Особое условие - Франциска Вудворт

— Мне не сложно. Сам немного развеюсь. Меня ждут насыщенные дни по рассмотрению прошений и свободного времени не предвидится. Вы готовы выехать или вам нужно переодеться? — не оставил мне возможности отказаться он.

Представив, что придётся вернуться и пройти мимо Минаэля, внутренне поморщилась и сдалась:

— Я готова.

Город изменился на глазах. Он и раньше не выглядел тихим, но сейчас бурлил, шумел и напоминал котел с пестрым пряным варевом. Вокруг кишели приехавшие торговцы, главная площадь превращалась в яркую ярмарку прямо на глазах. Я оценила масштабы и невольно проговорила, чуть повысив голос:

— Не будет лестью, если я скажу, что вы — хороший правитель?

Зейд посмотрел на меня так, точно я сказала глупость, но затем слегка улыбнулся.

— Айна, подобные вещи у хорошего правителя должны быть отработаны до мелочей. Ярмарка приносит в казну хороший доход, но и расходов несет немало. В дни ярмарки усилены патрулирования улиц. В свою очередь, я сам хотел поблагодарить вас.

Меня?!

Я посмотрела на него и едва не отпрянула. Несмотря на учтивый тон, глаза у Зейда полыхали янтарным пламенем. И меня едва ли не прожгло насквозь.

— За что? — спросила одними губами, но акиф меня понял.

— За то, что указали на промах с попрошайками, пусть и в несколько своеобразной манере.

Я хмыкнула. Ну да, наорала. Но, извините, сам меня вывел.

Дома становились ниже, проще, но по-прежнему чистенькие, аккуратные. Я не заметила здесь трущоб, которые, казалось, были в любом городе. И не удержалась от вопроса:

— А где селятся все эти попрошайки?

— Селились. — холодно поправил меня акиф. — Под городом разветвленная сеть катакомб. После посещения вашего, кхм, брата, мы их прикрыли. Но беспризорники ухитрились найти ходы туда. Но теперь все, мои люди постепенно затопят все катакомбы. И засыпят там, где нельзя затапливать.

— Выкорчевывать так полностью. — пробормотала я. — Вы хотите полностью изгнать беспризорников?

— Да. В Игенборге любой может найти работу и минимальную оплату за нее. Этого хватит на жизнь. А дальше все зависит от амбиций. Тот же ваш знакомый слепой старик, айна. Он мог бы сидеть на площади и просить милостыню, но предпочитает зарабатывать так, как может. Мне понравился его голос.

— А мальчик… — начала было я, но Зейд погрозил мне пальцем.

— Айна, не перебарщивайте. Насчет мальчика я уже сказал. Пусть выбирает после ярмарки: остаться с дедом или пройти обучение в закрытой военной академии. Это неплохой шанс выбиться в люди.

Вскоре город окончательно остался позади. Копыта лошадей ступали по широкой дороге, покрытой каменными плитами. И снова… я заметила, что немощеных дорог в Игенборге не было. Разве что узкие тропинки, протоптанные людьми. Они змеились тут и там.

Здесь пахло иначе. Я глубоко вдохнула и на миг снова ощутила себя так, как на башне. Теплый ветер нес запахи цветов, травы, озера и чего-то еще.

Наррова корфа мешала сполна насладиться всем этим. Так хотелось сорвать ее, встряхнуть волосами, отдавая их во власть ветру. И пустить лошадь галопом.

Только вот в платье, да еще в дамском седле особо не поскачешь. Дома я предпочитала другой костюм для скачки.

Игенборг не для меня. Что говорить, если после моря иногда даже родной город казался тесным.

Дорога делала крутой поворот, небольшая роща закончилась и я… невольно придержала поводья. Открывшаяся картина захватывала дух.

Еще одно поле вейгеллы. Синевато-фиолетовое, колышущееся под ветром. Свежие запахи окружили облаком, зашептали что-то.

Море…

— Кажется, вы искали это? — голос акифа проник в сознание.

Я не пошевелилась. Продолжала сжимать поводья и смотреть на море вейгелл. Мне вдруг открылась природа Игенборга во всей красе: дикая, своеобразная и безумно притягательная. Кажется, я понимаю, почему Зейд любит свою страну.

— Невероятно… — прошептала едва слышно.

— Я иногда приезжаю сюда. — Зейд подъехал так близко, что наши лошади мигом начали обнюхивать друг другу морды и что-то фыркать. — Особенно если день был тяжелый. Но после получаса силы восстанавливаются и я понимаю, что за Игенборг стоит сражаться. Что я не зря прошел такой длинный путь к престолу.

— В Игенборге престол не получают по праву наследования?

— Первым на очереди к престолу обычно мальчик-первенец законной жены. Но есть нюанс в виде благословения Предка.

Зейд бросил на меня быстрый взгляд, что ожег даже через корфу и продолжил:

— Предок аханы в знак своей милости и благодарности за спасение наделил тогда моего Предка особым символом. Знаком, дарующим долгожительство и некоторые способности.

— Знак не обязательно появляется на первенце? — догадалась я.

— Именно. — кивнул Зейд. — Принято считать, что таким образом нам указывают на истинного правителя Игенборга.

— А распри…

— Вы смотрите в точку, айна. — вздохнул Зейд. — Представляете как обидно первенцу, если Знак появляется у того, кто едва ли не последним в очереди к трону? Особенно, если первенец силен, красив и считается лучшим воином Игенборга.

Я сглотнула. Что-то мне подсказывало, что Зейд не был первенцем. Слишком у него ровный голос. Но спрашивать напрямую показалось верхом неприличия. Ага, у акифа в лоб поинтересоваться: “А вы каким на очереди к трону были?”. Верх дипломатии, Рин!

— Айна, я знаю о чем вы думаете.

Мы стояли, чуть сойдя с тропы и смотрела на море вейгеллы. Оно продолжало колыхаться и притягивать к себе.

— Знак позволяет читать мысли? — полушутя спросила я, хотя в душе напряглась. Не надо мне телепата под боком, мало ли о чем я могу подумать. Например, о том, как плотно охватывает темная ткань костюма широкие плечи акифа. Такие широкие, что, кажется, он может спокойно держать на них целый мир.

Да, да, именно такие мысли мне сейчас больше всего нужны!

— Не читаю. — успокоил меня Зейд. — Просто от вас так и веет любопытством. Видите ли, айна Риналлия, я первенец, но при этом и не являюсь им.

Я постаралась не измениться в лице. Потом осторожно поинтересовалась:

— А это как? Ведь по логике ты или первенец или нет.

— Иногда с правителями логика принимает несколько изощренные обороты. Видите ли, я родился вне брака.

Вот что-то мне не по себе от его откровенности, но и прервать акифа я не могла. Хотя бы потому, что мне нравилось слушать его низкий спокойный голос. От которого исходила все та же аура власти.

— Моя мать не была благородного происхождения и потому не могла стать первой женой. Дочь торговца, она ему полюбилась с первого взгляда и он забрал её с собой. Она стала его фавориткой. Я родился во дворце, но по сути внебрачным сыном. Отец смог жениться на любимой лишь через три года. Обязан был взять себе первую жену по выбору родителей из благородного сословия, и подождал, пока та родит ему сына. Первенец, рожденный в законном браке, по закону он стоял первым к престолу. А вот мое рождение всегда воспринималось в штыки. Наложницам обычно давали специальный отвар, чтобы они не понесли. Но я оказался зачат в их первую ночь встречи.