1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 2. Июль-Сентябрь - Харуки Мураками

Прямо сейчас открывать не нужно, говорят ее глаза. Придет время — откроешь. А сейчас просто прими, и все.

А ведь ей уже столько всего известно, чувствует Тэнго. Куда больше, чем ему. На этом поле у нее бесспорное право лидера. Да и сама игра — по новым правилам, с новыми целями и новыми законами механики, которых он не знает. А она — знает.

Наконец Аомамэ отпускает его руку, молча разворачивается и, не оглядываясь, быстро выходит из класса. Тэнго остается совершенно один. За окном снова слышатся детские голоса.

Дверь за ней закрывается — и в следующую секунду Тэнго кончает. Бурно, обильно и долго семя извергается прямо в штаны. Боже мой, паникует он, неужели я делаю это в классе? Если меня вдруг заметят, скандала не избежать… Но вокруг него уже не школьная аудитория.

И кончает он не в штаны, а во влагалище Фукаэри. Против собственного желания — и не в состоянии этому помешать. Здесь о его желаниях никто и не спрашивал.

— He-волнуйся — прозвучал немного спустя ее голос. Как всегда, абсолютно бесстрастный. — Я-не-беременею. У-меня-не-бывает-месячных.

Тэнго открыл глаза. Фукаэри склонилась над ним и глядела ему в лицо. Она дышала абсолютно спокойно, и ее безупречная грудь чуть заметно вздымалась и опадала прямо у него перед носом.

«Значит, мы с тобой съездили в Кошачий город? — попробовал он спросить. — И что же это за место?»

Но его губы даже не шелохнулись.

— Это-было-необходимо, — сказала Фукаэри, будто угадав его мысли.

Слишком простой ответ, если считать это ответом. Всё как всегда.

Тэнго снова закрыл глаза. Значит, он оказался там, кончил — и вернулся сюда. С ним случился настоящий оргазм с реальным семяизвержением. Если Фукаэри утверждает, что это было необходимо, — что ж, наверное, так и есть. Тэнго по-прежнему не мог пошевелиться и ничего не чувствовал кожей. Лишь вялость, навалившаяся после оргазма, будто невидимой пленкой стягивала все тело.

Очень долго Фукаэри оставалась недвижной, пока не вобрала в себя его семя до последней капли — так же старательно, как пчела собирает нектар. Затем аккуратно вынула из себя его член, молча встала с кровати и отправилась в ванную. Тэнго вдруг заметил, что гром больше не гремит, а жестокий ливень успел прекратиться. Гроза, разрывавшая небо прямо над его многоэтажкой, наконец унялась. Вокруг стояла нереальная тишина. Кроме слабого шелеста душа, не было слышно ни звука. Глядя в потолок, Тэнго ждал, когда к нему вернется чувствительность. Член по инерции все еще рвался в бой, но с каждой секундой эрекция ослабевала.

Мыслями Тэнго оставался в школьном классе. Его левая ладонь помнила силу девичьих пальцев. Он не мог поднести к глазам руку, но наверняка там краснели следы от ее ноготков. Сердце все еще стучало как бешеное. Странное облако из грудной клетки исчезло, но вместо него внутри поселилась сладкая и щемящая боль.

Аомамэ, понял Тэнго.

Я должен встретиться с Аомамэ. Отыскать ее. Это же так очевидно. Почему я додумался только сейчас? Она же оставила мне Послание. Почему я не открыл его, а забросил на пыльный чердак своей памяти? Тэнго хотел покачать головой, но не смог. Голова, как и все прочие части тела, пока не двигалась.

Фукаэри вошла в спальню, завернутая в полотенце. И присела на край кровати.

— LittlePeople-больше-не-злятся, — отрапортовала она, точно опытный разведчик, вернувшийся из-за линии фронта.

И указательным пальцем прочертила в воздухе небольшую окружность. Красивую и безупречную, какие рисовали на стенах соборов итальянские художники эпохи Возрождения. Идеальный замкнутый круг. Довольно долго он стоял у Тэнго перед глазами.

