Нежный свет. Невеста для архимага - Татьяна Кошкина

Две молнии заклинаний рванулись к ней, но она успела нанести последний удар. Было глупо забывать про вторую руку Катрин, в которой был меч. Как в замедленной съемке, стальное лезвие пронзило живот Веры насквозь.

Безумный крик боли. Вспышка света. Ричарда и всех бойцов отбросило с невероятной силой и свет погас. Кажется, навсегда для этого мира.

Плохой сон. Болезненный кошмар со сталью, прижатой в бьющейся на горле жилке. Я навсегда запомню эту ненависть, холод и странный упор в спину. Когда я распарывала руку сестры спрятанным в кольце острием шипа, то и подумать не могла, что давящая мне на позвоночник штука — такой же артефакт. Казалось, это просто палка или что-то похожее, способное напугать наивный свет, но не серьезную меня.

Ошибку оплатила болью. Острой, как выскочившее из артефакта лезвие меча, и липкой, как кровь, растекающаяся по моему телу.

Вспышка — пробуждение. Крик Катрин смешивается с сотней голосов вокруг. Все вокруг движется стремительной бледной каруселью из лиц и образов. Мне холодно, больно и неподвижно. Замираю статуей, не в силах даже вытащить из себя меч или что там делают крутые герои в фильмах про средневековье?

Я будто окружена призраками, полупрозрачными фигурами женщин, одна из которых сияет особенно ярко. Она протягивает ко мне руки — все вокруг повторяют это движение.

— Раны излечит Нежный свет, — шепчет сияющая фигура.

— Свет и Сталь. Солнце и Луна. Любовь и месть, — вторят вокруг сотни голосов.

— Равновесие. Раны излечит Нежный свет, — продолжает шептать главная.

Боль уходит. Меч в моем теле рассыпается в прах, раны затягиваются светом, а потом исчезают совсем под безумный шепот женщин. Тепло, теперь я могу двигаться. Эйфория охватывает меня, подкатывает к горлу, заставляет судорожно вдыхать сияющий свет и улыбаться.

— Где я? — мой голос дрожит, а фантом боли все еще волнами гуляет по ослабевшему телу. — Кто вы?

— Забыла меня? — свет становится мягче, и я вижу лицо прекрасной женщины. Мы чем-то похожи: у неё такие же серые глаза, волосы похожего цвета и черты лица, почти один в один. Мама. Она вела этот сияющий хоровод, она шептала про излечение ран. Она много лет назад слилась с источником, сделав его вечным, и открыла портал в мир, где я выросла. Это всё она.

— Мама, — глотаю текущие по щекам слезы, как маленькая девочка.

Бегу вперед и попадаю в руки, о которых забыла, теплые и нежные. Теперь все понятно, я стала частью света и частью источника, так же как и моя мать, так же, как и эти девушки.

— Мне было так плохо. Одиноко, страшно. Я так устала быть сильной. Спасибо, что спасла меня от чумы и от Катрин.

С губ срывается не внятная речь, а какой-то безумный поток сознания. Чувствую тепло, нежность и ласку — все, чего была лишена с раннего детства. Меня заполняет этими чувствами, как будто я опустевший сосуд с сухим, потрескавшимся дном.

— Прости, дочка. Придется тебе еще немного побыть сильной, — сияющая рука отводит в сторону прядь волос и стирает слезы с мокрых щек. — Ты не останешься здесь. У тебя впереди долгая жизнь и выбор, от которого зависит судьба мира Ар-дан.

— Как? Меня же проткнули насквозь! — смотрю в глаза, глубже которых в жизни не видела, и пытаюсь найти ответы в темных крапинках радужки.

— Раны излечит нежный Свет. Тебя убили рядом с источником. Самая яркая вспышка света происходит перед смертью, она и напитала его. Источник поглотил вас с Катрин.

— Катрин тоже здесь? — отстраняюсь, пытаясь найти взглядом сталь.

— Нет. Она не маг и выдержать столько света просто не в силах. Думаю, в пещере от неё осталась только кучка пепла, — грустно вздыхает она. Да, какой бы ни была Катрин, верховная фэмина была её дочерью. Мать не может быть равнодушна к смерти своего ребенка, даже если он очень сильно испортил всем жизнь и сгорел, одержимый жаждой мести.

— Мне жаль. Если бы мы смогли сохранить жизнь…

— Не думай об этом, — обрывает, — возможности не было. С самого твоего рождения столкновение было предопределено. Либо ты, либо она — победить могла только одна из вас.

— Но я же не сражалась…

Вопреки тому, что окружена теплом и светом, по спине бежит предательский холодок. Значит, наша судьба такова? Снова магия, которая так благоволит Ричарду, вмешалась в человеческие жизни? Но никого из нас двоих она не защитила, только стравила и вывела на бойню. За что? Почему мы? Тысячи вопросов и ни одного ответа.

— Ты сражалась, Вера. Билась с самой собой, с той женщиной, которая выросла в другом мире, стала дикой и не способной любить, и ты её победила. Ты стала светом, способным создать Искру. Смогла открыть свое сердце, несмотря на все, что пережила, — сияющая ладонь касается моего теперь полностью целого живота. — Мы защитили её. Вашу Искру. Создание, которое станет первым шагом к восстановлению равновесия.

Не сразу понимаю, о чем она говорит. Искра? Я что… Поднимаю на маму полный ужаса взгляд и вижу улыбку, способную отогнать любой кошмар. Ямочки на щеках, губы, как у меня. Мама, научи меня так же улыбаться своему ребенку…

Ричард сойдет с ума!

— Все будет хорошо, Вера. Девушки, что отдавали силы источникам, спасли тебя. Ты отправляешься домой. Время делать последний выбор. Я люблю тебя, дочка…

Прикасается теплыми, невесомыми губами к моему лбу и вспыхивает, как самая яркая звезда.

* * *

Просыпаюсь в холодном поту на широкой двуспальной кровати люкса. За окном шумит море, окрашенное в яркие краски рассвета. Снова одна, снова в Турции и мне душно, как будто кто-то выкачал из комнаты весь воздух. На запястье ярко-желтый браслет с логотипом отеля, по шее стекает холодная капелька.

Мне всё приснилось?

Сажусь и понимаю, это был не сон — за одну ночь грудь не может вырасти так, что пуговицы на платье не сходятся. Да, я в том самом платье феечки, которое так старательно выбирала для охмурения местных бесперспективных кавалеров. В том самом, которое благополучно осталось в гардеробе замка Шайн Флай. Как я думала, навсегда.

Кольцо с шипом — на месте. Крутанула его и, нажав, открыла длинную иглу. На ней все еще кровь моей сестры. Всё, что осталось от Катрин Шайн Флай. Она пачкает мой палец, к горлу подступает тошнота. Невозможно. Отвратительно. Гадко. Вся боль, которую снял Нежный свет, теперь наваливается на меня мешком. Снимаю злосчастное кольцо и швыряю в дальний угол комнаты.

Не зная как справиться с волнением, глупо продолжаю инвентаризацию всего. Браслета для связи нет, амулетов нет, зато руна «эр-дарк» на месте. Не пульсирует, вообще не подает никаких признаков жизни. Разумеется, в этом мире нет магии, здесь это лишь бесполезная татуировка. Но все равно делаю это:

— Эр-дарк. Эр-дарк, — срываются с губ слова, пока руки судорожно комкают простыню.