По ту сторону зеркала - Татьяна Осипцова

— Она в аварию попала? — почему-то ничего другого он подумать не мог.

— Лейкемия. Рак крови, — коротко ответила Надежда и вдруг бросилась ему на грудь, захлебываясь слезами и рассказывая что-то, чего он не мог разобрать. Она уткнулась в его куртку, и искаженный рыданиями голос звучал глухо.

Он беспомощно оглянулся по сторонам. Мимо проходили люди, кое-кто с любопытством смотрел на эту сцену, а кое-кто даже оглядывался.

— Погоди, не плачь, — оторвал он ее от себя, вынул из стиснутого кулачка платок, вытер щеки и заставил высморкаться, как ребенка.

Она все не прекращала плакать, лепетала что-то про операцию, про какие-то шифоньеры и золото, про иностранную валюту… Он ничего не понимал, все не мог сосредоточиться, ему хотелось только, чтобы она сейчас же перестала плакать.

— Надя, послушай… Я ничего не понял. Ты так ревешь, что слов не разобрать… Давай пойдем отсюда, а то на нас люди пялятся. У меня на той стороне машина. Сядем, ты мне все расскажешь, и мы что-нибудь придумаем.

В эту минуту он был готов придумать что угодно, отдать Наде или Вере всю свою кровь, или стволовые клетки, или что там отдают при раке? Лишь бы она прекратила так безутешно рыдать.

Он взял ее за руку, и она послушно пошла за ним, продолжая плакать. Он буквально запихнул ее в высокий джип «Субару», уселся на свое место, захлопнул дверь и включил кондиционер. Приятная прохлада стала вытеснять запах разогретого пластика и кожи. Потом потянулся, достал из бардачка пачку бумажных платков и сунул Надежде.

Закончив свой рассказ, она все продолжала всхлипывать и сморкаться в бумажный платочек, который превратился в мокрый комок в ее дрожащих пальцах. Слава выхватил его, кинул через плечо в открытое окно, повернул к себе ее заплаканное лицо и спросил, глядя без улыбки:

— Это все?

— Все. Что, мало?..

— Достаточно.

Он отвел взгляд от ее красных несчастных заплаканных глаз. Полез в левый карман, достал пачку и, выщелкнув сигарету, предложил:

— Будешь?

Она отрицательно помотала головой. Тогда он закурил и спокойно сказал:

— Еще раз озвучь сумму, которой тебе не хватает.

— Даже чтобы операцию сделали — надо еще пять тысяч евро и потом, на лечение…

Надя вновь зарыдала, а Слава вдруг неожиданно прикрикнул на нее:

— Кончай реветь! Прекрати, я тебе говорю!

Она вздрогнула и уставилась на него, всхлипывая.

— Когда операция?

— Через три дня… назначена… только вот… как теперь?..

— Пять тысяч я тебе дам, хоть сегодня. Да кончишь ты реветь, в конце концов?.. — воскликнул он, заметив, что Надежда опять взялась за платочек. — Еще двадцати тысяч у меня в наличии нет, но я легко займу. Ведь не вся сумма сразу нужна?

— По пятнадцать тысяч в день… рублями, так врач сказал.

— Ну вот, на первые две недели лечения у меня наберется, а там видно будет…

Надя смотрела на него во все глаза, она буквально онемела, и робкая улыбка появилась на мокрых от слез губах.

— Я не знаю, как и благодарить вас, Станислав…

— Кончай «выкать». И давай вот что, вместо благодарности мы с тобой сейчас поедем куда-нибудь, перекусим, а то у меня в животе от голода урчит. Не обедал я сегодня.

— А может, к нам? — предложила Надя и осеклась.

Судя по росту и мощной фигуре, Станислав должен обладать недюжинным аппетитом. Вряд ли он сможет насытиться скромными морковными котлетами и постным борщом, который варила сегодня Фаина Абрамовна.

Славе вовсе не улыбалось идти в дом к незнакомой старухе и при ней начинать ухаживать за Надеждой. А он собирался ухаживать за ней — по всем правилам, с ресторанами, цветами, театрами и прогулками по набережным. И только потом, когда они узнают друг друга поближе, можно будет… Почему-то ему казалось, что с Надей нельзя, как с другими — раз-два и в койку…

— Нет, давай лучше в кафешку какую, или в ресторан…

— Куда я в таком виде? Нос, наверное, распух, глаза красные… — Надя смущенно улыбнулась.

— Но ты ведь где-то здесь рядом живешь?

Она удивленно взглянула.

— Да…

А потом подумала, что очень хочет сходить с ним куда-нибудь.

— А вы можете подождать минут пятнадцать?

— Ты… — поправил Свентицкий.

— Да, ты можешь подождать, ты не умрешь от голода за пятнадцать минут? Я сбегаю домой и приведу себя в порядок.

— Дуй, только быстренько. Ровно через пятнадцать минут я подъеду к твоему дому, так что не задерживайся.

Фаина Абрамовна с подозрением посмотрела на ее заплаканное лицо.

— Что случилось, Наденька? Вере стало хуже?

— Нет, тетя Фаня, все просто отлично! Операция состоится в срок. Обедайте без меня, я сейчас соберусь и побегу. Буду вечером, наверно…

— Куда это ты?

— На свидание! — весело пропела Надя и побежала в ванную, умыть лицо и наскоро нанести макияж.

В ее гардеробе было не так уж много нарядов и ничего праздничного, на выход. Подумав немного, она переоделась в светлые обтягивающие короткие брючки и открытую трикотажную кофточку с блестками.

«А если Слава пригласит меня к себе после этого обеда? — думала она, сбегая с лестницы. — Стоит ли сразу соглашаться? А вдруг он плохо подумает обо мне?.. Но и изображать из себя престарелую девственницу тоже не стоит. Чего изображать?.. С Черновым-то я через пару минут оказалась в постели… Но против его сокрушительной страсти было не устоять… Что я размечталась? Может, он и не собирается меня приглашать… С какой стати? Спасибо, что поможет с деньгами, не всякий на его месте согласился бы… Верка, можно сказать, всю жизнь ему покалечила… Ой, я же не сказала, что деньги обязательно верну. Вот сейчас сразу и скажу, чтобы он не думал, что я какая-нибудь…»

Огромный джип стоял прямо напротив парадной, въехав двумя колесами на тротуар.

Свентицкий потянулся открыть дверь, Надежда забралась в высокую машину.

— А вот и я. Слава, я забыла сказать, что деньги я обязательно тебе верну, пусть не сразу, но как только найду работу — сразу начну отдавать.

— Ага, — кивнул Станислав, выворачивая на проспект. — Ты смотри по сторонам, увидишь слово «кафе» или «ресторан», тормознем.

Надя старательно смотрела, но ничего кроме закусочных быстрого питания на глаза не попадалось. Все только пиццерии или японские ресторанчики.

Слава, чертыхаясь, завернул на Первую линию, а потом направо. Машина пронеслась по набережной мимо сфинксов, Академии Художеств, моста Лейтенанта Шмидта и притормозила на углу Четырнадцатой линии.

— Ну вот, круг зачем-то навернули, надо было сразу сворачивать, — проворчал он, выходя из машины. — Приехали. Раньше здесь неплохо кормили.