Принцесса - Анастасия Малышева

Поэтому день, который отец объявил днём избавления от оков — на самом деле он конечно же просто сказал, что Астер сможет вновь блистать на приёме,— но для неё этот день обещал затмить все прочие. Ей настолько опостылели стены этой комнаты, что Астерия была готова до бесконечности тренировать эти дурацкие придворные поклоны, а улыбку вовсе приклеить к лицу, лишь бы отец не передумал. Лишь бы не отобрал этот поистине королевский подарок.

О том, что эта свобода будет дарована лишь на сутки, девочка старалась не думать. Её поддерживала мысль, что раз отец разрешил снова выйти в свет, то и тренировки, и уроки что проходили в самом замке, скоро тоже возобновятся.

Мысль же о том, что Мие всё это достаётся ни за что… О том, что младшей сестре даже делать ничего не приходится, ради получения всего того, о чем Астер могла лишь страстно желать. Одна эта мысль доводила до исступления. Особенно когда тётя Шонель, потакая желаниям любимой племянницы, рассказывала о том, как холодно и уныло вела себя Мия на очередном приёме.

И при виде Мии, Астер не удержалась. Злость, глухо бурлившая внутри последние три года, вскипела, прорываясь наружу в обличительной речи. Астерия высказала сестре всё то, о чем думала эти годы, и ушла, не оглядываясь — не желая выслушивать лживых оправданий.

Пусть сегодня их общий день рождения, но… Астерия считала, что она имеет полное право эгоистично забрать этот день себе целиком. В конце концов, весь остальной год двор принадлежал Мии без остатка, и у неё было абсолютно всё — включая имя самой Астер.

Перед тем как выйти на поляну, к гостям, Астерия шумно выдохнула, чувствуя вернувшийся мандраж. Всё же четыре года вдали от придворной жизни не прошли даром, но… Девочкой овладел азарт.

Она — принцесса. Настоящая принцесса! И, что бы там не считала Мия, но сегодня праздник именно для принцессы Астерии, а имя Мии не звучало и не звучит уже почти десяток лет. А значит, её как будто и нет.

После этой мысли на губах поселилась торжествующая улыбка, и Астер выплыла к гостям, чувствуя себя не просто именинницей, но настоящей королевой этого дня и в особенности приёма.

На маленькой полянке, где Астер ожидала сестру, было прохладно, тенисто и местами лежал снег. Но на полянке для празднества уже пробивалась зелёная травка, пусть и редкая пока ещё, и было значительно теплее. А ещё, здесь было солнечно, и Астер нашла это символичным — сегодня она будет сиять подобно солнцу, а Мия пусть посидит в тени. Это пойдёт ей на пользу, не говоря уже о том, что так будет единственно правильно: ведь все знают, что выжившую близняшку зовут Астерия. А значит кто, как ни сама Астерия, сможет изобразить её максимально правильно?!

— Брат, сестра, доброго дня.

Астер не смогла удержаться от того, чтобы подойти к Териону и Корнелии и исполнить придворный поклон. Может и не такой изысканно-выверенный, как у Мии, зато преисполненный гордости и скрытого величия.

На недоумённые переглядывания старших родственников девочка даже внимания не обратила, полностью захваченная восторгами по поводу собственной грациозности и правильности. Астерии казалось, что она центр этой поляны. Что все взгляды направлены только на неё. Но, в отличие от младшей близняшки, Астерия этим искренне наслаждалась. Словно дорвалась до любимой сладости спустя долгие годы строгой диеты.

И Астер была намерена воспользоваться каждым мигом праздничного приёма к своему удовольствию.

* * *

Вот уже почти час Лерион наблюдал за дочерью с тщательно скрываемой гордостью и любопытством.

И хотя внутри жило лёгкое сожаление из-за того, что большую часть времени их с Кармель старшая дочь провела вдали от него, мужчина считал, что имеет полное право гордится тем, какой она выросла.

Астерия двигалась по поляне легко и непринуждённо. Спокойно начинала и заканчивала разговоры с придворными и улыбалась. Гораздо искреннее, чем это делала её младшая сестра.

Воспоминание о младшей дочери омрачило светлые мысли мужчины.

Порой королю казалось, что всё это было напрасно. А в последние время такие думы посещали его всё чаще. Казалось, что все эти годы он планомерно ошибался. Снова. И снова. И снова!

И то, насколько разными становились близняшки с каждым годом, лишь сильнее подкрепляло эту мысль.

Поэтому Лерион сжал кулаки, напоминая самому себе, что принял правильное решение. В кои-то веки — правильное.

И пусть Шонель будет недовольна. Старшая сестра, она часто бывала недовольна его решениями, но в этот раз король не собирался отступать. Хватит. Обе его младших дочери имеют равные права… И он вернёт их Артемии. Сегодня! Вечером. Когда все гости переместятся в замок, в торжественной обстановке. Тем более, там уже всё готово.

Король ненадолго прикрыл глаза, переводя дыхание.

— Ваше Величество,— приблизившись, магистр почтительно поклонился.

— Наша девочка выросла,— король показал глазами на Астерию.

А принцесса наслаждалась. Она с лёгкостью начинала беседы, с лёгкостью их прекращала. И даже умудрилась подговорить музыкантов сыграть пару лёгких мелодий, под которые станцевала в паре с Терионом, а после и с Мейсоном, любезно отпущенного Корнелией.

— Безусловно, Ваше Величество,— Виарно тяжко вздохнул.

— Не вздыхай так,— Лерион посмотрел на него с укоризной.

— Я бы предпочёл сейчас находиться возле младшей принцессы. А не в этой толпе разнаряженных…

— Мишель!— голос монарха должен был звучать грозно, но морщины возле глаз Лериона выдавали, что в чём-то он согласен с характеристикой собственных придворных.— Рядом с ней Ганс. К тому же, до неё буквально рукой подать. А ты всё-таки придворный маг, а не слуга какой-нибудь, чтобы прятаться по углам.

— Твоё Величество!— маг скривился.— Ты знаешь моё мнение. И то, что сейчас на тебя снизошло озарение…

— Магистр Виарно, вы забываетесь,— холодно заметила леди Шонель, приближаясь к мужчинам.

— Простите, Ваша Светлость.

Придворный поклон был безукоризненным, но вот голос и взгляд… Там не было и намёка на извинения или хотя бы на тень вины.

Шона поджала губы, понимая, что этот разговор не приведёт ни к чему.

— Как там наша девочка?

Вопрос звучал неуместно и отчасти глупо, ведь Астерия именно в этот момент пронеслась буквально мимо них. Разумеется чинным шагом, не выходящим за рамки приличий, но тем не менее, даже этот преувеличенно плавный шаг не скрывал порывистость.

— Я про младшую,— невозмутимо дополнила Шонель.

— Всё в порядке,— в тон ей ответил Лерион.

Прошло не больше пары минут, как на руку магистра опустился почтовый голубь. Из замка — об этом оповещала яркая ленточка, за которую была привязана записка.

Мужчины переглянулись и Виарно открыл записку. И нахмурился, вчитавшись в текст.