Полудемон. Счастье короля - Галина Гончарова

Что мне и надо.

Пятьдесят человек быстро меняют ситуацию в нашу пользу. Чтобы открыть ворота хватит и двоих, так что задача остальных сорока восьми — даже не вырезать побольше врагов, а просто задержать их до нашего входа во двоор. Остальное мы и сами сделаем.

Сделали бы…

Стоит открыться воротам, как шум схватки начинает утихать.

Самые умные риолонцы, а дураков Дарий сюда и не тащил, понимая, чем это может быть чревато, бросали оружие и сдавались. Самых глупых добивали втроем — вчетвером. Это не бал, это война. И не стоит тут рассуждать о чести. Было бы перед кем!

Во двор я вступаю вполне триумфально. Во главе войска и под приветственные крики слуг, которые повыползали из всех щелей.

Да, слуги меня любили. Я им не Рудольф, балы постоянно не закатываю, кучу бездельников обхаживать не требую, капризов у меня тоже практически нет — разницу вся челядь оценила очень быстро. Так что…

— Ура его величеству!!!

— Ваше величество!!!

— Да здравствует король!!!

Риолонцы смотрели зверями, но мне было не до их взглядов.

— Этих — в темницу. Всех, кто находится во дворце, включая мою жену, собрать в одном месте. Бальный зал подойдет. Потом будем разбираться, кого куда.

Получив понятный приказ, войско рассыпается по дворцу. Я же направляюсь в тронный зал. Для начала.

Потом проверим казну, кабинет… интересно, где сейчас Марта?

* * *

Анри шел по подземному коридору, который ему показала Дариола.

Королева.

Любовь?

О, нет. Для любви в сердце Анри места не было. Оно уже было занято — и нет, не музыкой. Для этого менесттрель слишком сильно любил себя.

Да, глядя на красивую картинку, золотые локоны и широкие плечи, слушая ангельский голос и восхищаясь синими глазами, сложно поверить, что Светлый недодал красавцу самого главного — живой и любящей души. Вся страсть, которой наделили Анри, изливалась на него самого, а остаток выплескивался в песнях.

Женщины же…

А что — женщины?

Пусть любят, обожают, дерутся из‑за его взгляда, рвут друг дружку в клочья из‑за его благосклонности — ему это льстит. Но и только.

А уж когда в него влюбилась принцесса Дариола…

Нет, даже тогда Анри не ощутил себя невероятно счастливым. Было бы из‑за чего. Красавицей Дариолу назвать было нельзя. Симпатичная?

Да, пожалуй. Самую главную прелесть ей придавал титул принцессы. И то…

Анри был достаточно умен, чтобы понимать, с кем можно, а с кем нельзя. Ну, поимеет он принцессу. А дальше‑то что?!

Девственность принцессы, между прочим, это государственное достояние. Их принято мужьям передавать непопользованными. Так что, узнав о его инициативе… нет, Дариолу за него не выдадут. А оторвать ему что — ниудь нужное очень даже могут. Странно, если бы не оторвали.

Так что Анри прикидывался ничего не понимающим, пользовал служанок и замужних дам — и жил спокойно. Принцесса вздыхала, смотрела, тосковала…. нет — нет, я тупой, я очень тупой…

Все изменилось, когда Анри вызвал к себе его высочество принц Дарий и сделал очень конкретное предложение.

Дариола хочет музыканта?

Она его получит. Но на определенных условиях. Так же Анри пригодится, чтобы держать на привязи Дариолу. Судя по происходящему, он неглуп. Так не желает ли он быть королем? Пусть ночным, пусть теневым, но все‑таки?

Анри не желал, но и отказаться у него шансов не было. Пришлось ехать в Раденор, где он задом чувствовал опасность. То есть всей нежной чувствительной душой.

Опасность таилась в голубых глазах короля и его обманчиво нежной внешности, в акульей усмешке няньки короля, которую Дариола ненавидела всей душой, в пристальном взгляде канцлера…

Анри казалось, что все, все его подозревают. На самом деле никому не было до него дела, разве что Марта шипела иногда, что такие красавчики к добру не заводятся, но король это игнорировал.

Подумаешь, красавчик?

В хозяйстве все пригодится, вон сколько фрейлен неогулянных за королем бегает. Пусть пашет пашню, все королю меньше проблем. Опять же, ежели кого выгнать надо — причину долго не искать. За блуд — и за шкирку.

Анри нервничал. Даже когда все вроде бы прошло удачно и король куда‑то исчез, он крестцом чуял, что все будет плохо. Дариола была счастлива, а он надеялся только на то, что сможет воовремя удрать. И сегодня, пока Дариола ахала и заламывала руки, он скользнул в показанный ей ранее ход — и был таков.

Деньги?

Драгоценности?

Все в городе, у доверенного купца. Мелочи, оставшиеся во дворце, не жалко, так что ноги в руки — и ходу. Огонек в фонарике плясал, не рассеивая тьму, а словно бы чуть раздвигая ее впереди, чтобы она тут же сомкнулась сзади.

— Далеко ли собрался, красавчик?

Женская фигура словно соткалась из тьмы, ухмыльнулась акульей ухмылкой… Марта не зря выжидала, не зря устроила здесь засаду.

Анри остановился, вгляделся.

— Ты!?

— Я. Удираешь, красавчик?

— Пропусти.

Поняв, что это вовсе не жуткое чудовище, а вовсе ддаже старая королевская нянька, Анри решительно двинулся вперед. Да что она может ему сделать? Ударит? Укусит?

— Размечтался…

Марта зло усмехалась.

— Пропусти, не то…

Анри видел, что Марта здесь одна. Сотканной из мрака змеи он просто не замечал. Способностей к магии у него не было, да и были бы — не то существо Хранитель, чтобы всяким — разным показываться.

Еще три шага, два…

Глаза Марты сверкнули черным во мраке коридора.

Анри вскрикнул и повалился на колени. Ноги поочему‑то не держали.

Почему‑то?

Словно тугая веревка стянула их на уровне колен. Щупальце скользнуло, обвилось…

Сам по себе хранитель бесплотен. Но взяв силу у некроманта, он способен на многое. Да и Алекс его хорошо питал. Далеко не все разбойники и грабители закончили свою жизнь на плахе, кто‑то из них оказывался и в подземельях дворца, на алтаре.

Да, кровь. Да, смерть, и иногда — мучительная. И что?

Это не плюшевые мишки, это грабители и убийцы, твари и подонки, встретиться на темной улице с которыми было равносильно смертному приговору. Жалеть их Марта не жалела, отчетливо понимая, что только благодаря их смертям выжила в подземелье она. Все‑таки она не королевской крови, на нее Алетар не рассчитывал. И сейчас, когда по ее приказу схватили Анри, она испытывала легкую слабость. Но — ненадолго.