановиться до этого момента, и не дают вам работать до суда, значит я обязан выйти.