Новая Зона. Привычка выживать - Ольга Крамер

– Надо ликвидировать их всех. – Пак задумчиво почесал многодневную щетину.

– Не настолько она небольшая, – покачала головой Виста. – Нам нужна будет помощь. Для начала надо к чертовой матери взорвать вышки связи с оборудованием, а после – и их проклятый бункер. В первую очередь они угрожали «Танталу», там и надо искать помощь. В конце концов, среди нас есть офицер группировки, да и меня там неплохо знают. Нам надо торопиться…

– Вы езжайте, а я останусь. Надо Джефа похоронить по-человечески.

– Нет, ты поедешь с нами. Ты все это начал, тебе все это и завершать.

– Она права, – согласилась Вита. – Надо поставить точку.

По пути на ВДНХ пассажиров прибавилось. Пак резонно решил, что хорошим доказательством происходящих событий послужит пленный, а когда группа узнала, что снайпер неплохо говорит по-русски, то решение это было принято единогласно. Если бы их словам не поверили, то на базе точно смогли бы разговорить этого парня.

Но Дэмин – так звали этого пленника – так и не пригодился. Разговорить его не смогли, потому на базе «Тантала» его быстро убили.

Четверым вымотанным сталкерам поверили быстро, потому через три часа «Патриот», груженный С-4, уже приближался к вышкам сотовой связи, а целый отряд опытных бойцов был оперативно собран в рейд на Сухаревскую.

Тряхнуло тогда здорово, но звук этого взрыва, как никогда, ласкал слух.

Прошло еще несколько дней, прежде чем все улеглось, а сталкеров прекратили донимать многочисленными расспросами. Всем четверым пришлось придумать одну красивую легенду, в которой они, естественно, пропустили несколько фактов. Киконин, согласно легенде, не преследовал Ирма в своих алчных целях, а случайно с ним встретился, а сам Самойлов был жертвой обстоятельств, при которых он принял храброе и отчаянное решение во что бы то ни стало ликвидировать опасность. Хотя это и не было полной ложью. Виста будто бы присоединилась к их команде сразу, как только с ней связался Ирм. Эта ложь потребовалась, дабы избавить программистку от наказания за угон дорогостоящего автомобиля. А Пак – несостоявшийся убийца Самойлова – так, мимо проходил и решил помочь.

Людям, даже в Зоне, нужны красивые легенды, нужны сказания о героях, помогающих просто так, рискующих своей жизнью не за что-то, а во имя. Людям нужны сказки и вера в других, хороших людей. Все четверо стали героями. Может, история их со временем и обрастет домыслами, но всегда будет историей о добре, победившем зло. А Вита всегда будет примером мужества, милосердия, силы и справедливости для этих четверых сталкеров.

– За проявленное мужество и решительность в экстремальной ситуации приказываю лейтенанту Киконину В. П. присвоить внеочередное воинское звание капитана.

Виктор, так звали Киконина, зачитал полученный утром приказ.

– Ну, поздравляю тебя, капитан Киконин! – засмеялась Вита.

– Когда звездочки обмывать будем? – Программистка говорила, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.

– Думаю, на следующей неделе. Ты как, Пак, останешься здесь?

– Наверное, да. Назад мне уже не вернуться, думаю, обустроюсь здесь. Опыт большой, вольюсь. Тем более что есть офицер один знакомый, похлопочет… – хитро улыбнулся наемник.

– Обижаешь. А у вас, ребят, какие планы?

– У меня работы здесь еще на неделю точно. И я никогда не против халявной выпивки. Какой базар, конечно, обмою твои погоны. – Виста наконец оторвалась от ноутбука.

Повисла неловкая тишина, все сделали вид, что рассматривают свои чашки с чаем.

– Вит… – Виктор робко кашлянул в кулак. – А ты что решила?

Девушка теребила в пальцах упаковку от шоколадки. Она приняла решение, но произнести его вслух боялась.

– Я вот думаю. – Она выпрямилась и положила фантик на стол. – Почему Ирм скрывал от меня, что шоколад – такая вкусная штука? Но если говорить серьезно, то первое, что я ощутила, когда стала человеком, – это боль. Мне тогда Саша сказал, что быть человеком – это не только чувствовать боль. Но она нужна, чтобы знать, что такое хорошо и плохо, чтобы различать добро и зло. Будучи тем, кем я являюсь, мне этого не понять. Может, настало время что-то поменять? В конце концов, я всегда смогу поменять свое решение. Но сейчас я сделала выбор.

– Он правильный, Вита. Я очень рад. – Ирм сжал ладонь девушки.

– Что бы я ни выбрала, я надеюсь, что дорога, по которой я пойду, приведет меня к чему-то очень важному.

6 июля 2016 – 21 января 2017 года.

СПб.

Хочу выразить особую благодарность людям, оказавшим большую помощь и поддержку в написании романа.

Сергею Недорубу – за один из главных шансов в моей жизни.

Покшиванову Павлу, главному мужчине моей жизни, моему отцу – за поддержку, веру, постоянные тумаки и самую честную критику, а также за то, что от первого слова и до последней точки не переставал быть рядом и вселял уверенность в мои силы.

Алексею Баты, человеку, терпеливо указывающему на ошибки, героически терпевшему первоначальные логические дыры – за помощь в матчасти, за веру в меня и в мои силы. В те моменты, когда у меня опускались руки, именно он в компании моего отца давал мне знатного пинка и заставлял идти до конца.

АлекСаше Згурскому. Именно Саша оказал очень большое литературное влияние на меня. Именно благодаря Саше Ирм вышел таким, каким вы его видите на страницах книги. Саша, спасибо тебе за все, ведь на многие вещи Ирм смотрит через призму, которую дал ему именно ты.

Начать новую жизнь никогда не поздно, но с одним условием – надо действительно этого очень сильно захотеть. Мне говорили, что за Периметром, где люди живут нормальной, человеческой жизнью, меня не ждет ничего хорошего, кроме неуютной съемной квартиры и одиночества. Меня уверяли, что все, кто смог уйти от НЕЕ, уходят совсем другими людьми, но рано или поздно вновь возвращаются.

Прошло два с половиной месяца, как я ушел от одной стервы. Нет, не от своей жены, даже не от девушки. Прошло ровно одиннадцать недель, как я начал новую жизнь, покинув Московскую Зону Отчуждения. Мне говорили, что ОНА не отпускает, а я просто отвечал, что в этой жизни, пока ты жив, нет ничего невозможного. Мой покойный брат, Джеф, всегда повторял, что не стоит ждать от жизни подачек, что в ней нет справедливости и правосудия, что власть над своей судьбой имеем только мы. У него было два критерия истины: его оружие, из которого вылетает смертоносная свинцовая пчелка, решающая, кому жить, а кому умереть, и его решения, принимая которые он уже больше не сомневался в их правильности. Для него существовали только действия и их последствия. Джеф считал, что он никогда не ошибается.