Последний рывок - Игорь Черепнев

И одна из них — наш любимый академик. За последнее время он изменился, и я бы не сказал, что в лучшую сторону. Мне до Бехтерева и Кандинского далеко, но диагноз «мания величия» поставить могу. Особенно после интересного разговора с Воронцовым…

— Присаживайтесь, Денис Анатольевич. — Пётр Всеславович вопреки обыкновению указывает не в направлении своего письменного стола, а кивает в сторону кожаного дивана, стоящего в углу. — Одну минуточку…

Он пару минут возится с патефоном, стоящим на журнальном столике, и садится рядом только когда в кабинете начинает звучать столь любимый им Шаляпин.

— У меня к вам конфиденциальный разговор, — объясняет подполковник, видя моё удивление. — И я не хочу допустить даже теоретической возможности его подслушать…

Ну нифигасе, какой степени должна быть секретность этой конфиденциальности, если даже здесь, в Институте, в своём кабинете…

— Слушаю вас, Пётр Всеславович.

— Мне известно, какие отношения связывают вас с Фёдором Артуровичем и Иваном Петровичем. Речь пойдёт об академике Павлове… Вы не заметили в его поведении никаких изменений?.. Странностей?..

— Я не так часто здесь бываю… Но судя по сегодняшней… да и прошлой встрече, у меня сложилось впечатление, что он уже не говорит, а вещает истину в последней инстанции.

— Вот именно об этом я и хотел побеседовать. — Воронцов облегченно вздыхает. — И рад, что вы тоже заметили изменения в поведении Ивана Петровича. Если бы это касалось личных взаимоотношений, я бы не стал даже обращать внимание, но… С недавних пор академик стал тесно общаться с банкирами и разными финансовыми дельцами, причём многие из них числятся в нашем «списке номер два».

— С кем именно?

— Из наиболее известных — Второв, Рябушинские, Поляковы, Гинцбурги. Остальные, а их большинство, — мелкая рыбёшка. Различные гешефтмахеры…

Так, Рябушинские — масончики, по Второву давно старушка с косой скучает, Поляковых не знаю, Гинцбурги… Гинцбурги… Вспомнил! «Лена голдфилдс», расстрел рабочих в двенадцатом году… Интересная компашка…

— …Я очень опасаюсь, что все эти спекулянты попытаются через академика влиять на регента. Великий князь Михаил Александрович всегда прислушивается к его мнению. Иногда даже чересчур…

— Это как, Пётр Всеславович?

Воронцов медлит, раздумывая? говорить или нет, потом решается:

— Денис Анатольевич, надеюсь, всё сказанное останется между нами. Не задумывались, почему регент попросил съездить на Кавказский фронт именно вас? Что, пластуны там сами не справились бы?.. И причина ведь обыденная — турки за языком несколько раз вылазки устроили. Пусть даже и потом головы на кольях выставили. И по этому вопросу туда должен командироваться аж целый подполковник, батальонный командир?..

М-да, а ведь в чём-то Пётр Всеславович прав… Ладно, послушаем его версию…

— Тогда — почему?

— Нужно было устроить вам случайную встречу с великим князем Николаем Николаевичем, чтобы подтолкнуть его к принятию решения. Правильного или нет — это уже другой вопрос. Поэтому и дивизионный генерал вёл себя таким образом, и кубанцы получили, как вы говорите, «стоп-приказ», и о вашем прибытии нашлось кому доложить в штаб фронта. А всю эту интригу придумал и предложил великому князю Иван Петрович.

Как там генерал Лебедь говорил? «Когда я иду к цели, я похож на летящий лом»?.. В этом есть свои минусы… И свои плюсы…

— Вы считаете, что академик Павлов сподобится прокручивать подобные комбинации с регентом? С помощью своих новых знакомых и для их блага? Не думаю… Но на всякий случай, Пётр Всеславович, держите этот вопрос на контроле. А я, когда вернусь, постараюсь поговорить с Иваном Петровичем начистоту…

* * *

— Итак, господа офицеры, на сегодняшний день нам стало известно следующее… Дама, назвавшаяся Елизаветой Васильевной Шамшиной, прибыла в Россию пятнадцать лет назад из Германии. Как удалось установить, имела при себе рекомендательные бумаги от великой княжны Веры Константиновны, благодаря чему смогла поступить в услужение к великому князю Михаилу Николаевичу, затем, после его кончины в тысяча девятьсот девятом году была принята младшей камер-юнгфер в свиту вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны… — Подполковник Бессонов обводит всех, сидящих за столом, пристальным взглядом и, поняв, что только что сказанное ни о чём нам не говорит, переводит фразу на нормальный русский язык: — Сестра императора Александра Второго великая княгиня Ольга Николаевна в тысяча восемьсот сорок шестом году вышла замуж за короля Вюртемберга и уехала в Штутгарт. С ней следовала небольшая свита, в том числе и личный кучер Василий Шамшин.

Великая княжна Вера Константиновна, внучка императора Николая Первого, воспитывалась при её дворе. Великий князь Михаил Николаевич — брат Ольги Николаевны, на тысяча девятьсот второй год — Председатель Государственного совета. Так вот, кучер Шамшин умер в тысяча восемьсот семьдесят третьем году после тридцати семи лет службы, и сия дама по причине своего молодого возраста дочерью ему являться не может. На допросах призналась, что на самом деле является Элизабет Вурхов, проживала в Шверине, была служанкой при дворе великих герцогов Мекленбург-Шверинских…

— Простите, Алексей Алексеевич, как я понимаю, ниточки тянутся к «тёте Михень»? — Пора спускаться с небес на землю и закрывать этот Готский альманах.

— Да, Денис Анатольевич, даже не ниточки — верёвки. Великая княгиня устроила её переезд из Мекленбурга в Россию и сделала со временем своими глазами и ушами в Аничковом дворце. По её личному поручению шесть лет назад фройляйн Вурхов завербовала гоф-фурьера и недавно, по просьбе великого князя Бориса, — мундшенка[26]. Последний и должен был добавить отраву в завтрак.

— Насколько достоверна информация?

— Сначала с ней поработала Зоя Андреевна, потом был допрос с применением «препарата академика Павлова». Так что достоверность сомнений не вызывает.

— Кстати, Алексей Алексеевич, кто такая эта ваша Зоя Андреевна?

— Денис Анатольевич, вы же знаете правила работы с агентами. Могу сказать совсем немного… Лет тридцать назад цыганкой из ревности был убит сынок какого-то богатого купца. Подозреваемую поймали, но в полицию явилась Зоя Андреевна и заявила, что убийство — её рук дело и что невиновную нужно отпустить. А после на допросах заморочила голову полицейским чинам так, что суд присяжных на основе предоставленных ими документов вынес оправдательный приговор за недоказанностью вины. Один из следователей рассказал как-то эту историю в кругу друзей, одним из которых был мой предшественник. Он-то и привлёк «колдунью» к нашей работе…

— М-да, во дворце был очень впечатлён её действиями. Будем считать, что всё — правда. Что соучастники говорят?

— К этим даже не пришлось ничего применять. С гоф-курьером и мундшенком — обычная история. Постельная ловушка и деньги. Раскололись сразу, про Шамшину-Вурхов очевидцы мигом новости разнесли. Весь дворец сейчас «на карантине», наружу ничего не просочится. Официальная версия — неизвестное заболевание у августейшей семьи и нескольких кухонных работников. До наших фигурантов слухи уже должны были дойти…