Мой враг, моя любимая - Влада Южная

– Ну и что! – топнула ногой Мила. – Все равно ты ее привез.

Аргумент прозвучал весомо. Ивар переглянулся с Лексом и решил изменить тактику.

– Мила, ты же сама охотницу на дух не переносила. А теперь грудью на ее защите стоишь! А с тобой мы с детства в одной песочнице играли, по окрестностям вместе бегали. Я же твой самый близкий друг!

– Ты был моим другом, пока не отрастил эту штуковину между ног, – Мила ткнула острием ножа в обозначенном направлении, и Лекс с Иваром дружно отступили назад от греха подальше. – И с тех пор решил, что все должны стоять перед тобой на коленях и целовать твой жезл всевластия! – Она повернулась к брату и прошипела: – Тебя это тоже касается.

– Я никого не заставляю целовать свой жезл, – быстро открестился тот.

– И на мою штуковину пока никто не жаловался, – на всякий случай добавил Ивар.

– Но почему-то ты появляешься, когда хочешь, как король, – возразила Мила, – и лезешь со своей штуковиной наперевес, не спрашивая бедную девочку, чего желает она. Да, мне не нравится, что она живет здесь, но ты и меня не спрашиваешь. А раз так, значит мы с ней на одной стороне. А ты – на другой.

– Значит, так ты заговорила? – ледяным тоном пригрозил Ивар.

Блондинка пискнула и присела на ступеньке, закрыв голову руками. Его гнев тут же утих.

– Что это с ней?

– Над ней издевались долгое время! – с ненавистью воскликнула Мила. – И ты ничем не лучше, потому что Кира из-за тебя второй день не ест и не встает с кровати.

Ивар сглотнул. Его охотница ничего не ест? Неужели он так сильно огорчил ее? Она всегда казалась достаточно сильной, чтобы справиться с трудностями пленения, но в то же время достаточно отчаянной, чтобы снова попытаться бежать. А Ивар очень боялся, что в следующий раз не успеет отыскать ее вовремя. Когда он увидел ее в той яме, почти бездыханную… такого безотчетного ужаса ему испытывать еще не доводилось.

Он посмотрел на защитников Киры и понял: они не собираются оставлять свои позиции, и это не шутка. Его охотница внезапно приобрела союзников в его собственной общине! И убила своих…

Ивар до сих пор не мог поверить, что она набралась смелости и даже сама попросила его уничтожить клан Седого. Женская неопытность и беззащитность удивительно граничили в Кире с кровожадностью и умением принять волевое решение, что больше подходило бы прожженному охотнику, повидавшему разные виды. В этом чувствовалась рука ее отца или братьев. И она умела думать наперед. Догадалась ведь, что клан будет представлять опасность для поселения, и защитила его людей.

Привлекательная, страстная в постели, умная и сильная… Ивар подавил стон. Ну почему она не лекхе?!

Хотя, если бы Кира родилась лекхе, это была бы уже не его охотница. Не та, в которую Ивар влюбился.

Влюбился? Он вздрогнул от этой мысли.

Ивар не питал иллюзий по поводу их будущего. Ее родственники просто не позволят им быть вместе. Его люди – не поймут, если он свяжет свою жизнь с дочерью убийцы их близких. И все-таки, Ивар хотел быть с Кирой.

Заметив, что образовалась пауза, Лекс склонился к уху друга и шепнул:

– Отойдем на пару слов?

Под воинственными взглядами женщин он вытолкал Ивара на улицу. Завидев их на крыльце, двое соседских детей поздоровались и пробежали мимо за мячом.

– Слушай, Милка права, – начал Лекс. – Зачем ты ее держишь здесь? Она выглядела очень расстроенной, когда ты посадил ее на цепь и уехал. Я всегда за тебя, друг. Но мне ее просто жаль. Охотница скучает по дому. Я бы на ее месте тоже скучал.

– Ты не понимаешь… – выдавил из себя Ивар, мучительно сражаясь с раздраем в собственной душе. – Я собираюсь ее освободить. Но ее свобода – самое дорогое, что у меня есть. И если я подарю Кире ее свободу…

Он оборвал себя на полуслове.

– О-о-о… – протянул Лекс и уставился на друга во все глаза. – Ты серьезно?

– А что, похоже, что я шучу? – огрызнулся Ивар.

– Нет, но… а она понимает?..

– Она не знает наших обычаев, – покачал Ивар головой. – Она вообще мало про нас знает.

– Но если ты подаришь ей самое дорогое… это будет означать… что ты хочешь с ней обручиться!

– Угу.

– А если она примет подарок… и уедет к отцу… как тогда быть?

– Вот и я думаю: как тогда быть?

Брови Лекса сошлись на переносице.

– Ты должен ей рассказать.

– Что именно?

– Да все! Что будет означать ее освобождение для тебя. И для нее тоже…

Ивар усмехнулся.

– Я не думаю, что для охотников что-то значат наши традиции. По большому счету, это простая условность. Кира может принять свободу и уехать, мой подарок не будет ее ни к чему обязывать.

– Но он будет обязывать тебя, – кивнул Лекс.

Ивар пожал плечами.

– Всего-то не заводить новые отношения какое-то время и никогда не принимать подарок обратно. Учитывая, что я вряд ли посмотрю на кого-то из наших, а мои городские подруги и не подозревают о моих корнях – это пустяки.

Лекс помолчал. Несколько раз он порывался что-то сказать, но гасил порыв. Наконец, осторожно заметил:

– Твой отец… твой настоящий отец подарил охотнице подарок. Ты сам знаешь, к чему это привело. Может, тебе не стоит повторять подобное? Поручи это дело мне. Обставим все как побег. Пусть она снова вырвет свою свободу.

– И снова попадет неизвестно в чьи руки?! – Ивар фыркнул.

– Я могу сопроводить ее. Мы с Байроном можем.

– Без меня?! Вряд ли.

– Тогда обменяй ее, как планировал.

– Я не уверен, что могу выручить правильную цену за эту девушку. Что я вообще знаю ей цену.

Лекс вздохнул.

– Значит, ты все-таки отпустишь ее добровольно?

– Отпущу, – Ивар сжал кулаки. – Скоро… когда-нибудь…

Если бы он только мог заставить охотницу остаться по собственному желанию! Но как это сделать, если Кира тем отчаяннее рвется прочь, чем сильнее он пытается удержать?

Неожиданно Ивар понял, что нужно делать. Он повернулся к Лексу и протянул ладонь.

– Дай мне ключ от ее цепи.

Тот без разговоров полез в карман и вручил требуемое. Ивар отправился в дом. Защитники Киры ждали его на прежнем месте. Не сдвинулись ни на сантиметр и выглядели по-прежнему настороженно. Ивар подошел к Миле и показал ей ключ.

– Пропусти, я хочу ее освободить.

– Надолго ли? – с презрением фыркнула та.

– Навсегда. Больше никаких оков. Я хочу забрать ее с собой.

Мила скорчила скептическую гримасу.