Прекрасный секрет - Кристина Лорен

Руби подо мной замерла.

– Черт возьми, Руби… Извини, я говорю ужасные вещи в самый неподходящий момент. Я идиот.

Она провела пальцами по моей шее, приподнявшись, чтобы поцеловать меня, – возможно, чтобы заткнуть мне рот.

– Все хорошо.

– Нет, – возразил я сквозь поцелуй.

– Да, – настойчиво и с несвойственной ей жесткостью сказала она. – Уверена, ты чувствуешь странно, впервые занявшись сексом с кем-то другим, после того как была только она.

– Дело не в этом… – начал я и снова умолк, не договорив. Мне надо подумать. Плохо, что я онемел, когда она призналась мне в любви; я не могу опозориться еще раз. – Руби, наверное, я ужасно неправильно выбрал время, но мне нужно сказать тебе, насколько все это для меня по-другому.

Она кивнула и немного расслабилась. Подбирая слова, я старался сохранить ясность, которую я чувствовал несколько минут назад, когда мы были единым целым. Она дала мне нечто настолько редкое – понимание, что значит заниматься любовью, и я тут же все испортил.

– В самом начале наших отношений Порция прочитала статью, в которой говорилось, что мужчинам нужен секс как минимум раз в неделю, иначе они начинают изменять. Чушь собачья, но эта идея глубоко внедрилась в ее сознание. Секс раз в неделю. Не больше и не меньше. Видишь ли, она была очень организованна, – сказал я, надеясь добавить в свой рассказ каплю легкости. – Встречи с коллегами по понедельникам. Секс с мужем по вторникам. Мусор вывозят по четвергам.

Ее глаза наполнились сочувствием.

– О!

– Все было не так уж плохо, – продолжил я, склонив голову и задумавшись над собственными словами. – Но и очень хорошо тоже не было. – Я посмотрел ей в глаза и сглотнул, когда наконец смог сформулировать свою мысль. – Видишь ли… Пожалуйста, пойми, мне трудно было сказать даже это, тем более в теперешней ситуации. – Я окинул преувеличенно долгим взглядом наши тела, давая понимать, что я имею в виду, и она улыбнулась. – Как правило, я не обсуждаю свою личную жизнь. Но теперь моя личная жизнь – это ты. Я хочу, чтобы ты все обо мне знала и о том, что с тобой я совсем другой. К несчастью, это также означает, что ты кое-что узнаешь о моих отношениях с Порцией. Каким-то образом ее подход превратил секс одновременно в особенное событие и трудное дело.

Руби провела пальцем по моей нижней губе, потом по верхней.

– Ты когда-нибудь разговаривал с ней об этом? Когда все закончилось?

Я нахмурился.

– На самом деле такой возможности не было. Хотя, точнее, мы слишком устали к этому моменту и было проще просто разойтись.

Вопрос Руби пробудил мысль, которая зародилась во мне уже давно. Почему мы никогда не разговаривали о таких вещах? Наверняка если я был несчастлив, Порция тоже. Могу только представить, как хорошо знающая себя Руби с родителями-психотерапевтами и потребностью все время выражать свои чувства восприняла бы то, как я отреагировал на развод. Попыток примирения не было, попыток объясниться тоже, никаких подведений итогов. В решении покончить с нашим браком было ровно столько же страсти, сколько и в самом браке.

Угадывая мои мысли, Руби повернула меня за подбородок к себе.

– Эй, я же не говорю, что ты должен был. Люди ведут себя по-разному. Я видела твое лицо перед разводом и после него. Я знаю, что со мной ты счастлив. Я спрашиваю об этом, не потому что ревную. Мне претит мысль, что ты был лишен любви, которой заслуживал, но, как бы ужасно это не звучало, меня возбуждает мысль о том, как много я могу тебе дать. – Ее рука погладила меня по животу и сомкнулась на той части тела, которая снова оживала. – Сейчас ты был совсем другой. Знаешь, – она закрыла глаза, лаская меня, – такой властный и грубый.

Я было открыл рот, чтобы извиниться, но она взглядом заставила меня замолчать и добавила:

– Мне это понравилось.

Не говоря ни слова, я прижался к ней грудью, и мы начали целоваться.

Она направила мой член в себя, и мы снова начали двигаться, шумно, яростно. Я пытался сдерживаться, пытался быть нежным, но ее слова превратили меня в требовательного, властного мужчину, отчаянно стремившегося заслужить ее.

Я открыла глаза и непонимающе моргнула, увидев незнакомые стены, потолок и темное постельное белье. Все чужое. Секунду я не могла понять, где нахожусь. Это не номер в нью-йоркском отеле и не моя квартира.

Ой.

Я же с Найлом в его постели, голая, и он обнимает меня.

Взгляд на часы дал мне понять, что сейчас одна минута восьмого, и пока я пыталась осмыслить эту цифру, я вспомнила, что прошлой ночью Найл затрахал меня до беспамятства.

Я едва сдержала крик. Закрыла глаза, вспоминая каждую секунду: Найл подо мной, его твердый толстый член во мне, он поднимает бедра, стремясь глубже войти в меня. А потом я кончаю и он кладет меня на ковер. Найл, грубый и обезумевший, держит меня за бедра и входит, входит, входит…

Я широко открыла глаза, когда меня пронзило воспоминание обо всем остальном – о том, что произошло до прекрасного, головокружительного секса. То есть о том, что я умудрилась ляпнуть о своей любви к нему, и о том, как целую вечность он моргал, хлопая длинными ресницами и пытаясь сформулировать тысячу отговорок, перед тем как поцеловать меня в лоб и заявить: «Ты просто прелесть».

Ты просто прелесть.

Наверное, это был самый жуткий момент в моей жизни. С учетом того, что он вспомнил о Порции через несколько секунд после секса.

Сколько раз я говорила Найлу Стелле о том, что я его люблю, и он занимался со мной сексом, чтобы отвлечь меня от того, что он не ответил: один.

Сколько раз Найл Стелла портил состояние блаженства рассказами о сексе с бывшей женой: тоже один.

Что ж, фактически мы занимались сексом два раза.

Я осторожно выскользнула из-под его тяжелой руки. Все тело ныло, ноги и руки затекли, грудь была чувствительна к любому прикосновению. С каждым шагом в сторону ванной боль в мышцах и между ног напоминала мне, какими прекрасными оказались сдерживаемое желание и неудовлетворенность, когда он наконец дал им волю.

Но после? Вовсе не так хорошо. На самом деле, стоило ему заговорить о ней, моим первым порывом было пнуть его по яйцам. Брак Найла сформировал у него ужасное представление об отношениях, и он начал понимать это только сейчас. Что подходит одной паре, не всегда годится для другой, и к счастью, он проявлял готовность меняться.

Мое тело… тело все еще ныло и гудело от того, что было самым крышесносным, самым потрясающим сексом в моей жизни. Мое тело чувствовало, что хорошо было нам обоим.

Но сердце мое сомневалось. Мне было плохо при мысли о том, что если бы я не сказала о своих чувствах, мы бы целовались, обнимались, гладили друг друга, а потом просто уснули. Найл так осторожен и так внимателен, и я знаю, что его уважительное отношение к сексу затмевалось только его новым стремлением показать мне, что он может быть человеком, который мне нужен.