Ад находится в Камбодже - Иван Стрельцов

Бакарич почувствовал, как при этой мысли у него из‑под ног уходит земля и все задуманное идет прахом, рассыпается, как песчаный дворец на ветру. «А после прикарманивая счетов в джунгли бросят коммандос и поднимут войска камбоджийской армии».

Адвокат почти воочию увидел, как в черной пустоте космоса спутники-шпионы наводят свою мощную оптику, способную разглядеть через густую листву перегонные фабрики, тайные плантации мака, замаскированные аэродромы и склады. А потом с палуб авианосцев взлетают штурмовики, которые бомбами и напалмом выжгут половину джунглей. Остальное закончат высадившиеся с вертолетов рейнджеры или морские пехотинцы. В финале мировые информационные агентства сообщат, что камбоджийская армия уничтожила очередного наркобарона. Обыватель всплеснет от умиления руками, а те, кому это сообщение предназначалось, поймут, что с ЦРУ лучше не ссориться…

«Выход только один: не позволить рыцарям плаща и кинжала стащить с себя намордник». Сейчас эта мысль показалась адвокату единственно верной. Нужно было сохранить в тайне смерть Сэя и найти компромат, чтобы впоследствии Лэнгли не смело обнажать свои отравленные клыки.

Ричард Алан Бакарич снова приободрился. Где хранятся папки с документами, он знал, только ключа от тайника у него не было. Сэй свою последнюю тайну держал при себе. Но сейчас такая ерунда не имела особого значения, потому что адвокат, имевший обширные связи по всему миру, знал тех, кто достанет документы без всяких ключей.

«Пока пусть все остается как есть. Утром лечу в Швейцарию, забираю документы, потом начинаю принимать империю Сэя. И еще: деньги, лежащие мертвым грузом на счетах в банках, необходимо пустить в дело и войти в легальный бизнес».

На лице адвоката Бакарича появилась улыбка. Этот день стал для него счастливым…

Продвигаясь по джунглям во главе небольшого отряда, Факир первым услышал посторонний звук и предупреждающе выбросил вверх левую руку, а правой поднял штурмовую винтовку и упер приклад в плечо, указательный палец коснулся спускового крючка. Француз мгновенно преобразился, напоминая сгусток сосредоточенности; казалось, он ощущает биение собственного сердца, слышит, как с сумасшедшей скоростью бежит кипящая от адреналина кровь по его венам. Наемник был готов к бою, но внезапно, к своему ужасу, понял, что врага не видит. Он во все глаза смотрел в том направлении, откуда донесся посторонний звук, но ничего, кроме колеблющегося марева, разглядеть не мог: враг, если и был, оставался для него невидимым.

Сглотнув подступивший к горлу нервный ком, Факир левой рукой осторожно оттянул затвор. Щелчок металлической пружины вышел слишком громким и прозвучал неестественно зловеще.

Колеблющееся на фоне джунглей марево исчезло, как лесной туман, проползающий среди деревьев…

Услышав щелчок взводимого затвора, Давыдов мгновенно опустился на колено и, выставив перед собой автомат, укрылся за толстым стволом дерева. Остальные диверсанты действовали так же молниеносно, укрывшись за деревьями и готовые к круговой обороне. Каждый держал под наблюдением свой сектор.

«Черт возьми, что это значит? — прикусив губу, с тревогой подумал майор. По всем прикидкам, от возможного преследования они оторвались и сейчас находились в том районе, где патрулям Сэя делать нечего. — Ну, хорошо, допустим, это действительно засада, почему они не были готовы заранее? Принцип любой засады — внезапность. Выждать подходящий момент, взорвать пару управляемых мин, потом шквал огня из всех стволов. Ошеломить, уничтожить, раненых и контуженных в плен. А здесь такой казус… Преступная халатность?»

Денис был в смятении. С одной стороны, он не понаслышке знал, чего только на войне не бывает; с другой — все выглядело не просто нелогично, а абсурдно. Ко всему он помнил еще одну аксиому операций специального назначения: «Не нужно абсурдную ситуацию выводить к логическому знаменателю, это еще больше усложнит ее»…

В не менее сложном положении оказался и Факир с остатками своей группы. «Противник наверняка имеет как численный, так и технический перевес. Кроме того, по‑прежнему невидим, а значит, когда выяснится, что нас всего трое, сможет эту проблему решить несколькими снайперскими выстрелами».

И все же, несмотря на такую расстановку, нужно было в срочном порядке что‑то предпринимать, время работало против них.

Ничего не придумав умнее, Факир, готовый в любую секунду броситься в сторону с линии огня, выкрикнул по‑английски:

— Кто вы такие?

Через секунду в ответ донеслось:

— А вы?

Это уже действительно напоминало театр абсурда: в глухих камбоджийских джунглях, внезапно встретившись, люди пытаются то ли познакомиться, то ли выяснить отношения.

«То, что сразу не открыли огонь, это уже позитив», — отметил про себя наемник. Раз уже начали разговор, нужно его поддерживать и продолжать, чтобы в конце концов определиться, кто есть кто.

— Французская разведка! — выкрикнул Факир, что было не совсем правдой, но функции они как раз выполняли именно этой спецслужбы. Но, как ни бредово звучало заявление наемника, ответ превзошел все рамки разумного:

— Спецназ России.

— Россия? — с ужасом переспросил француз. Его лицо исказилось, и он посмотрел на Гуффи и Сумико будто в поисках объяснений, но в их глазах прочитал также недоумение. «Какого черта здесь надо русским? Или, пока мы бродили по джунглям, большие политики решили вырыть топор холодной войны?» Мысли мыслями, а диалог следовало продолжать.

— Думаю, не стоит орать на весь Индокитай, может, поговорим с глазу на глаз? — предложил Факир.

— Согласен, — выкрикнул невидимый собеседник и следом добавил: — Выхожу.

«Отчаянный, чертяка», — с долей уважения подумал солдат удачи. Этот таинственный русский не стал ничего обсуждать на расстоянии, обговаривать условия встречи, а просто сообщил, что выходит. Что это — безрассудная храбрость или правильный расчет, не дающий оппоненту времени на оценку ситуации?

Повесив на правое плечо штурмовую винтовку, поправив висевший под мышкой пистолет-пулемет, наемник двинулся вперед. Его сердце снова дало о себе знать бешеным перестуком: он не видел парламентера, и это наводило на нехорошие мысли о восточном коварстве.

— Бонжур, камрад, — русский спецназовец возник перед ним так внезапно, как будто материализовался из воздуха.

— Бонжур, — автоматически проговорил «дикий гусь», потом вскинул ладонь правой руки к виску и представился: — Капитан Факир.

Его настороженный взгляд сейчас был прикован к парламентеру. Лицо разукрашено маскировочной мазью, что полностью скрывало его среди зелено-коричневых цветов тропического леса. Но больше наемника поразил камуфляжный комбинезон. Его расцветка будто дышала, при каждом шаге спецназовца меняя рисунок, из‑за чего тот сливался с джунглями и был почти невидим на расстоянии вытянутой руки. «Фантастика какая‑то», — подумал француз. Подобного ему видеть еще не доводилось, и если бы кто‑нибудь рассказал, никогда бы не поверил.