ХЗ. характер землянина - Оксана Демченко

Спортивная одноместная игла-лодка ушла в прыжок. Билли утратил возможность держать восприятие картинки с пирса. Последнее, что он ощутил – перемену в лице женщины, вдруг утратившей всякое сходство с миссис Браун. Эта тварь мгновенно поняла свою ошибку. Она была в холодном гневе и искала решение так ловко, быстро… Ее взгляд летел вслед лодке, как снаряд с интеллектуальным наведением. Ни прыжок, ни иные хитрости, не помогут надолго опередить подобного врага.

Мир мигнул, врезал по ушам звуком «бу-бум!» – отметив завершение прыжка, обосновав прирост головной боли.

– Игль, ты настоящий друг, – прохрипел Билли, дотянулся и сорвал ограничитель. – Я еще не хотел брать… выпендривался. Зачем мне спортивная лодка, если нет руля, двух колес, логотипа с крылышками и хромировки.

Лодку пригнал Игль, лично. Пришвартовал у пирса, зафрахтованного для особых нужд империи на десять циклов вперед. Билли, сотрудник габ-системы, не имел доступа на пирс. Но Игль выделил «обходной» код и прописал в системе лодки капитаном.

– Империя, габ-центр, Симка со свежей дурью в башке, пыры… – Билли перечислял варианты, пока не хмыкнул, выбрав. Ввел курс. – Сунься туда, сука!

Лодка загудела, укуталась в искристый энергококон. Сверхдальний для суденышка прыжок… Билли прикрыл глаза, сжал зубы и стал ждать удара, звука и вкуса крови во рту. Он ненавидел прыжки в малых кораблях. Точнее, несовершенный организм землянина был категорически против, и это злило.

Боль. Мерцание сознания… Легкие горят. В башке плещется вываренный до размягчения мозг, он вроде медузы и не годен думать.

– Требуем отключения всех систем. Требуем идентификации и перехода в стазис. Требуем… – защелкало, заныло в ушах стремительно, зло.

– Ут-габрал Вэйн, – едва ворочая языком, представился Билли. – Приглашен рюклом законников стариться в ваших планетах и менять подгузники вашим малышам, парни. Прошу допустить на тренировку по выносу дерьма. Передайте высочайшему Огге. Только ему! Я приглашен Оггой лично. Учтите это до того, как заквиппуете дело насмерть.

В универсуме наступила тишина. Медленно, трудно возвращалось зрение. Билли моргал и тер слезящиеся глаза. Время тянулось, как пытка. Вокруг ничтожной соринки лодки «налипал» ком активного противодействия. Безупречный порядок галактики Дрюккель способен потрясти и вдохновить любого, кто имеет военную косточку в характере. Отловили напряжение поля еще в прыжке. Оценили без ошибки зону финиша. Выслали мощный рюкл силовиков и уже выстроили полномасштабный контур наблюдения и пассивизации. Не имеющим аналога у людей техническим устройством восстановили параметры пространства так, что сгинула без следа остаточная рябь прыжка – след его. Для загадочной интриганки, смотревшей в затылок законной добыче, все потеряно: Билли сдался внушению, уже был в руках – и вдруг растворился, как щепоть соли в морской волне…

– Билли, привет. Правда ты! Ну наконец-то, я так устал молчать, – зарокотал знакомый бас. – Билли, ты что, нарываешься на комплемент? Так я скажу. Ты не стар. Не стар, ничуть. Ты рано прибыл, но это здорово.

– Привет, Тиль, – улыбка возникла сама. – Как условия содержания, преступный?

– Кормят так, что могу поделиться, – рявкнул приятель с новым энтузиазмом. – Билли, мы, дрюккели, не толстеем, ты знал? Боюсь, я могу стать исключением. Тебе испечь блинчики? Я прочел три сотни книг по кулинарии Земли. Семнадцать языков и наречий, я так люблю отстраивать переводческие правила… Или тебе сделать суси? Мраморное мясо не обещаю, у нас нет коров. С артишоками та же беда, Билли. Вообще меня ограничивает то, что надо заменять буквально все продукты, все.

