Любовница бродяги - Джо Гудмэн

— Я должна идти. Проводи меня немного.

Ренни наблюдала за ними из окна. Они шли рука об руку, и их призрачные фигуры сливались в одну. Ренни не знала, говорят ли они о чем-то, но подозревала, что ДЖОАНН просто не умеет молчать. Ренни гадала, останутся ли в тайне ее признания. Она считала, что, вероятно, да. По крайней мере, когда Джаррет вернулся в хижину, он не стал упоминать ничего из того, что она рассказала Джолин.

— Она принесла газеты, — сказал Джаррет, указывая на небольшую стопку на столе. — Вам больше не нужно будет читать подстилку для полок.

— Я не жалуюсь. Это было интересно. Выражение лица Джаррета было явно скептическим.

Он отнес стопку газет к скамейке у окна и положил рядом с Ренни. Взяв верхнюю газету, он сел в кресло-качалку и принялся читать. Через полчаса, когда Джаррет оторвал взгляд от газеты, Ренни уже спала. Он сходил на чердак, принес оттуда подушку и одеяло и положил первую ей под голову, а второе — под плечи. Она не пошевелилась.

Когда Ренни проснулась, в хижине было совершенно темно. Огонь догорел, тускло светила луна. Сиденье под окном было неудобным — слишком узким и слишком грубо сработанным. Ренни несколько раз меняла положение, пока не сдалась, решив отправиться на чердак. С сонливой осторожностью она прокладывала себе дорогу. Ренни надеялась, что не наступит на Джаррета, хотя чувствовала себя настолько усталой, что была не в состоянии за этим проследить. Лестница заскрипела под ее тяжестью. Добравшись до ее середины, Ренни сообразила, что наверху нет ни подушки, ни одеяла. Ее невеселый вздох громко прозвучал в тишине хижины. Пришлось возвращаться.

Наклонная крыша чердака оставляла не слишком много места для передвижений стоя. Пригнув голову, Ренни бросила на пол подушку и одеяло, затем встала на колени. Она сняла башмаки и стала возиться с застежками и петлями платья, расстегнув достаточное их количество, чтобы стянуть его через голову. Бросив рядом платье, Ренни во всех своих сорочках и нижних юбках легла на перину, накрылась одеялом и закрыла глаза.

И тут она поняла, что необдуманно оставила без внимания одну из важнейших физических потребностей.

Ренни почувствовала отчаяние. Она настолько измоталась, так бесконечно устала, что прогулка до туалета для нее была равнозначна путешествию через всю страну.

— Проклятие, проклятие, проклятие, — тихо повторяла Ренни, отбрасывая в сторону простыни и садясь на пол. Она проползла по чердаку, спустилась по лестнице и, только вступив на холодный пол ногами, на которых были надеты лишь чулки, Ренни поняла, что забыла башмаки.

Совершенно убитая, она прислонилась к лестнице и заплакала.

Ренни не могла сказать, как долго она там стояла и насколько громко всхлипывала. Во всяком случае, это кончилось тем, что Джаррет просунул одну руку ей под спину, а другую под колени и поднял на руки.

— В туалет? — спросил он.

Она кивнула, затем, сообразив, что он не может ее видеть, пристыженно добавила «да». Джаррет направился к задней двери.

— Когда вернетесь в Нью-Йорк, никогда больше не удаляйтесь с острова Манхэттен.

Ренни чувствовала, что ей не на что обижаться. В собственных глазах она выглядела такой же несостоятельной, как и в его.

Джаррет подождал ее около туалета и отнес обратно в хижину, где опустил на пол. Он поднялся вслед за ней по лестнице, снял ботинки и вытянулся на дальней стороне перины. Место, которое он занимал до того как спустился помочь Ренни, было все еще теплым.

— Вы здесь были все время? — спросила она, снова укладываясь.

— Гм. До тех пор пока вы не начали причитать. Скамейка под окном — это была глупая идея.

Она уже сама в этом убедилась. Ренни взбила подушку и положила под голову.

— Что же мне делать с Джеем Маком? — безнадежно спросила она.

Его ответ был практичным и для нее нерадостным.

— Сейчас ночью — ничего. Надо спать, Ренни. Усталость очень скоро взяла свое. Только Джаррет целый час никак не мог заснуть, гадая, что же ему делать с Мэри Рини Деннехи.

За завтраком речь могла бы идти о том, что ночью они снова были рядом и проснулись в объятиях друг друга. Но ни тот, ни другая не были склонны обсуждать эту тему. Они говорили о чем-то совершенно несущественном, пока Джаррет не сказал: «Расскажите мне, что на самом деле происходит в Северо-Восточной компании».

Пальцы Ренни, державшие кружку, чуть заметно напряглись.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Он не сводил с ее лица своих потемневших синих глаз.

— Если я собираюсь вам помочь, то должен услышать от вас правду — причем всю правду.

Ренни встала.

— Хотите еще чаю?

Джаррет подал ей свою кружку, внимательно наблюдая за тем, как она пытается перебороть возбуждение. Он вытянул под столом ноги. От изменения центра тяжести колченогий стул слегка покачнулся.

— Что произошло между вами и Холлисом? — спросил Джаррет.

Ренни едва не обожглась.

— Произошло? Почему вы думаете, что что-то произошло?

Она налила чай и вернулась к столу.

— Холлис и я, мы все еще… вместе.

— В самом деле? Этого хочет он или хотите вы?

— Что вы имели в виду, когда говорили о помощи мне? — спросила Ренни. — У вас есть такое намерение? Вы передумали?

— Вы не ответили на мой вопрос.

Ренни долго молчала, разглядывая свое отражение на поверхности чая. Холлис рассматривает нас как… партнеров, — на конец сказала она, не глядя на Джаррета. — Я порвала с ним некоторое время назад.

— До катастрофы в Джагглерс-Джамп?

— Да, — осторожно ответила она. — До этого.

— Почему же он считает, что вы в нем все еще заинтересованы? Вы ведь прямо сказали, что не хотите его, не так ли?

Ренни кивнула, теребя нижнюю губу.

— Я сказала ему.

Она отпила глоток, затем вместо того чтобы опустить кружку, задержала ее в руке, глядя на Джаррета поверх ее края.

— Я говорила ему много раз. Я говорила его родителям. Я говорила своим родителям. Я даже думала о том, чтобы заплатить за место в «Кроникл» и дать объявление.

— И почему же вы так не сделали? Она пожала плечами.

— Это было бы пустой тратой денег. Похоже, Холлис убедил себя и многих других, что я сама не знаю чего хочу и на самом деле добиваюсь только того, чтобы его чувства проявлялись на публике. Конечно, мама и сестры знают, насколько серьезны мои намерения, но даже Джей Мак сомневался насчет этого.

— Джей Мак всегда не хотел, чтобы вы вышли замуж за Холлиса.

— Да, не хотел. Но он не мог понять, знаю ли я, чего хочу.

— И что же?