Нежные признания - Элизабет Торнтон

Эти слова подействовали, и Джейн Колтрейн позволила себя увести. Фэйт сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

Родерик весело посмотрел на Фэйт.

— Кажется, я слышал угрозу в последних словах миссис Хьюз, — сказал он. — «Перестанут общаться» звучит угрожающе, правда?

Он дал Фэйт время прийти в себя, и она была благодарна ему за заботу. Девушка с трудом изобразила улыбку.

— Что ты собирался сделать, когда стал передо мной? Ударить женщину?

— О, до этого бы не дошло. — Он поднял бокал с красным вином. — Я взял его с подноса официанта. Еще одно слово этой гарпии закончилось бы несчастным случаем для ее платья.

Фэйт тихо засмеялась, но это был нервный смех. Она прекрасно понимала, что все вокруг шептались о ней. Этого и следовало ожидать. Она была вовлечена в две ужасные сцены: одна с Дорой Уинслет и вторая — с Джейн Колтрейн.

Родерик поставил недопитый бокал вина на поднос проходившего мимо официанта.

— Пойдем, Фэйт, — сказал он. — Его Величество сказали, что я должен отвести тебя к тете Марии, это я и собираюсь сделать.

— С каких пор ты выполняешь распоряжения Джеймса?

Он скорчил гримасу:

— С тех пор, как он превратил меня в котлету во время наших импровизированных соревнований по борьбе.

Она наклонила голову, чтобы получше рассмотреть брата Джеймса, и поняла, что ей нравится этот трудный юноша, хотя они и познакомились недавно. Он был похож на молодого Джеймса; кроме того, когда брата не было рядом, манеры Родерика были лучше и он чаще улыбался. Если он обладает хотя бы крупицей амбиций Джеймса, то далеко пойдет.

Молодой человек поймал ее взгляд и приподнял бровь.

— Я подумала, — объяснила Фэйт, — что ты похож на Джеймса больше, чем тебе кажется.

Он поднес руку к сердцу.

— Ты и в самом деле знаешь, как ранить парня, не так ли?

Но она не отступала.

— Ты восхищаешься им, правда?

Его красноречивые брови поползли вверх.

— Кем, Джеймсом? — скептично переспросил он.

Фэйт кивнула.

— Почему ты так решила?

Она поднесла руку к лицу и ухмыльнулась.

— Думаю, я ясновидящая.

И тут вернулся Джеймс. Его голос был сердитым.

— Твоя подруга Лили, — сказал он, — не позволила мне сказать даже слово этой девчонке. Она запихнула ее в экипаж, на том дело и закончилось. — Он посмотрел на Фэйт, и его голос смягчился: — Это было то еще испытание для тебя, да? Давайте найдем тетю Марию и выразим соболезнования семье, после этого мы сможем уйти.

У Леди Коудрей было такое же намерение. Она стояла в очереди перед ними. Посмотрев на нее, Фэйт вспомнила свой разговор с ее светлостью и рассказала Джеймсу, почему та столько лет хранила дневник у себя, не пытаясь расшифровать его.

— Думаю, это доказывает ее истинный мотив, — заключила Фэйт. — Она не хотела обидеть жену своего любовника.

— Не оправдывай ее, — предупредил Джеймс. — Подозрения ни с кого не сняты.

Он думал о Доре Уинслет.

Во время недолгой поездки домой Фэйт старалась вести себя так, как будто ничего не произошло, но, поскольку тетя Мария была обеспокоена, ей пришлось кое-что рассказать. Фэйт сказала лишь, что одна из ее учениц заболела и должна была вернуться в школу.

Погрузившись в молчание, Фэйт краем уха прислушивалась к разговору в экипаже. Ей казалось, что эти похороны навсегда запечалятся в ее памяти. Они не уступали оперетте Гилберта и Салливана, только те рассмешили ее. От этой же мелодрамы ее бросало в дрожь.

Что-то, сказанное тетей Марией, привлекло внимание Фэйт, и она подняла глаза.

— Вы сказали, что кто-то забрался в комнату Роберта?

Тетя Мария кивнула.

— Так сказала мне его мать. Его отец зашел туда, чтобы взять что-то, и обнаружил беспорядок в комнате.

— Когда это было?

— Позавчера. Ничего не пропало, насколько известно мистеру Денверсу, но он все равно вызвал полицию.

Фэйт посмотрела на Джеймса. Тот кивнул, затем заговорил:

— Аластар Добин рассказал мне об этом. По его словам, полиция считает, что преступнику якобы нужна была какая-то вещь Роберта и он надеялся получить ее, поэтому заманил Роберта в сарай для лодок. Когда он ее не получил, то убил Роберта, а потом забрался в его комнату на Ридер-стрит.

В разговор вмешался Родерик:

— У него всегда была куча денег. По крайней мере, всякий раз, когда я встречал его.

— И мы все знаем, где это было, — угрюмо заметил Джеймс.

Юноша вызывающе улыбнулся ему.

Тетя Мария вернулась к тому, что больше всего ее интересовало.

— Миссис Денверс не упоминала о деньгах, да она бы и не сказала, правда?

— Почему вы так считаете? — спросила Фэйт.

— Это бы повлекло слишком много вопросов, например, где он взял их. Всем известно, что не от отца. Старик Денверс тот еще скряга.

Родерик добавил:

— Ну, ни в карты, ни на скачках он не выигрывал. — Он посмотрел на Джеймса, но на этот раз уже не дразнил его. — Я знаю, что он много проигрывал за карточным столом, но всегда отдавал долги.

— Может быть, — сказала тетя Мария, — он продавал семейное серебро или украшения матери.

Джеймс и Фэйт обменялись быстрыми взглядами. Их посетила одна и та же мысль: возможно, кто-то платил ему за оказанные услуги.

Приехав домой, первое, что сделала Фэйт, после того как переоделась, — это навестила Маргарет. Она нашла ее, пойдя на звук детского смеха в желтой гостиной. С ней была Гарриет; они сидели за маленьким столом и играли в карты. Обе посмотрели на девушку, когда та вошла, и Маргарет сразу же приняла виноватый вид.

— Чувствуете себя лучше? — спросила Фэйт.

Только когда она улыбнулась, Маргарет перестала выглядеть виноватой. Она слегка пожала плечами.

— Как видишь, я магическим образом выздоровела. — Они обе засмеялись. — Не присоединишься к нам?

— Да, давай! — умоляюще сказала Гарриет. — Маму невозможно научить играть в карты.

Фэйт посчитала, что поступит неучтиво, если откажется. Кроме того, она испытывала столько разных эмоций, а присутствие Маргарет, как открыла для себя девушка, действовало на нее успокаивающе.

— Спасибо, — сказала Фэйт, — я с удовольствием.

Она приставила к столику стул. Гарриет начала раздавать карты.

— Должна предупредить тебя, — обратилась она к Фэйт, — что я хорошо играю, поэтому не поддавайся из-за того, что я ребенок.