— Все-закончилось.

Сказав так, Фукаэри поднялась с кровати, развернула полотенце и застыла. Словно хотела просушить в недвижном воздухе спальни пока еще влажное тело. Поразительно красивое тело — с полной высокой грудью, точеными бедрами и без единого волоса на лобке.

Через несколько секунд она ожила, подобрала с пола пижаму, надела. Застегнула все пуговицы, затянула тесьму на поясе. В призрачных сумерках Тэнго рассеянно наблюдал за ее движениями. Как наблюдают за насекомым, сменяющим оболочку при вступлении в новую фазу жизни. К тому, что пижама ей велика, Фукаэри уже привыкла. Забравшись в постель, она прижалась к Тэнго и положила голову ему на плечо. Он ощутил на горле тепло ее дыхания. Неторопливо, точно морской отлив, паралич отступал, и осязание постепенно возвращалось к Тэнго.

По воздуху спальни растекалась приятная влага. За окном застрекотали насекомые. Пенис Тэнго наконец— то успокоился и обмяк. Должные события произошли, идеальный круг замкнулся. Очередной природный цикл завершен. Звери сошли с ковчега на берег и разбрелись по долгожданной земле. Каждая пара тварей вернулась туда, где ей быть полагалось.

— Теперь-лучше-заснуть, — прошептала Фукаэри. — Очень-очень-крепко.

Очень-очень крепко, повторил про себя Тэнго. Засну, а потом проснусь. Что за мир будет окружать меня, когда я открою глаза?

— Этого-не-знает-никто, — ответила она, в который раз угадав его мысли.

Аомамэ достала из шкафа запасное одеяло, укрыла им тело мужчины. Приложила пальцы к его горлу и еще раз убедилась, что пульса нет. Тот, кого называют Лидером, переправился в мир иной. Какой именно мир — неизвестно. Но уж никак не Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Что бы ни ждало его там — в этой реальности от него остался лишь труп. Не способный вымолвить больше ни слова, он будто съежился от холода лишь на миг — да так и перешел границу жизни и смерти. А его тело, не пролив ни капли крови, осталось лежать ничком на коврике для йоги. Свою работу Аомамэ выполнила, как всегда, безупречно.

Насадив на жало инструмента защитную пробку, Аомамэ уложила пестик в футляр и спрятала в сумку. Достала из болоньевого мешка «хеклер-унд-кох», заткнула за пояс трико. С предохранителя снят, в обойме девять патронов. Пожалуй, ничто так не успокаивает нервы, как ощущение твердого металла голой кожей. Аомамэ подошла к окну, плотно задернула толстые шторы, и комната вновь погрузилась во мрак.

Она взяла сумку, подошла к двери. Коснувшись дверной ручки, оглянулась на едва различимый силуэт человека на полу. Казалось, тот мирно спит. Точно также, как спал, когда она вошла сюда. О том, что его жизнь оборвалась, во всем мире знает только Аомамэ. Хотя нет — наверное, Little People тоже знают. Иначе с чего бы так резко перестал греметь гром? Они поняли, что все их угрозы разом лишились смысла, вот в чем дело. Их представителя среди людей в этом мире больше не существует.

Аомамэ повернула ручку, придала лицу расслабленное выражение и вышла из мрака на свет. Осторожно, стараясь не шуметь, затворила дверь за спиной. Бонза сидел на диване и потягивал кофе. На столике перед ним стоял большой поднос с кофейником и тарелкой сэндвичей — очевидно, заказывали в номер. Половину сэндвичей они уже съели. Рядом с кофейником стояла пара чистых кофейных чашек. Хвостатый застыл в резном кресле стиля рококо, как и прежде, выпрямив спину. Похоже, эта парочка просидела вот так, не меняя поз, уже очень долго. По крайней мере, именно на это указывала атмосфера полной недвижности, повисшая в комнате.