Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991 - Марк Эделе

статусную группу советского общества. Эту метаморфозу следует счесть радикальной, особенно с учетом того, что они не были ни классом, ни стратой, предусматриваемыми марксистско-ленинской теорией. О том, как происходил этот тектонический сдвиг в социокультурном ландшафте, будет рассказано в заключительной части моего исследования.

Часть III. Советское ветеранское движение

Глава 7. Борьба за организацию

В конце лета 1946 года журналист В. Барыкин, работавший в «Совинформбюро», направил письмо Андрею Жданову – человеку, отвечавшему в партии за послевоенную культурную политику[733]. Автор послания выбрал для себя позицию не просителя, но гражданина, добровольно решившего помочь товарищам из ЦК полезным советом[734]. Главным предметом его заботы оказались пути и методы, посредством которых можно было повысить эффективность пропагандистской работы как внутри страны, так и за рубежом. Одной из главных его идей заявлялось создание организации ветеранов, подобной тем, которые существовали за границей: «Хорошо известно, что ветеранские организации существуют в Америке, Франции и других странах. Они организуют миллионы людей. 22 августа ТАСС сообщило в телеграмме из Нью-Йорка: „Пресса сообщает, что в результате недавнего успешного мятежа ветеранов войны против коррумпированного правительства города Афины (штат Теннесси) ветераны войны обсуждают в настоящее время идею создания политической организации ветеранов штата; они также обсуждают реформы избирательной системы и системы управления. Эта организация может стать третьей национальной партией США“».

Барыкин не без наивности предположил, что американская история, в которой ветераны взялись за «перевоспитание» истеблишмента, сможет убедить товарищей из ЦК в том, что советская организация ветеранов – недурной проект. Он видел в демобилизованных солдатах прогрессивную силу, естественным образом связанную с партией-государством и способную продвигать интересы Советского Союза на международной арене. В его письме, по сути, формулировалась программа советского ветеранского движения в том виде, в каком оно появилось на свет десять лет спустя: «Мы можем и должны использовать организации ветеранов войны в своей международной пропаганде для борьбы с поджигателями новой войны, разоблачения реакционеров, выступающих против СССР, против новой демократии. Что нужно для этого сделать? Надо создать международную организацию / объединение ветеранов войны. Инициаторами создания такой международной организации должны выступить советские ветераны войны. Для этого в СССР должно быть создано общество / объединение / организация ветеранов Отечественной войны. Лозунгом, разработанным для организации, должно быть: „За мир во всем мире“»[735].

Не откладывая дело в долгий ящик, Барыкин набросал устав будущей организации. По его мнению, ее целью надлежало сделать борьбу с поджигателями войны, фашистами, реакционерами и другими врагами демократии. Это прописывалось в статье 1. Однако статьи 2 и 3 превращали организацию в нечто большее, чем просто рупор международной пропаганды. Внешнюю агитационную деятельность ей предлагалось сочетать с лоббированием ветеранских интересов в самом Советском Союзе: помогать бывшим фронтовикам в решении бытовых и материальных проблем, организовывать дома инвалидов и другие социальные учреждения, контролировать соблюдение советского законодательства о трудоустройстве и соцобеспечении инвалидов и ветеранов войны. Ветеранской организации предстояло также учреждать клубы бывших бойцов и вести в их рядах культурно-просветительскую работу, направленную на преодоление «нездоровых явлений» типа спекуляции, пьянства или хулиганства. Объединение, по замыслу Барыкина, должно было обзавестись собственной ежедневной газетой «Ветеран Отечественной войны», которая разоблачала бы внешних и внутренних недругов, включая нерадивых «чиновников и бюрократов», нарушающих законодательство о социальном обеспечении ветеранов[736].

В своем письме партийному начальству Барыкин сформулировал широко распространенную после войны идею: проект сильного и организованного движения, обеспечивающего благополучие защитников родины. Как выразился в 1953 году один из них в переписке со знаменитым героем-полководцем и новым заместителем министра обороны Георгием Жуковым, ветеранам такая организация требовалась «как воздух»[737].

Согласно продуманному плану, который представил Барыкин, новое движение смогло бы легитимизировать участие ветеранов во внутренней политике, оказывая политическому руководству важную услугу – а именно разворачивая пропагандистскую работу за рубежом. Подобно многим своим единомышленникам, автор инициативы предполагал, что замысел создания подобной организации будет благосклонно воспринят в ЦК – в дальнейшем, однако, выяснилось, что эта гипотеза оказалась ложной. Впрочем, со временем сопротивление удалось преодолеть: в стране появилось и набрало силу организованное ветеранское движение, которое стало прочной опорой позднесоветского порядка. Каким же образом группе, которой официально не полагалось существовать, удалось обрести институциональный статус в советском государстве? Почему, как и в каком объеме ветераны все-таки обзавелись собственной организацией, о которой многие из них мечтали после завершения сражений?

На эволюцию ветеранского движения влияли не только давление снизу и воздействие сверху. Для его возникновения требовались изменения в государственной политике, которые смогли бы обеспечить актуализацию, легализацию и формализацию ранее сложившихся массовых чаяний, социальных отношений и организационных форм – которые, в свою очередь, влияли на то, как ветераны думали, чувствовали и действовали. Таким образом, в истории ветеранского движения целесообразнее всего видеть комбинацию социально-психологического давления снизу, сохранявшегося на протяжении всего советского периода, и тактического противодействия, оказываемого политическим руководством. Тот факт, что советское ветеранское движение не являлось примитивной искусственной креатурой государства, но имело глубочайшие эмоциональные, психологические, социальные корни, помогает объяснить, почему ему удалось пережить распад СССР и сохранить политическое влияние после 1991 года.

Барыкин, кажется, совсем не догадывался о том, что у советской власти есть давнее предубеждение против любой формы самоорганизации ветеранов в СССР. Игнорируя пожелания фронтовиков, сражавшихся в Великой Отечественной войне, политическое руководство придерживалось курса, ранее выработанного в отношении Первой мировой войны и Гражданской войны. После Февральской революции 1917 года по всей России начали возникать различные организации инвалидов-ветеранов, которые в июне того же года объединились во Всероссийский союз увечных воинов[738]. После большевистской революции делегации этого объединения несколько месяцев осаждали недавно созданный Комиссариат социального обеспечения РСФСР[739]. В ответ большевистское руководство, недовольное тем, что его чиновникам постоянно докучают, в августе 1919 года объявило союз «ненужным», а после завершения Гражданской войны вообще упразднило его. Тогда же не оправдалось и стремление некоторых большевиков, получивших увечья в боях с «белыми» армиями, обзавестись хотя бы собственными партийными ячейками: 7 июля 1919 года создание особых отделений для инвалидов-партийцев было объявлено Центральным комитетом большевистской партии нецелесообразным. Позже, в 1920-х годах, политическое руководство пресекло попытки учредить общесоюзную ветеранскую организацию[740]. Лишь нескольким локальным обществам бывших солдат удалось уцелеть в последующие годы, причем им, разумеется, было далеко до общенационального движения ветеранов[741]. Для межвоенного периода советские гонения на ветеранские организации казались уникальным явлением: во всех других воевавших странах тогда появились массовые движения ветеранов[742].

Упорное нежелание партийного руководства уступить требованиям о создании ветеранской