Каждое бестолковое, пустое слово трепа было лекарством. Бас приятеля Тиля выдавливал, выметал из сознания скованность. Влияние «миссис Браун» тускнело, нехотя отпускало жертву. Билли уже мог вставлять реплики. Через полчаса он хохотал до слез, советовал из чего можно соорудить «как бы оливковое» масло метолом холодного отжима от пола… Все в мире снова стало замечательно. Тиль, уникальный дрюккель, считающий себя человеком и всю жизнь отдавший охране высшего управляющего состава империи людей, и по возвращении в галактику Дрюккель остался собой. Воином, шутником и умницей. Правда, он обзавелся хобби и даже, как сам он утверждал, скроил передник с тремя рядами завязок под пары лап. Он изготовил семь моделей котлов и плит, а прямо теперь трудится над созданием кулинарной микроволновки… Тиль то возникал, то пропадал из беседы, чтобы минут через десять снова взреветь басом, способным сотрясти крошечную лодку. И внезапно пропасть. Корабль-планета, жилище великого телепата расы инсектов – Огги, двигался по иному, чем у людей принято, алгоритму: частыми, ритмичными пульсациями.

Минуло два часа – за это время Билли покинул лодку, подвергся тотальному досмотру и с огорчением проследил, как его суденышко ликвидируют. На правах нейтрала из габ-системы он сам подписал акт об устранении корабля-нарушителя границы. У дрюккелей любые неожиданности в считанные мгновения оказываются «накрыты» плотной сетью инструкций и протоколов. Это их сила – и их слабость. Впрочем, слабость в данном случае весьма условная: Огга законник, глава рюкла и непререкаемый авторитет. Он движется сюда. Он принял к сведению слова нарушителя границы и значит, любые инструкции пока что трактуют сам факт нарушения, как допустимый. Не ниже планки фир, которая гарантирует выживание.

Явление планеты Огги из прыжка Билли наблюдал, сидя в неудобном, на дрюккеля рассчитанном, кресле малого боевого катера. Из точки в пустоте, блеском привлекшей внимание, раздулся безмерно огромный шар, темный, но теплый для ощущения эмпата. Билли улыбнулся, охотно отсылая приязнь величайшему телепату обозримого универсума…

– Блокировка, – скрипнув зубами, выдохнул Саид. – Не пробить. Не могу вообще ничего, сам Огга ставил! Обойти, чтобы читать сознание дальше, и то не получается.

– Ты устал, отключайся, – посоветовала Яхгль. – Мы собрали его память до блока, активировали, дальше он сам восстановится. Датируй время, если получится. Завтра с новыми силами попробуем развернуть, если не очнется.

– Огга присылал мне приглашение, – гордо сообщил Саид, нащупал Гава и погладил по спине. – Долю цикла назад, всего-то. Но я сперва был на боевых, затем чуть не умер, а после такое началось… ну, ты знаешь.

– Ты – это кто из нас? – поинтересовался мягкий, довольно низкий голос у самого уха.

– Все, – отмахнулся Саид. Хмыкнул. – Я нелепый телепат. Вроде должен всех читать и сам быть загадкой… а хожу, как прозрачный. Буквально все обо мне знают больше, чем сам я могу вспомнить. Вы знаете, каким бы я стал однажды, сохрани я данную при клонировании андрогинность. Я читаю в вас, но обретаю не суть, а только головокружение. Нельзя подсмотреть то, от чего отказался… или телепаты вас, полноценных симпатов, не берут?

– Мы не склонны создавать смертельный вред для неготовых, пусть они любознательны и обладают даром, – прошелестел тот же голос. – Не называй нас полноценными, что за термин? Мы стволовые. Таково самоназвание. Полноценен любой, кто не иссушает душу. Ты готов к отделению. Открой глаза и будь с нами, в габе Уги. В сегодняшнем дне.